Выбежав за периметр, он завернул за стену, упал на землю и, высунув голову в проём открытых створок, наблюдал. Время подходило.
Наконец, в ангаре с порталом, вспыхнуло так, как будто тысяча ламп вспышек сработала одновременно. Скорый ослеп. Следом раздался хлопок. Пашка, ничего не видя, покатился за стену.
И тут грохнуло. Рвануло так, что лежащего Скорого подкинуло в воздух метра на два, ударило об стену, и снова шмякнуло на землю. Ураганный порыв ветра ударил снаружи в проём ворот и Дугина потащило внутрь фермы. Метров двадцать он кувыркался, задыхаясь и захлёбываясь пылью.
Всё утихло.
Скорый лежал, чихая и кашляя. Перед глазами плавали черные и золотые круги.
— Блин. Как ребёнок. Обязательно надо было смотреть… — ругал сам себя Пашка.
— Надо сваливать. Тут радиации полная задница.
Он вспомнил про Гогин счетчик. Достал из кармана, включил. Прибор пощёлкивал изредка, как обычно. Испортился наверно. Приблизил его к глазам, к самому лицу. Ноль, семнадцать. Это что?
Потом до него дошёл один факт! С чего это его потянуло внутрь крепости? Это что за фигня?
Он сел прямо на землю, достал фляжку и как следует хлебнул из неё. Туман перед глазами рассеялся. То, что он увидел, ему совершенно не понравилось.
Внутренние строения крепости были уничтожены. По всей территории валялись обломки стен и осколки кирпича. Трупы, лежащие в рядок в ограде, исчезли.
Голова закружилась и он снова лёг, уставившись в ночное небо.
От ворот зашуршало. Пашка слегка повернул голову, посмотрел — в ворота влетела багги. Бабка выскочила из–за руля, подлетела к Скорому, ухватила его сзади подмышки и поволокла к пепелацу. Он сильно удивился:
— Мила, ты чего?
Та отпустила мужика, смахнула со лба пот:
— Уходить надо, тут сейчас радиация зашкаливает.
— Нет тут никакой радиации.
— А чего ты лежишь?
— Ослеп от вспышки.
— Ладно, хватит рассуждать. Уходить надо. Я колонну бросила.
Она неожиданно обняла Скорого, прижала к себе, и обцеловала его лицо.
— Всё. Пошли.
— Погоди. Надо проверить и убедиться, что всё нормально, всё правильно.
И он похромал, постанывая от боли в подреберье, к месту, где когда–то стояло портальное кольцо.
Кольца, естественно, на месте не оказалось. Единственное, что уцелело, это тяжёлый погрузчик. Он был сильно искорёжен, а бак с дизелькой даже вывернут наружу.
И тут до Пашки дошло:
— Вакуумная бомба.
— Что? — не поняла Бабка.
— Объемный взрыв. Видимо… Наверно бак от излучения нагрелся так, что соляра вся мгновенно испарилась и облако вырвалось в ангар. И сдетонировало. Гриб большой был?
— Да порядочный. Все думали что ядерный.
— То–то меня так по крепости мотало. Это просто вакуумный взрыв.
— Это что — важно?
— Да, важно. То, что радиация не проникла в Улей, означает… Короче, всё сработало как надо.
— Тогда поехали.
И они залезли в луноход.
Аркаша сидел на среднем ряду, прижав голову мёртвой Ванессы к груди и смотрел, не мигая, вдаль, ничего не видящими глазами.
Твою мать! Ну, вот как так!? А?!
Глава 56.
В полис приехали только часам к десяти.
Тянулись медленно, пристраиваясь к скорости фуры, осторожно ползущей с грузом искалеченных операциями людей. В пути останавливались, кормили доноров и раздавали живец. Всех недвижных повторно укололи спеком.
В Полисе начали натягивать палатки. Особо тяжёлых увезли в школу. Разложили по классам. Пришли два городских знахаря и начали лечить увечья. Володенька метался по зданию. Бабка ему строго сказала:
— Вова, не мечись бестолку. Организуй медицинскую службу.
— А Ванесса Витольдовна занята?
— Её убили, Вова.
Владимир побледнел и тяжело прислонился к косяку.
— Как убили? Как…
Бабка тяжело выдохнула:
— Убил один придурок. Палмер… Или как его там…
— Парсон?!
— Да.
— Сволочь! Где он?! — на глаза парня навернулись слёзы. — Где он тварь?!
— Короткий его убил… Ладно, Вова. Управляйся тут. Я чуть позже подъеду.
К палаточному городку тянулись люди. Спрашивали — чем можно помочь. Помощи никакой не требовалось, но было приятно, что совершенно посторонние имунные беспокоятся о судьбе освобождённых.
Приехал Корень.
Корень, это начальник команды по борьбе с чрезвычайными ситуациями. Он осмотрел палаточный городок, поспрашивал кое–что и удовлетворённый укатил в свою контору.
Скорый пошёл искать Танечку. Тьма и Габри кошеварили в армейских котлах. Пашка подошёл, обнял, постоял так молча. Девушка, из кольца его рук спросила.
— Паша, что–то случилось?
— Ванессу убили.
Таня ахнула, уронила половник.
— Где она?
— В пепелаце.
Тьма и Габри бегом помчались к багги. Там уже стояли Шило с Бедой. Машка плакала взахлёб. Девчонки тоже заутирали слёзы. А Короткий так и сидел замерев, с остекленевшим взглядом.
Приехали Алмаз с Фуксом.
Оба сияли, и начали было поздравлять Бабку. Но та остановила:
— Не до поздравлений мне.
— Что случилось?
— Ванессу убили.
Начальство удивилось:
— Какую Ванессу.
— Ванессу Витольдовну Мазур… Я хочу похоронить её с почестями.
— Погоди, — вступил Фукс, — она в розыске. Какие почести…
— Это она у вас в розыске. А на самом деле, именно она всё это, — Бабка обвела пальцем палаточный городок, — и организовала. Два года работала над восстанием. Я хочу, Алмаз, похоронить её со всеми почестями, как героя.
Алмаз посмотрел внимательно на Фукса:
— Саша, ты у себя укрывал человека, которого объявили преступником?
— Да. Я просто знаю немного больше, чем ты.
Алмаз сердито засопел:
— Конспираторы хреновы. Могли бы и поставить в известность.
Повернулся к Бабке:
— Ты знаешь, Мила, народ может не понять…
— А ты скажешь, что она работала по твоему заданию.
— Да. Это правильно… Чёрт… Вот, кто бы мог подумать…
Фукс спросил:
— Тут все доноры.
— Нет. Ещё в школе, особо тяжёлые.
— Ты знаешь… Мы тут Авраама привезли. Мужик умолял. На коленях стоял. Где–то здесь его Полинка. Если, конечно, жива.
— Как её кличут?
— Полиной и кличут. Архипова она.
Бабка снова полезла на броневик. Выстрелила в воздух. Закричала звонко.
— Есть тут Полина?! Полина Архипова!
— Её в школу увезли, — крикнул кто–то.
— Поехали в школу, я заодно проверю — как там.
Бабка уехала.
Скорый потрогал Короткого за плечо.
— Аркаша, надо Ванессу занести в дом.
Тот непонимающе поднял глаза.
— Аркаша, Ванессу в новый дом Беды надо занести. Чего она на улице–то…
Короткий как лунатик вылез из пепелаца. Отвёл руками кинувшихся на помощь Шило и Беду.
— Я сам…
И понёс свой скорбный груз в жильё.
Положил покойницу на новую кровать. Шило уже озаботился двухспальной. Что делать дальше, никто не понимал. Пашка вдруг вспомнил о отце Ефреме.
— Шило, брат, сходи к столярам, пусть гроб сделают. Только длину замерь. Хорошо?
— Сделаю, Скорый. А ты куда?
— В церковь.
И он подался со своими нерадостными вопросами к храмовнику.
На душе было гадко.
Нет, он конечно предполагал, что будут потери. Он даже предполагал, что будут большие потери. Но не так же нелепо! Чёрт возьми!… И не Мазур же… Ну, он сам. Ну, Короткий. Ну, кто–то из подполья… Но только не эта женщина.
В церкви был народ.
Отец Ефрем беседовал с двумя девицами. Ещё несколько дам стояли перед амвоном и молились на иконостас.
Пашка подошёл, извинился:
— Святой отец, у меня к вам два дела.
— Да. Я вас слушаю.
— Мы грохнули ферму, к такой–то матери. Вывезли всех доноров оттуда. Где–то около семисот человек. Мне кажется им нужны слова утешения.
Отец Ефрем приосанился:
— Где страждущие?
— Они в ограде дома Векселя. Знаете, где это?
— Да, знаю. Я сейчас подойду.
— И ещё… У нас женщину убили при освобождении…
— Бабку! — ахнул Ефрем.
— Нет, нет. Бабка жива и здорова. Убили Ванессу Витольдовну Мазур. Женщину, которая организовала всю эту операцию по освобождению.
— Погодите, сын мой. Но ведь… Ведь Мазур Ванесса… Она же преступница. Она же в розыске.
— Весь этот розыск — фикция. Ей надо было как–то укорениться на ферме. Стать там своей. Вот и…
— Я понял. Это выходит… Эта женщина — герой?
— Да, святой отец. Надо как–то организовать похороны по православному обычаю.
— Подождите секунду.
Поп извинился перед паствой, выпроводил женщин из церкви, закрыл её на амбарный замок и, почти бегом, помчался на улицу Энтузиастов, к горелому дому Векселя.
Скорого встретила Бабка:
— Паша, тут есть человек пятьдесят, я не считала, из Заозёрного. Человек тридцать из Комаровки. Все ходячие. Человек десять из Акана. Четверо из Голицыно. Надо их сегодня отвезти… Двое из Воскресенок.
Посмотрела внимательно на Пашкино лицо, с синими кругами под глазами.
— Если ты устал, то я сама свожу.
— Я не устал, Мила. Мне плохо. Да и тебе, думаю, не лучше. Только, раз мы уж взяли на себя ответственность…
Усадили в один автобус за руль Шило, в другой одного подпольщика, и, под охраной пепелаца, поперли развозить освобождённых по домам.
Промотались до вечера.
И всю ночь просидели у тела Ванессы.
Под утро, Пашка плеснул всем энергии и бодрости, сам нажрался живца, и продолжил следующий день.
* * *
Всё было красиво.
Мазур одели в белое свадебное платье, в котором она собиралась выходить замуж за Короткого.
Пригодилось.
Похоронить решили в центре Полиса, на площади Ленина. Такого никогда не было, но Ванесса сделала достаточно, чтобы лежать после смерти на этом месте.
Отец Ефрем устроил из похорон торжественное и даже величественное собы