— Ну а что. Разумно… Поехали. Скоро наши из Отрадного вернутся.
«Наши» пригнали девятнадцать автобусов. Шесть из них большие, междугородние. Восемь больших рейсовых. И ещё — пять пазиков. Посчитали по местам. Вроде должно хватить. Загнали на территорию Векселевской усадьбы.
Ванесса объясняла, что могли пригнать и больше, но народу не хватило. За руль некого садить.
Народ в Полисе видимо уже понимал, что готовится нечто грандиозное.
Миномётная стрельба прямо на территории столицы и показательная казнь Векселя.
Развал гильдии наёмников и последующая грызня между бывшими участниками вплоть до летального исхода.
Глобальная чистка рядов администрации и взрыв дома правительства.
И всё это за неполную декаду.
А теперь вот кавалькада разномастных автобусов, въёхавшая вечером в Полис.
Всё это, наверняка, и вполне естественно, наводило на определённые мысли.
Ну, что тут поделаешь. Маленький мир. Всё на виду.
Главное, что никто вопросов не задавал — не принято.
И вообще, интересная ситуация, думал Пашка.
Группа людей, и, надо сказать, достаточно большая группа, оказалась в нестандартных, и даже удивительных условиях.
Вокруг странный, нелепый и опасный мир. И люди, те, что выжили вследствие своей иммунности, наделены странными, иногда нелепыми, а иногда и опасными качествами и способностями.
И что? Кто-то тут пытается построить новое общество? Опираясь на сотрудничество и взаимовыгодные отношения? Опираясь на приобретённые, удивительные таланты?
Нет! И тут, все пытаются жить по старой схеме. Пытаются приспособить часть этого мира к себе. Закрываются от действительности традиционными стенами, защищаются от неё традиционным оружием и строят традиционные взаимоотношения. Карабкаются на вершину человеческой пирамиды по головам окружающих.
Увы. Человеческая закоснелость непобедима. Мерзкая человеческая природа вечно превращает общество в грызущееся стадо павианов. А боязнь и отторжение всего нового не позволяют посмотреть на ситуацию свежим взглядом. Взглядом исследователя и изобретателя…
Впрочем, Бог с ними, с философскими вопросами.
Надо планировать операцию по захвату фермы, спасению огромного количества людей, превращённых в инкубаторы для органов и уничтожению проходов в этот мир.
В гостиной стало тесно.
Четыре гостя, четыре здоровенных мужика, заполнили собой всё свободное пространство.
Расстелили на столе карту кластера. На листе тщательно прорисованы все складки местности и сама крепость.
Первым делом Пашка спросил.
— Опыт боевого планирования у кого-нибудь есть.
Все молчали.
— Мда… Печально… Тогда следите и ищите ошибки.
Он зачертил пальцем по бумаге.
— Заходим отсюда… все автобусы, и… другое, для людей, оставляем вот тут.
Минуты три объяснял план подхода к ферме и расположение миномётов. Один из гостей пробасил.
— Всё равно нас обнаружат. Такая колонна… Очень заметна, пусть даже и ночью.
— Ты предлагаешь пойти напролом?
Тот пожал плечами.
— Не знаю. Ты у нас стратег.
— Любая предосторожность уменьшает шанс провала.
Выяснили, что на фермерских стенах нет миномётов. Внешники готовились отражать лобовую атаку. Либо тварей, либо людей. Но совершенно не готовы к артиллерийской дуэли не прямой наводкой..
Ещё Скорый объяснил о предварительной обработке внутреннего гарнизона ментатом.
— Когда ментат закончит, по моему сигналу…. А если я не смогу его подать, то по сигналу Ванессы Витольдовны…. Начинаем артподготовку. Распределите точки атаки, или как они там называются, я не артиллерист. Желательно покрыть всю площадь.
— Сделаем.
— На этом всё. На стены лезть, само собой, не станем. Нам нужны открытые ворота. Тут приходится полагаться на помощь изнутри.
Вступила Ванесса.
— После обстрела поверхности, в моём секторе поднимется восстание. Весь обслуживающий персонал моего сектора — наши люди. Мы создали неплохой запас оружия и брони. Практически полсотни вооружённых бойцов там будет. Остальные пятьдесят, это те, кто не успеет восстановиться после изъятия. Половина из них в лежачем состоянии. Остальные передвигаются с трудом и в атаке бесполезны.
— Пятьдесят бойцов это серьёзно. Главное, чтобы они ворота открыли. Потом последовательно уровень за уровнем, сектор за сектором, зачистим всю ферму. Постоянно предлагать сдаться. Пару-тройку мегафонов надо найти. И, желательно, женскими голосами, уговаривать сложить оружие, гарантировать неприкосновенность, гуманное обращение… Ну и всё такое… В любом случае, после зачистки выводим всех за стены, грузим в транспорт и отправляем в Полис. Я остаюсь на ферме для ликвидации портала. Всё.
Танечка подала голос.
— Я останусь с тобой. Тебе будет нужна помощь.
Пашка ухмыльнулся.
— Ты вообще не пойдёшь на операцию. Будешь заниматься подготовкой базы для приёма беженцев. За оставшееся время надо найти армейские кухни и сделать запас воды. В принципе, можно пить из Векселевского фонтана. Кто будет отвечать за размещение и обеспечение беженцев?
Худощавый поднял вверх палец.
— Я отвечаю.
— Тогда так. Берёшь вот этих двух женщин. Одна из которых, вот она, специалист по продовольствию, — он указал на Танечку. — А вторая профессиональный администратор. И полагаешься на их опыт.
Девчонки недоуменно переглянулись. Опыт?
А Пашка продолжал.
— Завтра, с утра, Бабка сведёт вас с главой МЧС. В час «икс» у него надо получить, палатки, походные кухни, одеяла и продовольствие из городского НЗ… Да и вообще, он многое может подсказать. Эмчеэсовских палаток не хватит, поэтому остальные заберёте у Гоги. Они уже подготовлены. Вот примерно так. Что дальше делать, как народ обустраивать, я не знаю.
— Главное, — сказала Мазур, — вытащить людей из этой клоаки. А если вы, Павел, сможете закрыть портал навсегда, то все будут вам благодарны.
Тут влезла Бабка.
— Тут у меня мысль… Точнее вопрос… У нас же ещё три фермы в Улье. Что станет с теми донорами?
Ванесса нахмурилась.
— У тебя есть какое-то предложение?
— Собственно — нет.
— А я думаю, там люди пусть сами разбираются. Дальше тянуть время нельзя. Если мы начнём подготовку по освобождению всех доноров в Улье, то уйдет ещё два года. Нам волокиту разводить нельзя. Никто нас не поймёт…
Помолчала.
— Да и не хочу я спасать турков и индийцев. Я не космополит и не глобалист. Остальных освобождать я отказываюсь. Нам бы со своими проблемами справиться.
— Так. Ладно… Всё? Обсуждения закончили?… Ну, тогда расходимся.
— Подождите, — подал голос Владимир, — я тоже хочу участвовать. Я могу поставить очень мощный щит. Я могу закрыть ментальным щитом очень большую площадь.
— Нет, — не одобрила Бабка, — ты остаёшься здесь и готовишь плацдарм для тяжёлобольных. Ещё вопросы есть? Расходимся.
Когда гости ушли и в гостиной остались одни бригадные, Бабка спросила.
— Так. Скорый. Я так понимаю, что мы с тобой будем глушить вражеские силы?
— Да, Мила. Сядем в броневике и усыпим как можно больше фермеров.
— И ты решил кольнуться спеком, для этого дела?
— Да. Чем больше я успокою этих… Которые за стеной и на стене, тем меньше мы понесём потерь.
— Ты рискуешь, Паша…
— Знаю… Теперь вопрос касающийся фугаса. Владимир, иди сюда. Ты видел портал?
— Ну да, видел.
— А вы, Игла?
— И я видела.
— Опишите, что он из себя представляет.
— Ну, это такое кольцо…
— Стоп. Про кольцо я знаю. Как выглядит помещение, в котором оно стоит?
Владимир доложил.
— Это комната… ангар примерно пять на семь. Из неё два выхода. Один в кабинет куратора. Второй в складской ангар. Это даже не дверь, это ворота. Оттуда погрузчик заезжает. И ещё рельсы к кольцу портала.
— Зачем?
— Раз в восемнадцать дней вагонетка нагружается контейнерами с органами и отправляется в портал. А оттуда она возвращается с оружием, с патронами, с приборами… С тем, что заказывали в прошлый раз. Иногда приходят специалисты…
— Понятно. Вагонетка большая?
— Это… Это такая платформа с низкими бортами. Она примерно размером полтора на два.
— Так. С этим понятно. Теперь вопрос. Когда следующее включение портала?
Владимир задумался на секундочку.
— Через пять дней.
— По времени, когда открывается окно?
— Обычно ночью. Где-то часа в два. Там, на той стороне, как раз утро.
— Отлично. Значит, надо будет управиться до этого дня. Или в тот же день, но до двух часов ночи. Ладно. Всё. Давайте ужинать и я пойду отдыхать.
Пашка устал за день как собака. Он раздевался, уже засыпая на ходу.
Подошёл к койке, Танечка подвинулась к стенке, освобождая ему место.
Скорый улёгся и сразу же начал задрёмывать. Но Танечка спросила такое…
— Паша… Я тебе надоела?
Сон, как рукой сняло.
— Таня… Ты… Я не понял…
— Уже дней пять… А то и больше… Ты относишься ко мне без эмоций. Я тебя не чувствую… А сегодня проснулась, а ты на моей койке, отдельно спишь…
— Танечка, зайчик мой… Да ты моя радость… Я просто не стал тебя будить. Ты заняла всю койку, разбросалась… Будить человека нехорошо.
Таня пробормотала.
— Ну, слава Богу. Прорезалось. Теперь чувствую.
— Что чувствуешь?
— Как ты ко мне относишься, чувствую… Паша, ты наверно сильно устаёшь.
— Конечно устаю, солнышко. Особенно после того, как Дар поэксплуатирую. Прямо с ног валюсь.
— Тебе надо полноценно отдыхать. Хоть раз в декаду устраивать выходной…
Тут дверь тихонько открылась и вошла Бабка.
— Паша, ты спишь?
— Нет, Мила, не сплю.
Бабка села на край кровати. Таня поинтересовалась.
— Ты его заберёшь?
— Нет… — горько ответила Бабка. — Мне бы к нему прижаться разок. Я, Паша, по тебе скучаю. Таня, ты не обижайся… Скорый, обними меня.
— Погоди, — остановила её Тьма.