А Шило очнулся, повернулся набок с помощью Пашки и, с горем пополам, поел сам. Руки у него работали. В отличие от нижней половины. Та отнялась напрочь.
Короткий дометал варево, запил компотом, слез с верхней койки и ухромал. Пашка посмотрел вслед, не стал материться, только помотал головой.
Столько сил потратил, чтобы срастить тому большеберцовую кость, а он нисколько не бережётся.
Потом пришлось тащить Бабку в туалет.
Потом сопровождать туда же Беду, потому что девочка поначалу–то, в горячах, не чувствовала боли, то теперь каждое движение вызывало у неё стон.
Для Шила пришлось делать импровизированную утку. Ходить ему пока было не на чем.
Скорый управился с больными, ещё малость подбросил всем здоровья и пошёл на склад. Так… Присмотреться.
Сразу же наткнулся на АПС в деревянной кобуре. Вернулся в спальное помещение.
— Бабка, я тут ещё одного Стечкина нашел. Возьму себе?
— А зачем тебе два? Впрочем, если хочешь, бери конечно. Бери, что хочешь. Не спрашивай. Там кстати рядом…
Тут Бабка схватилась за лицо, застонала от боли.
Скорый быстренько просканировал её. Челюсть выскочила из сустава. Он взял одной рукой Бабку за затылок, второй за бороду, оттянул подбородок вниз и резко двинул назад. Сустав со щелчком встал на место.
Бабка материла сквозь зубы и Улей, и тварей, и муров, и своё невезение. Вот вроде челюстью человек шевелить не может, а мат выходит вполне прилично.
Потом успокоилась, передохнула, и, осторожно еле шевеля губами подсказала.
— Там рядом Берета лежит… В набедренной кобуре… Проверь. Должна подойти.
— А ещё где–то Короткий обещал калаш, такой же как у тебя. Для Машки. Извиняюсь — для Беды.
— Да, есть такое… Прямо за дверью… На верхней полке…
Пашка полез и обнаружил три штуки АК, раскрашенных в камуфляжку. Вытащил один и поставил у кровати Беды, рядом с Аугом.
Потом спросил.
— Бабка, а вот Шило, он далеко может гранату метнуть?
— Не знаю. Но намного дальше… Чем обычный человек.
— Ага. Если найду гранаты, будет нам лёгкая артиллерия.
— Хм… Я как–то не додумалась… А гранаты в ящике из–под посылки, там же… Под автоматами на полу.
Скорый проверил и действительно обнаружил ящик с эргэдэшками. Двенадцать штук. Отметил, что нужно их захватить с собой.
Опять вернулся к Бабке. Сел на табуреточку и присобачил на вторую ляжку ещё одну кобуру. Вставил туда Стечу. Вошёл, как родной. Встал перед шефом.
— Ну, как?
— Красавец!
— А магазины от калашей здесь есть?
Проснувшийся Шило с трудом повернул голову.
— Тут всё есть. Только поискать…
Пашка поискал. И нашёл магазины под семь шестьдесят две, целую коробку. На нижней полке стояли ряды цинков с подходящими патронами. И он набил ими все обоймы. Двадцать шесть штук. Всё это и ещё пару цинков засунул в свой рюкзак.
Он как–то спонтанно взял на себя заботу о вооружении бригады. Всё–таки он служил в десантуре. Тем более в разведке.
Вернулся к больным и спросил:
— Шило, сколько же времени вы это богатство собирали?
Шило мудро просветил:
— Достаточное количество времени… мы это собирали.
Пашка хмыкнув, пошёл мыть кастрюли и варить на обед гречку. С молоком. И с тушёнкой.
Бабка посмотрела на состав продуктов и не удержалась от подковырки:
— Что, гурман хренов. Распробовал всё–таки Бабкино варево?
— Ох и злопамятная ты женщина.
— Ай, брось. Никакая я не злопамятная… Мстительная только.
Закончив кашеварить, Дугин завернул кастрюлю с кашей в полотенце и оставил её на столе. А сам пошёл посмотреть, что там Короткий делает.
Метрах в ста, в большом то ли ангаре, то ли гараже, сверкала дуга сварки.
Скорый зашёл в этот сарай, огляделся.
Вдоль стены расположились станки. Токарный, фрезерный, сверлильный. В углу, сразу за воротами, навалена куча арматуры и трубок разного сечения. Посредине стояла багги. Короткий, в брезентовом переднике, со сварочной маской на затылке, пожаловался:
— Прослабили, сволочи, снарядом раму. Я наложил шину, но это временно. Придётся весь блок заново вваривать.
— Или новую раму делать.
— Да. Или новую… В случае чего, ты мне поможешь?
— А то! У меня уже несколько идей есть. Хочется реализовать, тэкскать, в металле… Вот у меня к тебе вопрос. А откуда тут электричество?
Короткий сел, погладил раненную ногу.
— Знаешь, Скорый… У нас есть несколько наработок. Можно сказать — открытий. О которых посторонним сообщать пока рано… Но тебе скажу. Электричество — от аккумулятора.
Пашка недоверчиво хмыкнул. А Короткий продолжил.
— Вот когда мы переваливаем через черноту, то теряем сознание. Знаешь почему? Почему вся электроника, попадая во тьму, мгновенно дохнет? А вот выключенной — ничего не делается… Это потому, что все электрические токи в зоне темноты усиливаются в семнадцать целых и три десятых раза. Если в мозгу происходят электрические процессы, то их напряжение возрастает на ту же величину. Были бы мы обычными людьми, мгновенно бы умерли. Но мы не совсем обычные, сам понимаешь. А, кроме того, в черноте меняется структура материи. Но эти процессы мне непонятны… Да и бесполезны.
— Как это «меняется»?
Короткий встал, покопался на полке, протянул Пашке бинокль. Они вышли из ангара, и Короткий ткнул пальцем.
— Посмотри туда.
Пашка приложился к окулярам. На дальнем русле черноты, шириной метров пятнадцать, стоял абсолютно чёрный БТР, как будто вырубленный из одного куска угля. Рядом, прислонившись к колесу и вытянув ноги, сидела антрацитово–чёрная скульптура бойца.
— Увидел?
— Да.
— Всё, что попадает во тьму, становится черным стеклом. Так что, задерживаться в ней не следует. А вот усиление токов я использую. Всё просто. Аккумулятор, преобразователь и провод проложенный вплотную вдоль границы тьмы. Вон та, якобы оборванная линия… Потом через понижающий трансформатор и выпрямитель, подзаряжается аккумулятор. Представляешь? Вечный двигатель.
Короткий хохотнул.
— Когда я экспериментировал, у меня первая батарея так рванула, что пришлось камуфляж выбрасывать. Ох, Бабка и материлась. Но параметры тока и напряжения я успел снять. А дальше — просто.
— Ясно. А, например, экранироваться от этого… поля? Никак нельзя?
— Ты же сам видел БТР. Куда уж больше экранироваться? Только об этом — никому. Эта информация стоит столько, что вся бригада лет сто может жить — вот так.
Короткий показал ладонью выше головы. Потом поморщился и снова уселся, потирая ногу.
— А ты, Скорый, сделай доброе дело. Выпотроши тварей. Пока время есть. Там, под Бабкиной кроватью ящик, в него ссыплешь добычу. Только рассортируй. Вот, возьми мой ножичек.
Короткий вынул из ножен и протянул Пашке свой тесак.
— Смотри, он острый, как бритва. Я потом тебе такой же сделаю.
Дугин забрал мачете и пошел в сторону коттеджа.
Но остановился и обернулся.
— Слушай, Короткий, у меня ещё один вопрос. А как вы это бомбоубежище выкопали?
— А мы его не выкапывали. Его Бабка случайно нашла. Мы уже на Куране полгода обретались, когда подвал обнаружили. Тут какой–то бей жил.
— На каком «Куране»?
— Это село так называется. Куран.
— Ага.
И Пашка побрёл потрошить исчадий.
Когда спустился в подвал с ведром, на дне которого перекатывались трофейные шарики, и выдвинул ящик из–под боеприпасов, Бабка сразу спросила:
— Ну, что там у нас?
Пашка отчитался.
— Две зелёных, одиннадцать красных, пятьдесят четыре чёрные, сто десять споранов, сто пятьдесят четыре штуки гороха и пятьдесят девять ниток янтаря.
— Да… Ничего себе добыча. Дай мне сразу зелёную.
Пашка принёс воды и скормил бабке изумрудный шарик.
Та, после приёма жемчуга, тяжело откинулась на подушку.
— Уф. Голова кругом. Спек, будь он проклят…
Потом посмотрела на Дугина как–то так… Виновато.
— Скорый, ты прости меня.
— Кха, — поперхнулся Пашка. — За что?
— Я могла уйти от боя. Но я понадеялась только на тебя. Без тебя, я бы никогда не стала связываться с бандой муров. А тут, решила рискнуть. Вот и подвела всех… Чуть не погибли.
— Да ладно тебе. Кто не рискует, тот не пьёт это… живец… И не колется спеком.
И они на пару тихо посмеялись. Потому, что Шило и Беда спали.
Пашка провел ещё один сеанс, выложившись по полной. И упал на матрас обессиленный, но со странным чувством удовлетворения.
Трещина в позвонке у Беды затянулась.
Компрессионный перелом позвоночника в шейном отделе у Бабки исчез. Остался только не полностью приросшим остистый отросток. Переломанная челюсть срослась. Сломанная переносица приняла совершенно нормальный вид. Держалась только небольшая припухлость лица.
Переломанные позвонки у Шила окончательно восстановились. Только на ногах мускулы сформировались ещё не полностью.
Так что Пашка вполне справедливо гордился своей работой.
Когда он, отдохнувший, встал со своего собачьего матрасика, Бабка подсказала:
— Скорый, ты сходи к Короткому. Ты ему там зачем–то нужен.
Пашка удивился:
— А ты откуда знаешь?
— Чувствую. У меня, после последней зелёной, как–то… зрение изменилось. Я ещё толком не разобралась. Ещё экспериментирую. Но к Короткому ты иди, а то он сам сюда прителепается.
И Пашка пошёл к Короткому.
Тот выходил из ангара.
— О! А я как раз за тобой собрался.
— Это не совпадение, Короткий, — задумчиво сообщил Скорый, — это меня Бабка послала. Сказала, что я тебе нужен.
Короткий хмыкнул:
— Ты там, что — зелёный жемчуг нарезал?
— Две штуки…
— Интересно, что с Бабкой будет после десятка зелёных. Может она начнёт не только мысли читать, но и диктовать? Ну ладно… Я вот что тебе хочу сказать. Мы всё придумывали, как установить корд, и чтобы ты вокруг него бегал. А если наоборот? Ты сидишь на месте, а Пулемёт вокруг тебя ходит.