Они с Али после той ссоры так и не говорили: Бабаев-младший избегал Кярима, и делал это настолько явно, что даже Мехри обратила внимание. Но, по своему обыкновению, ничего спрашивать не стала: если муж захочет, то сам все расскажет.
Сразу после разговора Али не находил себе места: страх, преследовавший его в первые дни после возвращения с Артема, вернулся. Несколько дней он прислушивался к разговорам на базаре, среди завсегдатаев «Жемчужины», тщательно следил за всеми городскими новостями. Но нет, все было тихо, никто не бросал на него косых взглядов, никто не шептался у него за спиной. Все было тихо. И Али понял: Кярим просто развел его.
– Здравствуй, Али!
Кафе было заполнено под завязку, Мехри едва успевала на кухне, да и сам Али порядочно устал, разнося заказы. Но разве такая усталость в тягость? Появление брата его не обрадовало: он злился в первую очередь на себя, что так легко купился и выдал Кяриму тайну, которую поклялся хранить.
– Привет, Кярим. С чем пожаловал на сей раз?
– Родной мой, не злись! – Кярим протянул руку для приветствия. – Ну дал я маху, наговорил лишнего. Сам себе места не нахожу, поверь.
– Вижу, как не находишь. Сияешь, как начищенный самовар.
– Ай, Али, не дуйся! Посмотри лучше, какую игрушку я принес нашей красавице! – И Кярим достал из-за пазухи игрушку.
– Ты же не ради этого пришел?
– Конечно, не для этого! Поговорим? Только не тут, лишние уши нам ни к чему.
Они прошли в подсобку.
– Кярим, ты меня обманул, никто и ничего не знает!
– Али, брат! Так это же просто замечательно! Поэтому ты спокойно можешь доверить мне пароль от хранилища! Ты же не будешь скрывать это от своего единственного родственника?
– Сколько раз говорить тебе: это смертельно опасно!
– Так я же и не беру тебя с собой! Сиди тут, трясись от страха.
– Кярим, я так и так буду трястись от страха. За тебя!
– А-а! Ты даже не знаешь, что я придумал. Скажи, ты же мне не врал?
– Брат, ты о чем? Разве я когда обманывал тебя?
– Вот, поэтому-то у меня все получится. Мне только нужен пароль! Ну?! Или ты думаешь, что я не расскажу про тебя ничего? Ты меня знаешь…
Али вдруг понял: расскажет. Кярим из вредности расскажет, он всегда был таким, с детства.
– Билькис.
– Что?
– Пароль – билькис.
Кярим рассмеялся.
– Билькис-кис-кис, смешное слово.
– Запомни его! От этого жизнь твоя зависит.
– А я его сейчас запишу. Писалку дай какую.
– С ума сошел?! А если ты, растяпа, потеряешь бумажку?!
– Слушай, что ты так разошелся?! – развел руками Кярим. – Запомнил уже, да! Билькис, билькис. И запишу еще для верности! Кис-кис! Все, до встречи, братишка!
– Кярим, Кярим. Аллах не простит мне, если с тобой что случится.
Оставалась последняя проблема – Зухра. Ставить ее в известность Кяриму не хотелось, он был уверен – запрет дома и никуда не пустит, с нее станется. А он мужчина, в конце концов, или нет? Почему он всегда должен слушать ее? Хотя посмотрим, как она заговорит, когда он осыпет ее драгоценностями! Тогда она оценит его! Кярим представил все это, и картинка вышла настолько реальной, что он несколько раз тряхнул головой, прогоняя видение. Эх, выпить бы… Но нельзя. Никакого спиртного вплоть до возвращения!
Но устроить себе небольшой праздник он может! Вот возьмет и сходит вместе с Зухрой в «Жемчужину».
Зухра предложению обрадовалась, нечасто они с Кяримом вот так просто «выходили в свет».
Кярим был предупредителен и ласков, словно на первом свидании. Он словно читал ее мысли. А может, ей просто хотелось, чтобы он читал их, хотелось почувствовать себя женщиной – любимой, слабой, обычной женщиной. И, наверное, сказка продолжится и ночью. Просто должна продолжиться! Не имеет права прекратиться.
Дома Зухра зажгла ароматические палочки, села рядом с мужем, прижалась к нему.
– Солнышко мое, – Кярим обнял жену и поцеловал в мочку уха.
– Кяримчик, ты сегодня такой милый.
Давно Зухра не испытывала такого жгучего желания, она закрыла глаза и подставила губы для поцелуя: ну же, Кярим, скорее!
– Зухра, радость моя, а мы с Курбаном собираемся завтра на рыбалку.
Договорить он не успел, жена так резко оттолкнула его, что он кубарем скатился на пол.
– Ты чего?
– Чего! И ты еще спрашиваешь, чего я?
Зухра была вне себя от ярости. Она ждала чего угодно – что муж уснет в самый ответственный момент, что окажется не готов к бурной ночи, но такое…
– Какую еще рыбалку?! Какая рыбалка, старый ты козел!
– На Жилом острове, – промямлил Кярим. Он не понимал, отчего Зухра так взбеленилась, ну спросил он про рыбалку, чего так орать-то?
– Делай что хочешь, Кярим! Вали куда угодно! Видеть тебя не хочу!
– О чем ты, солнышко? – вполне искренне удивился Кярим. – Что опять не так-то?
– И ты еще спрашиваешь? Ты опять пропадешь на несколько дней со своими подстилками, а мне вешаешь лапшу про рыбалку?! Ты думаешь, твоя жена глупая?!
Женщина в гневе – это нечто, особенно восточная женщина. Останавливать или переубеждать Зухру не было никакого смысла. Но ничего, послезавтра он вернется и докажет, что никаких подстилок не было. И что все это он делал ради нее. По крайней мере, в тот момент Кярим в этом был искренне уверен.
До часа икс оставалось несколько часов…
Глава девятая
Зухра до самого ухода мужа так и не сказала ни слова, смотрела мимо него и молчала. Кярим чувствовал себя виноватым со всех сторон, и только надежда на триумфальное возвращение грела его душу.
– Что такой мрачный, друг Кярим? – Курбан, напротив, был бодр и весел.
– А… Зухра решила, что я отправился по бабам, молчит и злится.
– Кярим, дорогой! С какого времени ты стал расстраиваться из-за женщин? Ты мужчина или нет?
– Мужчина… Тебе легко говорить, Курбан, а моя Зухра любого мужика за пояс заткнет.
– Так надо было думать, кого в жены выбираешь!
– Э-э, Курбан-джан, любовь не выбирает. Ты вот и представить не можешь, а для меня Зухра как солнышко, ради нее я горы сверну.
– Тогда вообще не о чем расстраиваться, принесешь ей блестяшку-финтифлюшку, она и растает! Женщины как сороки, любят все сверкающее! Вперед, брат Кярим!
Время поджимало: катер, горючее, овощи, спиртное, снаряжение – все это предстояло собрать всего за несколько часов. Но предприимчивый Курбан и это сумел обратить на пользу предприятию: о том, что друзья решили развеяться, отдохнуть и порадовать себя свежей рыбкой, не узнал только ленивый. При этом все было сделано настолько изящно, что никто в жизни не обвинил бы Курбана в болтливости и несдержанности.
Мамеда новость раздосадовала – лишняя головная боль, но помешать он все равно не мог, оставалось только дать указание охране периметра быть повнимательнее и вовремя отправить рыбаков на место, если те спьяну вдруг решат прогуляться по острову.
– Зухра, радость моя…
Женщина даже не взглянула в сторону Кярима. Она уже поняла, что погорячилась тогда и эти два брата-акробата на самом деле едут рыбачить, но обижаться не перестала: такой облом, такое унижение скоро не забудешь.
– Зухра, я всего на пару дней.
Кярим чувствовал себя как побитый щенок: дьявол дернул его за язык тогда! Нет бы подождать чуток.
И Зухра дрогнула.
– Смотрите, не напивайтесь сильно.
И впервые за все время взглянула на мужа.
Как же мало, оказывается, надо человеку для счастья – Кярим готов был петь и плясать. От сердца отлегло, и теперь он был уверен – у них точно все получится.
А Зухра, наоборот, вдруг почувствовала неясную тревогу…
Бакинскую бухту покидали, когда солнце стало клониться к закату.
Моторка, оставляя за собой дымный след, двинулась в сторону Жилого. Или Артема. Без разницы – два острова разделял лишь небольшой пролив. Еще раньше друзья договорились, что на всякий случай они пришвартуются сначала на Жилом. Пошумят, изображая бурную деятельность, и лишь потом тихонько, на веслах отправятся к Артему. Кярим вообще предлагал дождаться бандитов на Жилом и только тогда перебираться на соседний остров. Но Курбан был против, мало ли что там?
Лодка стремительно мчалась по бухте. Кярим, который редко выходил на поверхность, с удовольствием вдыхал свежий морской воздух, любовался закатом и пребывал в прекраснейшем настроении. Подводных монстров можно было не бояться, они, как любые животные, шум не любили и моторки не трогали. Ну а для особо любопытных имелись отпугивающие бомбочки и пара помповых ружей.
Темнота упала стремительно, словно в огромной комнате вырубили свет. Кярима и Курбана словно парализовало, оба уже давно отвыкли от ночи. Не от темноты, ее-то в туннелях метро было в достатке, а именно от ночи. От бездонного неба, от поблескивающих в его глубине мириадов звезд, от переливов лунного света на воде, от свежего ночного ветра.
– Красота-то какая. А звезды… Курбан-джан, они словно бриллианты. Огромные алмазы, переливаются…
– Это потому, что им теперь не мешает ничего. Никаких посторонних огней.
– Э-э, Курбан, Курбан. Нет в тебе романтики!
– А в тебе зато ее навалом. «Звезды как алмазы», – Курбан рассмеялся. – Ничего, может, попадутся нам обычные алмазы, а? Как тебе такая перспектива?
На Жилом задерживаться не стали – уж больно неуютным казался берег. По правде говоря, сюда можно было и не заходить: пустота и темнота, как в космосе. Даже им, взрослым мужчинам, стало страшновато. Нет, никаких ночевок тут!
На Артем шли на веслах, в полной тишине, только скрип уключин да плеск воды. Ночной остров был прекрасен и одновременно вселял леденящий душу ужас. В неверном лунном свете остовы ржавеющих на берегу кораблей напоминали искореженные могильные плиты, из которых то тут, то там торчат погнутые кресты-мачты. Мгновение, и прибрежные скалы оскалили свои клыки; всплеск волны, и кажется, что из глубины на тебя уставилась голова морского чудовища.