Резкие, на первый взгляд, слова были произнесены с улыбкой и совсем не раздраженным тоном, и совсем не походили на грубость.
Горожане на удивление были очень доброжелательны и открыты. Им интересно было все, что происходит в метро, а взамен они готовы были помочь, даже если Али об этом не просил.
– Ты, Али, не обращай внимания на наших. Варимся тут в своем котелке, а мозг информации требует. Кто-то книжки читает, да не всегда силы хватает. Сам видел, жизнь не самая легкая. На молитву пойдете?
Али согласился, Мехри же, хоть и было ей любопытно, осталась с дочкой.
– Ничего, завтра мы девочку к нянькам отведем, там таких, как она, много, веселее будет.
Службой тот ритуал, что увидел Али, назвать было сложно, но для остальных все было привычно, в порядке вещей.
Жители собрались на площади у храма, кто-то сидел на циновках, кто-то стоял. Огни, как всегда, горели, разгоняя сумерки. Дневная жара уже уступила место прохладе, но тут было жарко. При появлении Эла толпа приветственно загомонила. Эльчин, а вернее, учитель Фахретддин, произнес небольшую проповедь. Али отметил, что не было в ней ничего особенного, так, наставления о жизни. Его друг словно подводил итог прожитому дню. А когда он закончил, люди, собравшиеся на площади, потянулись к огню, и каждый что-то шептал, приблизившись к пламени.
– Пошли, – Гюльнур потянула Али за рукав, – поблагодари за прожитый день и проси все, что хочешь.
Он хотел было отмахнуться, сказать, что не верит в священный огонь, но женщина была настойчива:
– Пошли!
Разговор продолжился, когда они шли обратно домой.
– Неважно, в кого и как ты веришь, молиться можно своему богу. Наш огонь еще никому не отказывал в помощи, главное – попросить.
Мехри определили на общественную кухню – в целом ей там нравилось, хоть и готовились блюда без изысков, простейшие. Али попросился в кузницу.
– Какой из тебя кузнец? Кожа да кости, ничего тяжелее ложки и не держал в руках.
– Обижаешь, не такой уж я и неумеха, как раз наоборот. А мышцы – дело наживное.
Уставал он смертельно, но жизнью был абсолютно доволен и забыл про все, что случилось с ними в недавнем прошлом.
Только прошлое ничего не забыло.
Учитель Фахретддин бросил бумагу на стол. Или сейчас он был Элом, Эльчином, другом Алишки Бабаева, попавшего в беду? Сложно сказать, и выбор тоже сложный. Между долгом и… И долгом. И выбрав одну сторону, он предавал другую.
Он всегда знал, что Амирхан был серьезным противником, но никогда еще судьба не сводила их вот так, лицом к лицу.
– Черт!
Мужчина в сердцах схватил послание, смял его и опять бросил, уже на пол. Потом поднял, перечитал.
Обер-бандит (так про себя частенько Эл называл главаря артемовцев) требовал выдать Али и его семью. В противном случае ни один караван не вернется из Баку в город огнепоклонников, люди останутся без еды. Нет, какое-то время они протянут. Вопрос: сколько? В том, что Амир исполнит обещание, Эл не сомневался.
Он вышел на площадку. Отсюда, с башни, было хорошо видно и горы, и огненную стену. Солнце стояло в зените и скрывало языки пламени. Вот она и случилась, война… Огонь не даст врагам проникнуть внутрь, но он не защитит их от голода.
Решение пришло неожиданно. Он поступит так, как должен. Черкнув пару строк, он крикнул:
– Самир!
– Слушаю, Учитель.
– Скачи-ка в город, на базаре чайханщика Тимура знаешь?
– Кто его не знает? Знаю, конечно.
– Передашь ему записку, скажешь, что от меня.
– Будет сделано, Учитель.
Будет сделано. Эл ни капельки не сомневался, что будет. Что ж, он принял вызов. Теперь осталось ждать и готовиться.
Нет, не надо думать, конечно, что Тимур был в курсе темных делишек Амира, он ничего об этом не знал и знать не желал. Но пару дней назад к нему подошел человек и попросил, если вдруг ему напишет сам учитель Фахретддин, то письмо не читать, а сохранить и дождаться, пока послание заберут. Человек дал Тимуру пару монет, но мог бы и не давать – чайханщик и без этого выполнил бы все точно, ему проблемы не нужны.
Ответ дошел до Артема через сутки.
– Максуда ко мне!
Вестовой пулей бросился исполнять приказ командира.
– Доброго дня, господин.
– Максуд, в каком состоянии наши машины?
– Тут или на материке?
– Джипы.
– Все на ходу были. У пикапа движок барахлил, починили.
– Когда связывался с гаражом?
– Два дня назад. Горючего полные баки, хоть сейчас бери и езжай.
– Пришел ответ, Фахретддин отдает нам Алибабу.
Максуд аж на стуле подпрыгнул.
– Отдает? Добровольно?!
– Ты что, глухой? – Амир рассмеялся. – Бери людей, завтра отправляешься к огнепоклонникам.
– Господин…
Максуд хотел сказать, что слишком легко все вышло и он боится подставы, но решил промолчать.
День начинался, как любой другой день. Вот заалело на востоке, первые лучи солнца разгоняют предрассветную мглу. Вместе с солнышком просыпается ветер: сначала его силы хватает только пошевелить травинками, но вот он уже вовсю заигрывает с листвой на деревьях.
Где-то закукарекал петух, и в тот же миг у горизонта полыхнуло золотом. День начался.
Быстрый завтрак, и все разошлись по работам. Пройдет несколько часов, и находиться под палящим солнцем станет совсем невозможно, тогда наступит время сиесты. Когда-то модное заграничное слово знали далеко не все, но сути это не меняло: в жару не работают, в жару – отдыхают. А как завечереет, можно снова трудиться.
Это правило не касалось часовых на вышках, разве что менялись они чаще.
В знойном мареве все вокруг казалось зыбким, плыло, таяло – и песок, и островки-оазисы, которые были спасением для караванов и путников, оказавшихся в пустыне в неурочный час, хоть вероятность появления таких и стремилась к нулю.
Сигнал тревоги прозвучал, когда солнце достигло зенита, в самый полдень.
Эльчин вышел на площадку, приложил к глазам бинокль. Кажется, начинается… Так и есть, к огненной стене приближались два внедорожника.
– Ничего себе, как прибарахлились наши бандиты. Я и не знал, что такие машины еще остались.
До сторожевой вышки он, забыв о своем положении, почти бежал. Сигнал тревоги услышали все, и люди стали заполнять площадь. Мужчины выходили из домов, прихватив на всякий случай оружие. Были тут и автоматы, но большинство было вооружено арбалетами и старыми охотничьими ружьями.
Али тоже был в этой толпе. Даже не шестым, каким-то десятым чувством он понял: весь этот шухер из-за него. И сюда именно он принес беду! Увидев друга, он попытался протиснуться к нему, да куда там…
– Учитель! – Али попытался обратить на себя внимание.
Эл обернулся, глаза выхватили в толпе лицо друга. Нет, Али, сейчас не до тебя! Эльчин махнул рукой: стой, где стоишь.
Не доехав до стены, машины резко притормозили. Когда пыль осела, Эльчин без труда рассмотрел пассажиров. Их было пятеро в одной машине и столько же – в другой. Камуфляж, маски, автоматы. Эл неожиданно почувствовал гордость: надо же, все верно угадал.
– Да, друг Али, видать, крепко ты Амиру насолил, раз такой кортеж прислали. Ну, так-то и лучше!
Из первой машины вышел мужчина, достал рупор.
– Раз, раз. Раз, два… Салам Алейкум, Учитель!
– Ва-алейкум ас-салам. Каким ветром вас принесло к нам?
– Попутным, – рассмеялся говоривший, а потом закашлялся: песок попал в горло. – Ты прислал письмо, мы пришли. Отдай нам наше, и мы уйдем.
– Что тут ваше, скажи мне, незнакомец.
С площади перед воротами раздавался шум, народ волновался. Эльчин отыскал в толпе друга: Али стоял, обняв Мехри, и смотрел на крепостную стену.
– Меня зовут Максуд, а нужен нам Али. Воришка Али, которого ты приютил у себя. Отдай его, как договаривались.
Максуд начинал нервничать: чего там крутит этот Фахретддин? Или никакой договоренности не было?!
– Да ты не бойся, как только вернет должок, мы его отпустим, – Максуд рассмеялся, стараясь скрыть беспокойство.
Эл ответил не сразу. Решение он принял давно, и вот пришло время исполнить задуманное. Оказалось, отдать приказ не так просто.
– Ты не заснул часом? – крикнул Максуд. – У вас тут жарко. Или хочешь, чтобы мы спеклись?
«А вот и не смешно», – подумал Эл.
– Я обещал помочь, и я сдержу слово.
Пламя, преграждавшее путь машинам, стало медленно опадать, а спустя несколько секунд и вовсе исчезло. Путь был свободен.
Двигатели внедорожников взвыли. Неожиданно тот, на котором приехал Максуд, чихнул и заглох. Даже на стене было слышно, как выругался водитель. Вторая попытка, и машина завелась. Они так и въехали на полосу почерневшей от копоти земли, одна за другой, и как только обе машины пересекли невидимую черту, позади и перед ними выросла стена огня. Одновременно с этим песок под колесами просел, и они намертво застряли в кольце адского пламени. Почти сразу же послышался взрыв, затем еще один – бензобаки не выдержали жара.
Эл отвернулся, чтобы не видеть происходившее.
– Господи, простишь ли ты меня?
Душераздирающие крики горящих заживо были прекрасно слышны на площади. Люди оцепенели…
Разбушевавшийся огонь не оставил бандитам ни единого шанса. Он врывался в глотку, не давая дышать, выжигал глаза. Люди метались в разные стороны, натыкаясь друг на друга, падали, и горели, горели… Несколько человек вывалились за пределы полыхавшего кольца – смотреть на эти живые факелы не было никаких сил.
Один за другим хлопнули выстрелы, прекращая мучения несчастных. Эльчин обернулся – часовой опускал ружье.
– Спасибо…
Все было кончено через несколько минут, и о произошедшем напоминал лишь жуткий запах горелого мяса да скрюченные дымящиеся трупы.
– Похоронить всех по-человечески.
Он повернулся, чтобы уйти, но в этот момент его окликнул часовой.