– Но сейчас у вас будет возможность покончить со всеми сразу. И с Амиром в первую очередь.
– Что-то фантастическое. И какой же у вас план?
– План предложили сами бандиты. Есть у меня дружок старинный, Али Бабаев…
К тому моменту, когда Бобер услышал эту же фразу от Вадима, подготовка к операции уже шла полным ходом. Естественно, в глубочайшей тайне и, тоже естественно, Папе Бобр ничего не сказал.
Но глава «баиловцев» еще не знал: сюрпризы только начинались.
Глава восемнадцатая
О том, что на блокпосту какая-то девица требует провести ее аж к самому начальнику, Бобру сообщили ближе к вечеру.
– Прямо вот так, к начальнику? Хорошенькая хоть?
Адъютант, совсем еще молоденький парень, закатил глаза и показал большой палец:
– Ух, какая хорошенькая. Глаз не оторвать.
– Ну если так, то грех не принять. Давай, веди, а то все налюбовались, а начальство этакую красоту-то и не видело. Непорядок!
Девушка и впрямь была хороша. Высокая, грациозная, с огромными темными глазами и тонкими, благородными чертами. Хороша, одно слово. Бобер невольно залюбовался гостьей, а она вдруг покраснела и опустила глаза.
Теперь смутился мужчина, поняв, что переборщил, разглядывая незнакомку.
– Дядя Дима, здравствуйте. Вы не узнаете меня?
Ого, оказывается, у него есть племянница.
– А должен?
– Я – Пяри. Мы жили когда-то на «Старом городе».
Да мало ли кто тут жил!
Девушка хотела еще что-то добавить, но Бобра вдруг осенило.
– Пяри. Ты – Пяри, дочка Тимура!
– Да, вспомнили теперь?
– Так с этого и надо было начинать! Тимура я никогда не забывал. А тебя узнать сложно, ты уж извини меня. Я когда тебя видел-то в последний раз? Ты еще ребенком была, подростком. А сейчас… Красавица. Парни, небось, штабелями у ног валяются? Или уже замужем?
– Нет, не замужем. – Марджана улыбнулась.
– Мама как? Не болеет?
– Умерла она. Три года, как умерла.
– Извини, не знал я.
Бобров замолчал. Неудобно как-то вышло. Сначала так пялился на девчонку, что та засмущалась, теперь вот с матерью впросак попал. Тоже мне, лучший друг называется. Может, им помощь какая нужна была? А он, получается, бросил. Эх!..
– Пяри, сама-то как? Может, помочь чем?
– Ой, да обо мне не беспокойтесь. Кусок хлеба есть, и даже с икрой. У меня другая просьба…
Мысль, пришедшая мужчине в голову, была абсурдной и настолько неожиданной, что он расхохотался.
– Вот только не говори мне, что пришла хлопотать за Алибабу!
Марджана с удивлением посмотрела на Бобра.
– А как вы догадались?
Бобров вытер выступившие слезы.
– Не обращай внимания. Этот Алибаба последние сутки пользуется просто бешеной популярностью. Ты-то каким боком туда попала?
Марджана не поняла.
– Куда попала?
– Ладно, давай выкладывай все с самого начала.
Бобров ждал, что сейчас ему расскажут вариант уже знакомой истории, и, если честно, согласился выслушать девушку лишь из уважения. В том, что он ошибается, стало ясно уже с первых слов. А когда девушка пересказала ему подслушанный в баре разговор, то он аж вскочил с табурета.
– Ай, девочка моя, ай, умница. Ты даже не представляешь, как мне помогла сейчас!
– А как с Али?
– Тут не беспокойся, ничего с твоим Али не случится. Помогу обязательно. Семен!
Семен, тот самый молоденький адъютант, ждать себя не заставил.
– Барышню накормишь, устроишь на ночлег. Но сначала вызови-ка мне начальника караула.
Марджана попыталась было возразить.
– И слышать не хочу ничего. Время позднее, завтра к себе и отправишься. А еще лучше, подумай, может, к нам переберешься? Насовсем. А?
Сколько лет она не была тут? Пять? Или шесть? Да неважно… Давно. Очень давно они с матерью ушли со «Старого города». Но все равно она помнит тут каждый камень, каждую щербину на платформе. А вот комната, где они жили когда-то. Теперь ее занимает другая семья, но черточки на стене у двери, по которым отец замерял рост маленькой Пяри, никуда не делись. Марджана приложила к ним ладонь, погладила стену. Папа…
– Папа! – Пяри пытается вырваться из рук бойца, удерживающего ее. – Папа!
Но папа уходит по туннелю и даже не оглядывается. Он на работе, так сказала мама. Папа уходит не в первый раз, а Пяри будет встречать его, каждый день приходить сюда, к краю платформы, садиться и ждать, когда в туннеле покажется знакомый силуэт.
– Папа!
– Пяри! Дочка!
Луч прожектора выхватывает из мрака туннеля фигуру отца. Он бежит к ней навстречу…
Но однажды он не вернулся. Пяри все равно ходила на свое место и ждала, пока не поняла, что все напрасно. Но в то, что отец мертв, не верила до сих пор. Понимала головой, но отказывалась принимать сердцем.
Семен пытался с ней говорить, о чем-то спрашивал, но Марджана отвечала невпопад, и парень отстал.
Ее накормили, постель была чистой и удобной, но девушка долго не могла уснуть. Состояние, в котором она находилась, можно назвать просто – тоска.
Идея обратиться за помощью к баиловцам пришла к Марджане не сразу. Сначала она попыталась сама выяснить, куда пропали Али и его семейство, но то ли сыщиком девушка оказалась никаким, то ли информацию об Али очень хорошо хранили, но она так ничего и не узнала. И вот тогда она вспомнила про Бобра. «Дядя Дима» часто бывал у них, Марджана помнила, какой он был тогда, совсем еще молодой. Отец звал его просто – Бобер. Девочка тогда представления не имела, что это – от фамилии Бобров, и представляла себе, как дядя Дима уходит от них, закрывает за собой дверь и тут же обрастает шерстью, превращаясь в огромного, черного и зубастого бобра, такого, какого она видела в книжке. Девочке Пяри всегда хотелось узнать, как он это делает и куда обычно прячет зубы и хвост. И вот однажды, сидя у него на руках, она простодушно спросила:
– Дядя Дима, а ты бобр?
Как же они с отцом тогда хохотали! А она все не понимала – почему? Интересно, помнит ли он сейчас это?
Она очень боялась: вдруг Бобров ее не узнает. Он и не узнал сначала. Но, как оказалось, помнил, что была когда-то такая девочка – Пяри, дочка его лучшего друга. Помнил и не отказал в помощи. И, кажется, она сообщила ему что-то действительно важное…
С этими мыслями Марджана уснула.
А Боброву было не до сна.
– Да, девочка, задала ты работу на ночь глядя. Но на завтра это откладывать никак нельзя.
Начальник караула отвечал не только за блокпосты. Если надо кого охранять или арестовать по-тихому, без силового захвата, то это как раз дело для его подчиненных.
– Михалыч, в курс дела тебя вводить некогда, все потом. А сейчас, прямо сейчас, бери парочку своих и дуй на «Нефтяников». Есть там некий Мамед, Эльчин Мамедов. Знаешь такого?
– Наследник Хоттабыча? Знаю, конечно.
– Ну вот и отлично. Мне он нужен. Спит – из постели притащить. Нет дома – разыскать и все равно доставить. Но только тихо, и чтобы никто не догадался, куда сея персона отправляется. Понял?
– Выкрасть то есть? Всегда с превеликим удовольствием.
– Но по-тихому, прошу тебя, по-тихому.
Ну вот. Сколько там натикало? Полночь? Начало нового дня, «дня икс».
Тихо. Звезды неожиданно крупные, яркие, огни ночного города уже не перебивают их свет. Воздух насыщен прохладой, а цикады трещат так, что уши закладывает. Легкий ветерок играет пламенем башенных огней… В окнах темно, город огнепоклонников спит, отходит от изнуряющей жары. Всего несколько часов, и солнце проснется, а пока все отдыхают. Лишь стражи на крепостных стенах зорко следят за ночным зверьем, которое пользуется моментом и выходит на охоту в поисках пищи.
И еще учитель Фахретддин не спит в своей башне. Он смотрит в сторону города, туда, где всего через несколько часов его другу придется испытать судьбу.
У «завокзальных» тоже тихо. Последние игроки угомонились, станция погрузилась в сон.
– Вадя, иди спать.
– Слушай, Алишка, ты бы тоже отдохнул, а?
– Завтра и отдохну. Вот кончится все, сутки спать буду.
– Ты все помнишь?
– Да помню, помню. Все нормально будет, не дам я им просто так себя пристрелить. И не просто так тоже не дам, не бойся.
– Ты только главное средство защиты не забудь. И броник! Обязательно надень броник.
– Да готово все. И бронежилет тоже надену, обещаю. Иди спать давай. Один хочу побыть.
– Без меня не уходи.
– Не уйду.
Снова ущелье, снова моросит холодный, противный дождь. Свинцово-серые тучи заволокли все небо уже с самого утра, и никакой надежды на то, что скоро распогодится. Сверкнула молния, вслед за ней, почти сразу же, прогремел раскат грома. Порыв ветра пригнул деревья на поляне и взъерошил кусты, выгоняя из них укрывшуюся дичь. Дождь полил сплошной стеной.
В этот момент наконец ожила рация.
– Командир, надо уходить. Они уже близко, – кто-то тронул Амира за плечо.
– Вано? – удивился Амир. – Вано, но как…
– Уходить надо, командир. Уходить…
Боец поправил снаряжение, повернулся и зашагал по тропинке.
– Вано!
– Не задерживайся, командир. Мы ждем тебя.
Мужчина обернулся, поглядел на Амира мертвыми глазами, улыбнулся разорванным ртом. Кровь, сочившаяся из него, алой дорожкой выделялась на обгоревшем, распухнем лице.
– Уходи, командир!
Кто-то бил его по лицу. Амир открыл глаза, скидывая с себя остатки кошмара. Кьяра… Она сидела перед ним на коленях и плакала.
– Ты чего? Случилось что?!
– Ты кричал опять, страшно кричал. Что с тобой, Амир? Что происходит? – Женщина закрыла лицо ладонями и уткнулась ему в грудь.
– Кьяра… Перестань. Все хорошо, просто кошмар, бывает. Это пройдет.
– Ты в который раз убеждаешь меня, что все хорошо, что все пройдет, а на самом деле становится только хуже. Амир, я не могу так.