— Так он хотел квазом стать. Четыре раза намеревался и четыре раза отказывался. Трусил, наверное. Ну, кто–то и сказал, — ты не кваз, мол, ты квадр. Ну, и прилипло.
Скорый, согласно покивал.
— Понятно. Ладно. О покойных или ничего, или хрен на него.
Скорый, заодно, проверил укладку рюкзаков и наполненность магазинов и обойм.
И только после этого отправился к себе, холить свою сайгу и стечкины.
А после профилактики оружия он последовательно прошёлся по комнатам и наложил на всех крепкий здоровый сон.
Конечно, кроме Беды и Шила. Пусть веселятся…
* * *
Следующий день начался с солнечного утра. На убитых холодом деревьях, неожиданно для всех, проклюнулись малюсенькие листочки, покрыв кроны нежной зелёной дымкой. Запахло клейкими тополиными почками и берёзовым соком.
Команда, сразу после рассвета, приготовилась к выезду.
Короткий выкатил луноход из гаража без прицепа. Но Бабка приказала неваляху пристегнуть. Мало ли что. А вдруг — какая добыча? А куда складывать будем?
Короткий вернулся и пристегнул.
Скорый наставлял остающихся Машу и Ромку.
— Беда, ты там не расслабляйся. Слышишь? Не теряй контроль. А ты, Шило, постоянно будь готов поставить щит. Вы согласились на опасную работу и, поэтому, будьте начеку.
Шило покивал.
— Да. Мы с Машенькой уже обсудили это дело. Там всё не так просто. Маша для многих теперь как заноза в заднице. Могут и попытаться… Я постоянно со слабеньким щитом сижу. Сегодня и жратвы с собой возьмём, чтобы в столовке не светиться. Там место очень неудобное. Трудно следить…
— Машенька, — наставлял Пашка, — кевлар одень обязательно. Не мешало бы конечно пятый броник.
— Нет, Паша, броник — это уже чересчур. Я в кевлар залезу и, думаю, достаточно.
— Ладно, — давайте. Мы поехали.
Чмокнул Беду в нос, пожал Шиле руку. Уселся на своё место. Справа — Дед весь в новом, с СКС, слева — кваз с кордом. Тронулись.
Короткий спросил:
— Что Анечка сказала?
— Ребёнок говорит, что не знает, как пойдут дела. Да и то сказать — уж слишком далеко для её маленького дара. Но вернёмся все. Живы, здоровы. Через три дня.
Скорый тоже задал вопрос:
— А насчёт Беды не спросила?
— Чёрт! Нет, не спросила. Забыла, старая курица. Короткий — разворачивай.
— Не надо, — остановил Пашка, — Маша, наверняка, сама спросит.
Выкатились за ворота, в благоухающий весной пленер. От такой победы жизни в природе, на душе стало как–то хорошо. Даже уютно как–то.
Надежда, на которую напялили шлем Беды, объявила:
— Я выбрала себе имя.
— Ну?
— Габриэль.
— А покороче можно?
— Да, можно. Например — Габри.
— Ну а что… — одобрила Бабка, — нормальное имя. Непонятно только, где ты его выкопала.
— Эта девушка, — пояснила Надежда, — подруга Зены, королевы воинов.
— О, как! — удивилась Бабка. — Так ты у нас королева, значит?
— Нет, — вздохнула девочка, — на королеву я не похожа.
Пашка объяснил:
— Габриэль, это подруга королевы. Маленькая, такая женщина.
— Да, — подтвердила Надя, — маленькая, но очень смелая.
— Значит — Габри?
— Да.
— Все запомнили? Надежда… Как там тебя?
— Надежда Фёдоровна Сырчикова, — отчеканила Надя.
— Ты, Сырчикова, теперь — Габри. Слушай и запоминай, подруга… Если вдруг начнётся стрельба — быстро падай на пол и лежи тихо. Поняла. Потренируемся.
Новоиспечённая Габри покивала. Бабка рявкнула:
— Ложись!
Девочка быстро, как белка, нырнула под сиденье.
— Во! Молодец. Не мешкаешь. Всё, вылазь.
* * *
Короткий порулил на юг, в сторону Кукушек, по полевой, наезженной дороге.
Перескочили поперечную «железку» и снова придорожный степные ковыли с шуршанием ложились под колёса широкой багги.
Всё время до этого молчащий кваз спросил:
— А… Куда мы едем?
Бабка с усмешкой ответила:
— Ну, по твоим делам… Тебе же куда–то надо? Вот мы и едем.
— А почему никто не спрашивает, куда именно мне надо?
— А чего там спрашивать… Беда тебя вычислила. Тебе надо в Пахтаабад. Правильно?
Кваз снова надолго замолчал. Потом не выдержал:
— А как она узнала?
— Беда–то? Хоо! Дружище, Бекас! Беда, такой башковитый ребёнок. Это наш маленький, рыженький гений. Иногда такое подскажет… Не парься. Вот вернёмся назад, сам у неё спросишь.
— Я, вернее всего, не вернусь.
— Дело твоё.
Прямо со степной травы выскочили на вспаханное когда–то поле. Уже заросшее осотом, репейником и таволгой. Короткий взял вправо, выбрался на широкую межу и через минуту вкатился в деревню.
Бабка комментировала, больше для «Габри».
— Кукушки. Перезагрузились дней тысячу назад. Из этой деревни я никого не знаю. Вернее всего имунные тут не появлялись.
Ещё километров пять катились по неплохой грунтовой дороге. Потом и вовсе выкатились на асфальтированную трассу. Правда, через три–четыре километра она закончилась, уперевшись в коровью тропинку на ровной как стол степи. На этой пасторали перемежались луга зелёной травы, пятна голой, выбитой скотом земли и купы низкого кустарника покрывшегося свежей зеленью.
Дед пожалел.
— Эх! Вот где скотину–то выпасать! Не то, что в нашей тайге…
Бабка объяснила старикану его заблуждения:
— Не держится тут скотина, Дед. Твари её первым делом подъедают. Всю, подчистую.
Потом попросила:
— Короткий, давай через Жамбыл. Там дорога хорошая.
Короткий кивнул и свернул налево. Через пару минут действительно выехали на отличную дорогу. Асфальт хоть и потрескавшийся, но ровный не заросший пыреем.
— Позавчера перезагрузился, — кивнула бабка на пейзаж. Потом подняла руку.
— Стоп. Через село не поедем. Там кто–то орудует.
— Муры? — прищурился Скорый.
— Не знаю. Какая–то разношёрстная компания.
— Далеко?
— Где–то в паре километров от нас, — оглядела небо, — дронов нет. Какая–то дикая бригада.
— Много их там?
— Так… Минуточку… Двенадцать человек.
Скорый сказал:
— Поехали. Я не собираюсь из–за десяти рейдеров делать крюк в двадцать кэмэ.
И они покатились, не опасаясь промышляющей компании.
Миновали дамбу, проложенную через озеро и подкрались к краю села.
Пашка спросил:
— Тварей много?
— Нет, немного, и сплошь мелочь корявая. Те искатели сокровищ видимо сельпо бомбят.
Короткий докатился до развилки и снова решительно повернул налево, пояснив:
— В объезд, вокруг села. Там и дорога получше.
Проехали поворот внутрь жилого массива, мимо асфальтированной улицы.
Метрах в трёхстах, в глубине села взревели моторы и на асфальт из–за домов вылетела пара пикапов, обвешанных железом. По устоявшейся культурной традиции, в кузовах на высоких турелях красовались пулемёты.
Пепелац неспешно катил по шоссейке. Пашка развернул кресло и опустил пулемёт. Кваз поднял свой корд, положил на выемку спинки.
Не доезжая метров двести до бригады, пикапы резко затормозили, завизжав тормозами.
— Во! Чего это они… — удивилась Начальница, — останови–ка.
Бойцы выскочили из машин и замахали руками. Потом уселись внутрь и потихоньку, осторожно, поползли к луноходу. Пулемётчики в кузовах исчезли, видимо, чтобы не провоцировать Бабкину бригаду на конфликт.
Подъехали метров на тридцать. Вся команда багги держала их на мушке.
Из кабины первого пикапа выскочила женщина и быстрым шагом пошла к бригаде.
За ней следом ещё три человека, оставив оружие в кабинах.
— Чего им надо–то, не пойму?
Женщина, а на вид — совершенно девочка, не доходя попросила:
— Это… Не стреляйте. Вы же бригада Бабки?
Бабка встала в рост. Высунулась над дугами.
— Ну…
— Мы из Сосновца… Здравствуйте.
— Ага. И тебе не хворать.
— Скажите, а Скорый с вами?
— Да… Вон он, за пулемётом…
Женщина обогнула прицеп, подошла к самой корме, посмотрела на Пашку и спросила:
— Это точно — он?
Бабка рассердилась:
— Подруга, ты говори толком, чего тебе надо.
Та, не обращая внимания на Бабкины слова, подошла вплотную.
— Ты точно — Скорый?
— Мадам, — галантно окрысился Пашка, — вы что — из прокуратуры?
Девушка наклонилась, подняла с асфальта камешек гравия. Показала Дугину.
— Попадёшь?
И с силой подбросила его.
Пашка, достал пистолет и, глянув мельком, пальнул вверх. На результат даже не посмотрел.
Девчонка взвизгнула. Обернулась к мужикам.
— Это он!!! Жила, быстро сюда! Снимай! Быстро!!
Она взлетела через борт к Пашке, прижалась к нему боком, грудью, щекой, повернула лицо к Жиле.
— Давай!
Жила вытащил из–за пазухи цифровой фотоаппарат и занажимал на кнопку. Пашка возмутился:
— Э! Э! Ты чего?
Она его не слушала. Вытащила из нагрудного кармана записную книжечку и авторучку.
— Скорый, подпиши вот тут. Пожалуйста.
Офигевший Пашка поставил автограф. Девчонка чмокнула его в подбородок.
— Меня Феей зовут.
Взвизгнула:
— Хи!! Девки офигеют!! Жила, давай ещё пару снимков!
Снова прижалась.
Пашка спросил:
— Фея… А чего у тебя зуба–то нет? Это же Улей…
Та беззаботно отмахнулась:
— Ай, мне его только вчера выбили… Я с Жилой подралась… Ладно, простите за задержку. Всё…Всё… Ухожу.
Ещё раз чмокнула в лицо Скорого и выскочила из пепелаца. Вся четвёрка подалась к своим пикапам. Расселись и развернувшись покатились по улице. Фея, высунувшись из окна, помахала рукой. Пашка тоже вежливо помахал в ответ.
Бабка вдруг что–то вспомнила.
— Короткий, посигналь им.
Багги взревела клаксоном.
— Догони.
Короткий развернулся и помчался к бригаде рейдеров.
Бабка выскочила на асфальт.
— Кто у вас старший?
Из–за водителя высунулся усатый мужик.
— Ну, я.
— Ты к Цезарю вхож?