Мужики посидели помолчали. Пашка вообще не понимал всех этих манипуляций.
Зачем всё это? Просто из интереса? Любопытство исследователя? Какое практическое применение оно сулит?
Короткий осторожно протянул руку и достал один стакан.
— Тяжёлый.
Повертел. И внезапно поморщился застонал.
— Что? — забеспокоился Скорый.
— Излучает, зараза.
— А почему я ничего не чувствую?
— Он, как магнит с полюсами. Излучает только в две стороны.
— А ну направь на меня.
— Зачем?
— Направь одной стороной.
— Встань вот туда, чтобы лучом никого не задеть. Готов?
И Короткий, направив горлышко стакана на Скорого, качнул рукой.
Ощущение не из приятных. Как будто получил кулаком по черепушке.
— Так, — Павел помотал головой, — теперь донышком.
Аркашка снова махнул стаканом. Пашка снова пошатнулся. Пробормотал:
— Круто. И что?
— Не знаю, Скорый.
Пашка задумался. Что–то подсказывало ему — нечто серьёзное он упускает. Потом осенило!
Он поинтересовался:
— Короткий, а пластиковые канализационные трубы у нас есть?
— Есть. Я из них ножны для мачете делаю.
— А потолще?
— Есть на сто десять.
— Подойдёт. Пошли.
В гараже они взяли обрезок пластиковой трубы длиной с метр. Заклеили её с одной стороны наглухо. Приклеили ручку для переноски. Пошли с этой дурой на кухню, растворили пачку соли в кастрюле воды, залили её в этот гипертрофированный стакан и попёрли сооружение к черноте.
Короткий поинтересовался:
— Как ставить будем. Не в руках же держать.
— Ничего страшного. Я подержу.
И он пятнадцать минут стоял, удерживая за ручку вертикально трубу с солёной водой, на самом краю черноты, так, чтобы рука не заходила за границу. Чувствовал себя достаточно глупо, но понимал — этот эксперимент сулит некоторые перспективы.
Провозились больше часа.
На полученный стержень черного стекла в пластиковой оболочке намотали спиралью провод и получили на выходе двадцать шесть вольт постоянного тока. Короткий всё записывал, считал и мотал головой.
— Мда, Скорый. У нас интересная батарея выходит. Надо это как–то применить.
— Это ладно… А что с ней вот прямо сейчас делать? Ложить–то её нельзя. Попадёт кто–нибудь под луч.
— Прислони стоя к стене и всё.
Тут Пашке стукнула ещё одна идея.
— Короткий, давай я отойду на ту сторону круга, а ты меня из этой дуры приголубишь.
Экспериментаторы, бля.
Короткий вскинул трубу на плечо, как гранатомёт, уставив свободный конец в небо. Потом, опустил, направил его в Пашкину сторону.
Скорый потерял сознание.
Когда очнулся, около него, кроме Короткого, уже сидели Бабка и Танечка. Милка костерила Аркашу. Тот молча сносил Бабкины эпитеты. А Танечка хлопала Пашку по щекам. Пока Шеф и техник отвлеклись, захваченные воспитательным процессом, Скорый поймал руку Тьмы и чмокнул её в ладошку.
Таня смотрела на него со слезами:
— Паша! Ну зачем ты?!… Знаешь, как я испугалась?!
Подняла голову мужика, прижала к себе.
— Что? Очнулся? — подлетела Бабка с вытаращенными глазами. — Вы что, сука, творите?! А?!… Скорый! Бля!… Вы что, как дети малые?!
— Сколько я провалялся?
— Четырнадцать минут, двадцать три секунды — доложил пунктуальный Короткий.
— Ты что время засёк?
— Ну а как же, — невозмутимо подтвердил тот.
— Нихрена себе эффект… Мила, успокойся. Всё нормально.
Пашка протянул руку, поймал Бабку за рукав и притянул к себе. Обнял обеих женщин.
— Девочки, успокойтесь. Всё нормально. Мы получили серьёзное оружие, — Пашка потряс головой, развеивая туман в мозгах, — оружие, практически из ничего. Пяток таких труб и ферма наша.
Он встал, покачнулся, опёрся на подхватившую его Таню.
— Надо на тварях испытать… Короткий, ты им про электричество рассказал?
— Конечно. Первым делом.
Пошли в общагу. Покормили Пашку и Короткого. Все остальные уже давно пообедали и разошлись по делам.
Посидели после обеда, обсудили итоги экспериментов. Короткий обрисовал перспективы изобретения. Это, во–первых, мобильная батарея, которую, в принципе, можно использовать и в электромобилях. А во–вторых это оружие. Бесшумное, дальнобойное и нелетальное.
Пашка поинтересовался:
— Как ты думаешь, какая дальность у луча?
— Не знаю… Но, я слышал, когда тут, в Улье, экспериментировали с самолётами, то даже на высоте в пять километров эффект от перехода через черноту действовал точно также как и на земле.
— Мда… Значит на пять километров можно рассчитывать…
Глава 51.
В ограде общаги захрустел гравий. Подъехали на луноходе.
Бабка подсказала:
— Игла пепелац забирала зачем–то.
Ванесса вошла не одна. Следом в гостиную настороженно зашли семь женщин. Мазур зараспоряжалась:
— Садитесь дамы. На диван, на стулья. Ничего не бойтесь. Всё будет нормально.
— А кто это, — поинтересовалась Бабка на правах хозяйки.
— Это девочки, которых надо проверить на предмет беременности. Вы готовы, Павел?
Шеф зашипела на Ванессу:
— Игла… Ты, прежде чем что–то выдумывать, спрашивай у меня. Пока что, начальник бригады — я. И это я буду планировать работы. Гинекологии сегодня в плане нет.
Ванесса офигела:
— Мила, что с тобой? Женщинам надо помочь. Мы с Павлом Дмитриевичем договорились… Тебе что обидно, что тебя не поставили в известность?
Бабка шептала так, что все услышали:
— Игла, он, — ткнула пальцем в Пашку, — только что в отрубе провалялся четверть часа. Ещё очухаться толком не успел. Мы его в общагу чуть ли не на руках припёрли…
— Господи! А что случилось? — испугалась Мазур.
— А он, с твоим Аркашей, эксперименты, видишь ли, устраивал. Балду свою непутёвую в темноту совал.
Ванесса оторопела:
— В какую темноту? В пятно черноты, что ли?… Господи! А зачем?!
— А это ты у него, обалдуя, спроси.
Ванесса с разинутым ртом повернулась к Павлу. Он поспешил успокоить:
— Ван… Зоя, я уже в порядке. Честно. Давайте попробуем… Ну, раз женщины пришли, некрасиво всё отменять. Давайте начнём.
Он отстегнул фляжку с пояса, хлебнул, крякнул, поморщился.
— Ну, что? Поехали? Расслабьтесь, дамы, сядьте свободно, откиньтесь на спинки.
Скорый уже знал, что искать и где. Шестеро действительно были беременны. А одна непонятно зачем пришла.
Он у неё поинтересовался о цели прихода. Она засмущалась:
— Да я вот с Маринкой пришла. Так… За компанию.
— Ага. Понятно.
Он прикрыл глаза и, своим Даром, начал приглядываться к эмбрионам. Только один светился розовым светом. Остальные пять были неимунными.
Печально… Пашка поморщился с досады.
— Что? — спросила Мазур.
— Только один иммунный. Вот у неё.
Девушка, горбоносенькая такая, с густой черной гривой волос, еврейка наверно, выпрямилась на стуле, распахнула глаза.
— У меня?
— Да, Валечка, — ответила Игла, — у тебя внутри девочка и иммунная.
«Валечка», прижала руки к груди, судорожно задышала, счастливо улыбаясь. На глаза навернулись слёзы. Она справилась с собой и начала торопливо благодарить. Но Ванесса отмахнулась:
— За что? Это всё — ты сама. Это всё — твой организм… Так, голубушка. Ты свободна. Посиди подожди остальных… Ну, что, Павел Дмитриевич. Давайте руку, будем пробовать.
И они, на пару, взялись оперировать без скальпеля и наркоза.
В конце–концов, после нескольких неудачных попыток отделения плаценты от базальной оболочки, Ванесса приказала Пашке вызывать мощное сокращение матки подопытной.
Та охнула, тяжело заотдувалась.
— Что, милая? — озаботилась Игла. — Почувствовала боль?
— Давит… — та положила ладонь на живот, — здесь.
Игла прищурилась, помолчала, уставившись на живот женщины и кивнула:
— Получилось. Давайте — всех так же.
За пять минут Дугин управился.
— Ну вот, — встала Ванесса, — готово. Остальное вопрос времени и регенерации. Через некоторое время плод отойдёт вместе с амниотической жидкостью. Поэтому носите не прокладки, а пакеты или памперсы. Если возникнут боли, дискомфорт, даже лёгкое недомогание — сразу обращайтесь ко мне… Поехали, дамы, я вас развезу по домам.
А у Пашки снова поплыла крыша и он начал терять сознание.
Очнулся у себя в каюте, на полу, на матрасе.
Сел, посмотрел на часы. Без двадцати семь. Встал, пошевелил плечами, покрутил головой. Пошёл в гостиную, поискать — что стрескать.
В кают–компании сидели все.
Ванесса Витольдовна что–то увлечённо рассказывала. Пашка встал за стулом Тьмы, вник в лекцию.
… Все шарики из спороносов, в сущности, мало чем отличаются. Но, как и всё в живых организмах, малые изменения в химическом составе означают кардинальные отличия в биологических качествах.
Вот, к примеру — спораны. Единственное отличие их от чёрного жемчуга, это наличие соединений цинка в небольших количествах. Они придают жемчужине палевый цвет и особые свойства. Для человеческого организма, это яд. Но такие соединения служат стимулятором, для гифов грибницы, усиливая многократно её воздействие на организм. С применением раствора споранов, вся система имунного начинает работать примерно в три раза интенсивней. Регенерация, подстёгивается мощными импульсами нервных сигналов.
Горох, это элементы нервной системы гриба. Что–то очень похожее на нервные ганглии в теле человека. Именно шарики гороха позволяют грибу перехватить управление мозгом у тварей. У имунных, видимо, мозг устроен несколько по–иному. Причём, я обратила внимание, — иммунными, чаще всего становятся крепкие, тренированные люди, ведущие здоровый образ жизни.
Бабка удивилась:
— Это в банде Гвоздя, что ли, были люди со здоровым образом жизни?
Ванесса улыбнулась снисходительно и продолжила:
— На ферме тоже очень много опустившихся людей. Многие когда–то сидели на спеке. Вы знаете, среди них очень мало бывших вялых обывателей. За