хло… Мы быстро к берегу. Домой. Прямо бегом. К окраине выбежали… А тут эти, на машине. Меня поймали… Да я и не убегала. Растерялась… А брат убежал.
Бабка прервала:
— Ладно, Габри. Не надо дальше рассказывать. Не трави себе душу.
Надежда маленько помолчала. Спросила:
— Так это получается, что я, настоящая — «там»?… А здесь ненастоящая?
— Нет, девочка, здесь ты тоже настоящая — ответила Ванесса.
Справа проплывала неспокойная Хрящёвка.
В селе стреляли. Сразу в нескольких местах. Как–то стало неспокойно на душе. Вроде бы — чего беспокоиться? Ну, стреляют и стреляют, обычное дело.
Короткий прибавил скорости.
Из переулка на окраину, в сторону шоссе, вылетел уродливый пикап. Пулемётчик из кузова лупил короткими очередями, куда–то в сторону жилья.
В пепелаце все напряглись, защелкали затворами. Дед приложил карабин к плечу и держал броневичок на мушке.
Но ничего экстраординарного не произошло.
Вояки на пикапе отстрелялись в кого–то, невидимого бригаде, развернулись и лихо нырнули обратно в село. Веселиться — довоёвывать. Ну, в принципе, и слава богу.
Пашка посмотрел вслед.
— Долбаный дурдом.
Километров через пять кластер закончился. Асфальтированная насыпь прервалась, как отрезанная острым лезвием. Короткий сбросил скорость, срулил вправо и покатил по степи. Шеф спросила:
— Бекас, я тут раньше никогда не была. Тебе местность знакома?
— В принципе — да.
— Тогда подсказывай.
— А тут и подсказывать нечего. Прямо — на юг. Впереди километров двадцать–двадцать пять — голая степь. Сначала холмы, а потом и вовсе каток.
— Ясно, — отреагировал Короткий.
— Потом — Калыш. И село, и озеро Калыш. И Шоссе, поперёк нашего маршрута.
Бабка выгнала Короткого из–за руля и уселась сама.
— Отдохни.
И попилила по степному ландшафту выдерживая направление на юг.
По пути наткнулись на небольшую банду муров. У тех наверно в команде был сенс. Уж больно целенаправленно четыре машины вылетели на вершину холма. Но что странно — тут же суетливо развернулись, даже зацепили друг–друга бортами, и в темпе снова скрылись за тем же холмом.
Бабка ворчала:
— Дебилы какие–то. Носятся, блин, по Улью, как в задницу раненые пингвины.
Короткий усмехнулся:
— Это они наш транспорт узнали. Хотели, видимо, ограбить… и прочее.
— Мы что, такие знаменитые и страшные.
— Видимо, судьбу бригады муров, которые на «ферму» работали, многие узнали. Если не весь Улей.
Игла, дрёмавшая, откинувшись на спинку, вдруг выпрямилась.
— Легок на помине… Да, я слушаю… Да, я могу говорить… Э-э… Общаться.
Она долго сидела, прикрыв глаза, прислушиваясь и слегка кивая головой.
— Я понимаю, что для вас это важно… Но вы, тем самым, уничтожите живое, мыслящее существо… Даже целую группу мыслящих существ. Мне кажется это безнравственным.
Повернулась удивлённо к команде:
— Представьте — у него есть понятие «нравственность»!
Надежда открыла рот, что–то сказать. Тьма приложила палец к губам.
— Тщщ… Тихо, не мешай…
А Мазур продолжала эту куцую, со стороны смотреть — одностороннюю, беседу.
— Даже так… Ну, что же. Если найдутся добровольцы, то нравственность не будет нарушена… Мне так кажется. Только… Да, да. Я о компенсации… Э-э, скажем — неудобств… Нет, без компенсации вы вряд ли сможете с кем–то договориться. Но я не знаю, что вы можете предложить… Нет, это не подойдёт… У нас очень разные системы ценностей… Да… Хорошо, я тоже над этим подумаю, хоть я плохо осознаю ваши возможности.
Ванесса долго сидела молча. Наконец удивлённо распахнула глаза, подняла брови.
— То есть — это в ваших силах?… Не знаю… Нет, пока не знаю.. Я посоветуюсь с товарищами… Да… Мы предпримем коллективное мышление… Да, в любое время… Да. В данный момент я перемещаюсь…
Мазур усмехнулась.
— Я просто выполняю свои обязательства перед существами моей группы… Да, это очень важно… Нет, конечно. Отказаться я не могу и не хочу… Хорошо, я буду ждать.
Сказала в эфир:
— Вот так, господа.
Бабка остановила пепелац, высунулась из–за спинки своего кокона, вопросительно уставилась на Ванессу. И вся бригада последовала её примеру.
Та пожала плечами:
— Ну, я не знаю… Он передумал распределять сознание в нескольких тварей. Причина, как я поняла, в том, что в теле твари ему придётся убивать. Просто для того, чтобы питаться. Это ему не нравится… Нравственность! Ты смотри.
Короткий задал вопрос:
— И что он предлагает? Распределить сознание по имуным?
— Да. Только мне кажется, что никто на такое не согласится. Отдать часть своего мозга другой… Другому… Существу.
— Речь шла о компенсации?
— Да. В качестве компенсации он предлагает целый стаб. Согласитесь — несколько неожиданно… Но он предложил, точнее, попросил. Он попросил меня подумать над вопросом вознаграждения. Если появятся идеи, то выскажите, будьте добры.
Она усмехнулась:
— Но получить в пользование целый стаб, защищённый от внешнего мира, это интересная идея.
Бекас хрюкнул. Все уставились на него.
— Что?
— Да так, ничего… Просто один такой уже есть.
Ванесса заинтересовалась:
— И где же он?
— А мы в него едем. Увидите.
Село Калышта и озеро остались по левому борту. Заезжать не стали, там ничего интересного.
И пошла голая сухая ковыльная степь. Без дорог и тропинок. Только направление.
Закончился один кластер, начался другой, такой же сухой и безжизненный. Только и понятно, что это другой кусок земли, по чёткой границе между ячейками Улья. Запахло озоном с кисловатым привкусом. Недавно перезагрузился.
Километров через восемь по бездорожью попали в следующий сегмент. Неожиданно зелёный, с буйным травостоем и редко натыканным кустарником. Пашка пригляделся, спросил:
— Бекас, это что? Это виноград, что ли?
— Ну, да. Дикий.
— Бабка, а ну постой.
— Ты куда? — поинтересовалась Бабка.
— Винограда набрать…
Бекас захрюкал, затрясся. Смеётся, значит.
— Скорый, не надо ничего набирать. Гадость несусветная. А некоторые ещё и ядовитые.
Бабка спросила у Короткого:
— Аркаша, ты отдохнул.
— А я и не уставал.
— Тогда садись за руль. Что–то у меня ощущения нехорошие.
Бекас снова хмыкнул:
— Ещё бы.
Зелёная земля закончилась резко и даже неожиданно.
Впереди лежала холмистая и абсолютно безжизненная местность. Высохшая, местами потрескавшаяся почва, захрустела под колёсами, заглушая остальные звуки.
Багги влезала на голые пологие холмы и снова скатывалась в низины. Один раз пришлось возвращаться и объезжать каменистую сопку, по которой пешком–то не пролезешь, не то, что на машине.
Наконец кваз сказал:
— Короткий. Налево посмотри. Видишь — сопочка. Давай на неё.
Пепелац забрался на горюшку.
— Стой, — скомандовал Бекас. Вытащил из баула бинокль, вылез из машины и уставился на город, виднеющийся километрах в двух.
— Вот. Это Гулистан.
— Город Сестёр? — уточнила Бабка.
— Нет, шеф, — помотал головой кваз. — Это не Город Сестёр.
Бабка покосилась на зелёного попутчика и ничего не сказала.
Тот продолжал что–то высматривать. Остальные тоже достали разномастные бинокли и любовались безрадостной картиной отрезанного, как по ниточке, пригорода.
Одноэтажный посёлок. Оазис в голодной степи. Домики, стоящие на краю кластера, изувечены перезагрузкой. Некоторые, как макеты на стенде, обнажили внутренность исчезнувшими стенами, открыв комнаты, ковры, кровати…
Бабка подошла к квазу.
— Ну? И что ты там увидел?
— Давайте я вам опишу ситуацию.
— Да уж опиши, будь добр. Откуда там столько тварей?
Бекас залез на своё место. Остальные тоже забрались внутрь лунохода и приготовились слушать.
Кваз прокашлялся и начал:
— Значит так. Впереди густо населённая местность. На маленьком пятачке кластера, понатыкано аж девять посёлков. Тот, что нам нужен, Пахтаабад, на юго–восточном краю. Объедем по степи, и войдём оттуда… Сразу предупреждаю — место очень опасное. Перегружается довольно–таки часто.
— Да тут везде опасно, — вставила Бабка.
— Да. Конечно… Но эта часть Улья густо заселена. В основном жильё одноэтажное, плотность заражённых, вроде бы, должна быть небольшой. Но домики натыканы вплотную. В общей сложности в кластере тридцать две тысячи человек. Из имунных я знаю только меня и дочку… Нам надо попасть на железнодорожную станцию.
Бекас полез в рюкзак и достал карту.
Пашка подсказал:
— Давай на камнях расстелем.
Так и сделали.
Все склонились над плохонькой типографской картой города.
— Станция, вот, — ткнул когтем кваз.
— А тут что? — провел пальцем Скорый.
— Река. Тентаскай.
— Я думаю, надо по улице вдоль реки добраться вот до этого места. По крайней мере справа мы будем прикрыты водой. Там только твари? Или муры есть?
— Нет. Муры здесь редко появляются. Слишком опасно.
— Угу… Потом налево… Это что за улица?
— Не знаю. Никогда не интересовался.
— Ладно. Хорошо. По ней катим до жэдэ станции. Это самый опасный участок. Потом поворачиваем налево…
— Там забор.
— Бетонный?
— Нет, деревянный. Так себе заборчик. От людей.
— Ясно… Вот собственно и всё. Я надеюсь, штурмом здание брать не придётся?
— Вернее всего нет, — задумчиво ответил Бекас.
— Если надо будет брать станцию с боем, то я пас. Команду подставлять не буду. И вообще…
— Ладно, там по обстановке посмотрим.
Скорый ещё раз посмотрел на карту.
— Какое конкретно здание тебе нужно на станции.
— Вот этот ангар.
— Ворота открыты, закрыты, заперты?
— Если восемнадцатый ушёл, значит на замке.
— Ключ?
— Да, есть.
— Приготовь. Чтобы не возиться. Багги в одну створку войдёт?
— Одна створка — два метра.