Ванесса замолчала.
Беда заподлизывалась.
— Ванессочка Витольдовна, расскажите ещё. Вы про зелёные ничего не сказали.
Тут и Тьма влезла.
— А вот паутина — зачем?
— Это не паутина, это — мицелий. Он объединяет все элементы в единую систему управления носителем. Своеобразная система передачи сигналов. А зелёные… Зелёные мне не довелось изучать. Но они, как я понимаю, усиливают ментальные качества имунных. По всей видимости, они усиливают принимаемый менто-сигнал от самой системы Улья и усиливают сигнал исходящий от грибницы в носителе. Как? Я не знаю. Но твари, у которых есть зелёные жемчужины в грибнице, легко управляются Ульем…
Ванесса отпила из кружечки и продолжила.
— А вот с белыми… Там интересно… Белые жемчужины нехарактерны для тварей. Но, недавно выяснилось… — Ванесса посмотрела со значением на Шило… — что и у элиты тоже встречается белый жемчуг. Так вот он, это элемент высшей нервной деятельности. И даже интеллекта. Фактически, это куча процессоров в одной упаковке. Это довольно специфические вычислительные машины. Попав внутрь иммунного организма, «белая» не растворяется, как все остальные жемчужины. Она распадается на отдельные биологические микрочипы, которые внедряются в разные органы и встраиваются в систему управления, прирастают к грибнице… Представляете? Несколько тысяч процессоров, в добавок к основному мозгу. Чем больше «белых» в грибнице твари, тем она умнее. Возможно скребберы, у которых белые жемчужины обязательны и даже многочисленны, очень близки к разумным существам. А может и просто — разумны…
Все рты разинули.
— Попав в организм, эта куча чипов оценивает его состояние и начинает совершенствовать, не меняя основной структуры. К примеру — чипированный организм становится невосприимчив к жемчужному яду… Яд, отфильтрованный из раствора живца — это элемент подавления собственной нервной системы организма. Фактически это нервнопаралитическое вещество… А всё в целом, весь набор шариков, это система использования природного, естественно возникшего, и искусственно преобразованного организма, похожего на грибок, в сугубо утилитарных целях. В целях выращивания супер-организма, а точнее супермозга, пригодного для внедрения мощного разума.
— Искусственно преобразованного? — Уточнил Короткий.
— Да, Аркаша. Потому, что, как я выяснила, зелёный жемчуг в грибнице тварей, это результат длительной селекции грибных образований. А белый жемчуг и вовсе внедряется в элитников искусственно.
— Кем? — Испугано выдохнула Беда.
— Ульем.
— А как он это делает?
— Не знаю. Я в такие глубины в разговоре с ним не вдавалась. Сложно, знаете ли, говорить о тонкостях строения грибниц, оперируя только картинками.
Павел спросил тихонько у Тани.
— Танечка, у нас есть что пожрать?
— Сейчас все ужинать будем.
После вечернего чаю, когда все разбрелись по своим интересам, Бабка смутила Наденьку своим внимательным взглядом.
— Или сюда, Габри.
И увела её на кухню, закрыв двери. Потом выглянула в гостиную.
— Паша, Ванесса, зайдите.
Закрыла за вошедшими дверь.
— Постой на шухере, чтобы никто не вошёл.
Пашка подпёр дверь стулом и уселся на него.
Надя сидела на табуретке настороженно и испуганно глядя на Шефа.
— Ребята, контролируйте здоровье девочки. И кстати… Отслеживайте вообще, время от времени её состояние. Уж больно ценный этот человечек. Ну что, подруженька, ты готова?
— К чему? — выдохнула Габри.
— К экспериментам.
— А это… Это больно?
— Не знаю, красавица. Не знаю.
Ванесса, как человек научный, перехватила инициативу.
— Надо начать с малого. С элементарного. С маленького.
Она оглядела кухню, в поисках объекта. Увидела на холодильнике баночку с витаминками.
— Вот! Держи.
Она положила жёлтый шарик на ладошку Надежде. Та пожала плечами.
— Ну… Спасибо.
И закинула шарик в рот.
Все оторопели. Бабка хмыкнула.
— Во, даёт. Надя, просто возьми шарик в руку и держи.
— Зачем?
— Сделай это для меня. Хорошо?
— Ну… Ладно…
В дело пошёл второй шарик. Ванесса пододвинула сахарницу и, раскрыв вторую ладошку Габри, насыпала на неё щепоть сахара.
— Сожми в кулачок. Держи вот так… Да — так… А теперь представь себе, что в этой руке у тебя тоже витаминка. Пусть сахар, превратится в витамин.
Надежда молча смотрела то на один свой кулачок, то на другой. Ничего не происходило. Бабка тяжело вздохнула. А Игла задумчиво произнесла.
— Для стимуляции процесса необходима эмоциональная встряска.
Бабка подошла к Габри вплотную, постояла молча… И неожиданно грохнула кулаком по столу, закричала девочке в лицо.
— Не сиди как корова!! Делай, что тебе приказано!!
Недежда вскрикнула, закрыла лицо сжатыми кулачками. Между пальчиками полыхнуло розовым.
Обе женщины кинулись успокаивать девочку. Обнимали, что-то шептали, Бабка просила прощения.
— Прости деточка, прости солнышко. Так было надо. Это я не со зла. Так надо…
Пашка с любопытством наблюдал за этим спектаклем. Интересно — что из этого выйдет?
Ванесса попросила.
— Деточка, разожми кулачки, покажи — что у тебя там.
Надя показала ладошки. На обеих приклеились крупицы сахара.
Габри забыла, что собиралась плакать. Распахнула глаза в удивлении.
— А… Где…
Бабка констатировала.
— Из левой руки в правую. Запомни, Надюша — из левой руки, — она указала пальцем, — в правую. Давай ещё разок.
Отряхнула левую ручку Наденьке от сахарных крошек и положила в неё витаминку. На правую добавила немного сахарку.
— Попробуй, вспомни, что ты чувствовала только что. Давай, солнышко наше, попробуй.
Надя обижалась. Ворчала.
— То орёте… То солнышко… Как это делается-то?
Ванесса подсказывала.
— Просто сильно пожелай, чтобы сахар превратился в витаминку. Пробуй, золотая наша девочка.
«Золотая девочка» закрыла глазки, сморщилась и просидела так — с минуту. Ничего не происходило, но все терпеливо ждали.
Наконец кулачки задрожали, Габри тоненько пропищала.
— Ой, ой, ой.
И между её пальчиков, с лёгким щелчком, пробилась розовая вспышка.
Наденька дышала глубоко и шумно, как будто ворочала что-то тяжёлое.
— Уф… Ох… Ну что?… Помогите пальцы разжать…
Женщины осторожно разжали девичьи пальчики. На обеих ладошках лежали желтые витаминные шарики.
— Ничего себе! — Габри удивлённо и восхищённо посмотрела на результаты, и затараторила. — Я что — колдунья? А ещё можно попробовать? А я всё-всё могу делать? А колечко? Или серёжки? Могу?
Все улыбались. А Бабка объяснила ребёнку.
— Всё можешь, Наденька. Всё, что в ручку войдёт. Давай усложним.
— Давайте! А как?
— Пусть у тебя в правой руке ничего не будет.
Надежда положила второй витамин на стол и снова сжала кулачки.
Сморщилась, напряглась, натужилась, аж покраснела. Тресь! Снова вспышка. В этот раз хлопок получился громче, как будто книга упала на пол. Колдунья заойкала, затрясла ручкой, от которой полетели капельки крови.
Павел мгновенно подлетел, взял пораненную ручку в свои ладони, запустил интенсивную регенерацию повреждённых тканей. Надюша с удивлением смотрела то на лицо Скорого, то на переливающееся северное сияние над её ладошкой.
— Это что? И он тоже колдун?
Все подождали, пока ладошка на примет нормальный вид. А потом принялись объяснять.
— Он не колдун. Он знахарь. Видишь, что вытворяет? Вот… А ты у нас ксерокс. Это просто вид колдовства. Берёшь в левую руку то, что хочешь получить, в правую что-то ненужное… Щёлк, и готово.
— А кровь?
— Это мы проверили — сможешь ты работать без подсобного материала или нет. Некоторые ксероксы могут. А ты — нет. Ещё попробуешь?
— Да!! Хочу серёжки, как у вас! — Она ткнула пальцем в рубиновые серьги Ванессы.
Она взяла снятую серёжку в левую руку. В правую торопливо снова набрала горсть сахара. Бабка улыбалась.
— Ну! С Богом!
Дело пошло веселее. Уже через полминуты сопения и стонов раздался тихий щелчок и полыхнуло розовым. Девочка раскрыла ладошки. На обеих лежали золотые серьги с рубином.
Наденька взвизгнула, восторженно потрясла в воздухе кулачками. Сгребла горсть сахару, ухватила серёжку и… Вот, что значит стимул. Тут же щёлкнуло, вспыхнуло, и готово. Надежда без промедления занялась украшениями. Извлекла из своих ушек простенькую бижутерию и вставила Ванессины серьги. Затрясла головой, так, что побрякушки замотались, заиграли бликами от золота и от камня.
— Ну, как? Где тут зеркало?
— В коридоре.
Пашка освободил проход. Помотал вслед головой.
— Совсем ребёнок…
Бабка спросила у товарищей.
— Ну, что? Будем пробовать сделать «белую»?
Когда довольная собой Габри вернулась на кухню, её уже ждали белая и чёрная жемчужины и горсточка грибной паутинки.
Бабка и Ванесса уложили исходные материалы, так, как положено. Надя зажмурилась, в кулачках щёлкнуло и Габри потеряла сознание. Скорый успел её подхватить, посадил к себе на колени, подставил плечо под поникшую головёнку, отследил организм. Перетрудилась девочка, перегрузила нервную систему.
Бабка казнилась.
— Вот старая дура. Не уследила за дитём. Всё хиханьки да хаханьки, а здоровье у девочки не бесконечное. Паша, как она?
— Сейчас, сейчас. Всё исправлю.
Бледность с лица Габри постепенно сменялась нормальным румянцем. Девочка очнулась и первым делом спросила.
— Что случилось.
— Покажи ладошки.
В обеих кулачках оказались белые жемчужины. Бабка с Иглой прямо засияли. Обнялись на радостях… А Надежда недоуменно пожала плечиками. С её точки зрения эксперимент с серьгами принёс намного больше пользы, чем изготовление какого-то белого шарика.
Потом Надежда вспомнила, что сидит на коленях у постороннего мужчины, покраснела как рак и, тихонько, слезла с Пашки.
Укладывались спать.