Но, чистенько побелённые стены, покрашенная оградка палисадника, холёные клумбы с оправившимися от холода бархатцами и аккуратно выложенные кирпичом дорожки производили впечатление сосредоточенной хозяйственности. Видно, что живущие здесь, нацеливались пребывать здесь долго. Точнее — всегда. Оттого и берегли жильё, дворы, село и природу.
И во всём посёлке, во всей этой заботливо созданной маленькой цивилизации, чувствовалась женская рука.
Бабка тоже это поняла. Спросила:
— У вас много женщин?
— А много, это сколько?
— Ладно, забудь.
— Нет, серьёзно. Сколько это — много.
— Бекас! Отстань! Я не умею… Я не умею…
Короткий подсказал:
— Обсуждать философские вопросы.
— Да!… Где тут кормят?
И они вошли в здание.
То же самое стремление к уюту, без современного авангардного шарма.
Скорый поинтересовался:
— Бекас, а вы из какого года?
— Из семьдесят седьмого, — и добавил, даже с гордостью, — Советский Союз.
Пашке стал понятен этот пасторальный уют и внимание хозяев к мелочам.
Десяток столов, явно принесённых из Пахтабадской железнодорожной столовой и простые «совковские» стулья дополнялись самоткаными дорожками на полу и тюлевыми занавесочками на окнах. Всё это создавало не только впечатление уюта, но и… какой–то безмятежности.
Пришло понимание того, что вертелось в подсознании, — люди живут без опаски!
Не так, как в Полисе — постоянно «на иголках», постоянно в ожидании неприятностей, постоянно в нервном напряжении, ставшим уже привычным. Крепостные стены, минные поля, гарнизоны, готовые к отпору тварей, муров и внешников. Все эти атрибуты военного положения в Городе Сестёр отсутствовали напрочь.
— Хорошо живёте. Расслабленно.
— Это только кажется, — ответила Елизавета. — У нас постоянные тренировки, и в стрельбе, и в авральной эвакуации, и в…
— Зачем в эвакуации–то? — удивилась Бабка.
— Знаете… Этот маленький стаб существует как минимум четырнадцать тысяч дней. Это около сорока земных лет. Но мы не знаем точно — стаб ли это. Возможно это кластер, период перезагрузки которого… Ну, к примеру, — двадцать тысяч дней. Правильно? Так что…
Из кухни вышла женщина, или девушка, очень похожая на Елизавету.
— Привет Костя. Что так долго?
— Дела, Ниночка. Дела. Вот познакомьтесь — Нина Васильевна Ионова… Шестая.
Бабка, тыкая пальцем, представила бригаду и по именам и по позывным.
А Бекас добавил:
— Это, Шестая, хорошие люди. Может быть не очень добрые, но порядочные.
Шестая Нина улыбнулась:
— Меню у нас нет. Мы по–простому. Сегодня — рассольник, макароны по–флотски и блины с молоком. Что будете?
Бекас ответил за бригаду:
— Всё будут.
Составили четыре столика в ряд, уселись и принялись за еду.
После позднего обеда, вся компания сидела, расслабившись, за столом и слушала историю, которую им рассказывал Бекас. А иногда и его дочка вступала. Поправляла, добавляла. Шестая Нина молчала и только утвердительно кивала в особо драматических моментах. Рассказ получился длинный. Хоть Бекас не привык много говорить.
— Я уже говорил, что работал на хлопкоочистительном комбинате?
— Да, говорил, — подтвердила Шеф.
— Ну вот. В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое февраля семьдесят седьмого года, произошло… Я и Лизочка оказались иммунными. Нина — нет. Обратилась. Я же не понимал, что происходит. Пытался спасти обеих. А потом… Жену пришлось убить. Гвоздодёром ударил по голове… Хорошо, я на сайгу иногда охотился. У меня СКС был… Собрал кое–что в рюкзак, взял Лизу и… По всякому пришлось… Огородами. Где ползком, где бегом. Но из города выбрались… Два раза от тварей отстреливался… Думал — крыша съедет от этого ужаса кругом.
— А девочке сколько лет было? — поинтересовалась Ванесса.
— Одиннадцать всего… Ребёнок страху натерпелся… Но выбрались… С дури, попер на запад. К цивилизации. Нет, чтобы кластер кругом обойти… Кто же знал… Но и там прорвались… Просто повезло… Через два кластера от Пахтаабада есть стаб… Село Карнаб. Вот к нему мы и вышли… Всякое жильё обходили, я думал — массовая эпидемия… До того момента, пока рубера не увидел. Слава Богу, издалека… Тогда дошло — не эпидемия это… Карнаб укреплённый. Узбеки стен из сырца понастроили… Может, кто был?
Все отрицательно помотали головами.
— Вот… Там и осели… Я начал техникой заниматься… Машины переделывал в броневики… Лизочка — дома… Домик себе подобрали… Карнаб большой, зелёный. Сплошь частные домики… Потом насобачился миномёты собирать из труб… На стены их ставили… Разного калибра…
Елизавета перебила:
— Там было хорошо…
Кваз повздыхал печально, помолчал.
— Потом понял, куда я попал… Понял принципы работы Улья… Как системы… Мда… А Лизонька у меня ксерокс… Так–то, основной дар у неё «политик». Знаете, что это такое?
Бабка и Ванесса покивали. А Пашка, хоть и не знал, но не стал перебивать.
— Когда узнал, как на людей действует жемчуг, сразу решил — Ниночку надо выдернуть при перезагрузке. Скормить ей «чёрную», а для верности — две. Пусть будет квазом, но с нами… Про белый жемчуг я тогда не знал… Да если бы и знал, где его взять. Такая дороговизна… Ну, а если Нину, то и новую Лизоньку… Тогда и нового меня, тоже… Вот… Одно за другое цепляется… Имунный–то в одном месте не появляется, если один уже есть.
Кваз снова глубоко вздохнул.
— Накопил шесть «чёрных»… Отслеживал дни перезагрузок… Собирал информацию… И когда по подсчетам наступило время, пошел в Пахтаабад… Никого не спас… Сам еле живым выбрался…
Бекас рассказывал спокойно, без надрыва. Квазы так устроены, что демонстрировать эмоции они физически неспособны. Чувствовать — да. А проявлять — нет.
— Вернулся домой, отлежался, обдумал всё… И решил, что надо самому квазом становиться… Поговорил с дочкой… В Улье дети быстро взрослеют… Она поплакала, но согласилась.
— Я хотела, чтобы мама с нами была.
— Да… Ну, проглотил чёрную, а наутро проснулся квазом… Тренировался, качался… Ел всё подряд, чтоб вырасти…На следующую перезагрузку пошёл уже полуящером… Мда… Пока уговаривал эту перепуганную семейку поверить мне… Короче, время прошло… И оказалось, что… Вы знаете, что из правила «один иммунный» бывают исключения?
Ванесса подтвердила:
— Да. Очень редко, но бывают.
— А тут два исключения. Я и Лизонька… Когда Нина начала обращаться, я таки насильно скормил ей жемчуг… Сутки просидели, ждали, пока жена полностью обратится и восстановится… И потом на пару с ней… Просто прорубились через толпу пустышей… А от руберов всяких сбежали… И пошло поехало… Каждые сто девяносто дней, я уходил в Пахтаабад… Сначала один… Потом жёны подключились… Многих вытащили… Но многих и потеряли…
Кваз надолго замолчал. Лизонька тоже понурилась.
— И долго это продолжалось? — спросила Бабка.
— Почти полторы тысячи дней… Четыре года непрестанной войны за семью… За дочку…
— Я представляю, какая это трагедия. Каждые двести дней своего ребёнка спасать… А потом?
— Потом я встретил знахаря. Он мне сказал, что я «слухач» и «портальщик»… А Лиза — «политик» и «ксерокс»… Вот… И мы решили всё это как–то применить… Начали тренироваться… Дочки начали патроны делать… С утра до ночи…
— Я хотела на «белую» заработать. Для мамы.
— Дак, это. Подожди… — задумалась Бабка, — а сколько ты дочерей вытащил?
— На сегодня — сорок семь.
— И все ксероксы?
— Да. Все… А мы, отцы, все «портальщики» и «слухачи». А вот у Нины разные дары. Раз на раз не приходится… Есть одна знахарь. Очень сильный… Мда… А на тот момент у меня четыре Лизоньки было… Вот она — первая. А остальные по номерам… Хм… Мда… Кроме меня ещё два Кости… Было… Они тоже решили квазами стать. Вместе дело пошло веселее… Но всё равно… Потери были… Те, первые мои дубли, погибли… Я искал портальные точки, из Карнаба в Пахтаабат… Два года искал, пока нашёл… Да! Нашёл!… Прямо из дома в тот ангар… Мы Лизу и Нину доводим до ангара, закидываем в портал, а сами… Один, кто–то должен остаться, держать портал. Верная смерть… А так — женщин в портал, а сами группой вручную пробиваемся. Хе–хе… По старинке… Вот…
Бекас отпил молока из бадьи, которую жена поставила ему вместо кружки.
— Один раз напоролись на муров… До портала не добраться… Я их отвлёк, а девочки с Восемнадцатым ушли… Меня ранили… Уходил по степи… Ночами… У меня зрение–то ночью лучше чем днём… Гнали, сволочи, как зверя… Загнали в Уйтак… Мне бы пожрать чего, так я бы их… Но рюкзак я не взял, а что–то искать не давали… Постоянно на хвосте сидели… Залез в дом… Думаю — ну всё, отбегался. Сил не осталось… Нашёл муки мешок, и две банки солёных помидоров. Съел… Ну и решил… Пропадите вы пропадом, уйду через портал… Хоть в космос… Сдохну, а вам в руки не дамся… А попал вот сюда… Повезло… И дорогу… Ну, то есть, координаты, запомнил… Тут кругом чернота… Кластер, вроде бы даже стаб, посреди моря тьмы…
Бабка удивилась:
— Вон оно как. То–то ты говорил о защищенном кластере.
— Да. В кластер попасть можно только через портал… Ну вот… Перетащил всех сюда… Поначалу «своих» выводил после перезагрузки в Уйтак, а потом уже в Кижу… Это наше село так называется — Кижа… А потом наладили портальное сообщение прямо из Пахтаабада… Сами видели… Мда… Так и живём…
Лизонька прижалась к боку кваза:
— А что, неплохо живём. А, папка? Мы же хорошо живём?
— Ну, да… Нормально… Вот только парней для Лизоньки нет… Большая уже, замуж пора…
Лиза смутилась:
— Папка! Ты опять за своё! Не нужен мне никто. Мне и без парней хорошо. Зачем они мне?
— Мда… Кхе… — тоже смутился Бекас.
Бабка тут же уловила коммерческую сторону вопроса:
— Слушай, а если мы вам парнишек будем поставлять, то это как, нормально? Не бесплатно, конечно…
— Нет, — отказался Бекас, — сейчас наша сила в отрезанности и отсутствии чужих людей. Здесь — только наша семья. Появится другой, неизвестно кто он, что замышляет… Опасно…