– Что это?
– Юмка. Завела гусли-самогуды.
Диван под дедом Озимом скрипнул. Как будто довольно.
До вокзала Юма решила дойти пешком. Это было не то, чтобы недалеко, особенно с чемоданом, но ей захотелось пройтись. И город запомнить-вспомнить.
Прошлую неделю они с бабой Зорей и дедом Озимом прожили очень дружно. О том, чтобы Юмка осталась, Захаровна больше не говорила.
– Ба, ты мне не дашь в дорогу клубок? Навигатор не понимает наших улиц.
Баба Зоря принесла из кладовки золотистый клубочек.
Юма обняла её, чмокнула в бороду деда Озима.
– Не скучайте. Я скоро приеду.
Жара. Крики чаек с Волги, ветер целует в голую шею. Юмка почти свернула за угол дома, готовясь нырнуть в прохладную зелень кинешемских проулков, как её остановил бабы Зори окрик.
– Ты в следующий раз… как там это у вас называется… нам закажи мультиварку! У бабы Солохи горшок-самовар шалит.
Вне зоны доступаАртём Виноградов
Люблю запах канифоли по утрам. Пожалуй, даже больше, чем запах кофе. Впрочем, это, наверное, потому что до покупки кофемашины я так и не дозрел, а растворимый порошочек никогда не был особо ароматным.
Вот и сегодня, когда паяльник нагрелся, чашка уже успела остыть, сиротливо отставленная на край стола. Честно говоря, я просто забыл про неё. Только когда диодный мост был уже собран, и я потянулся к источнику питания, что-то привлекло моё внимание. Нет, не движение – отсутствие движения, совершенно неестественное и потому необычное.
Так сидел на полу, уставившись в одну точку, не шевеля даже порванным в уличной драке ухом. В том углу не было ничего – пустая белая стена. Стараясь не совершать резких движений, я щёлкнул тумблером паяльной станции. Тишина. Но не совсем. Из угла раздавалось едва слышное монотонное мычание, прерываемое редкими гулкими ударами – но столь же тихими, будто из-под воды.
– Гарик, ты? А позвонить нельзя было?
Мой вопрос повис в воздухе. Пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ответ.
– Нельзя. Баран-гора. Знаешь?
– За бродом которая? Ну.
– Там жду.
– Сейчас, что ли? Гарик, туда добираться чёрт знает сколько по бурелому.
– Така возьми.
– Его-то зачем?!
– Объясню.
Голос умолк, а вместе с ним и остальные посторонние звуки. Так, наглая кошачья морда, посмотрел на меня взглядом полным сомнения. Он не хотел никуда идти. Прекрасно его понимаю – я тоже. А потому потянулся за телефоном, чтобы перезвонить другу, но иконка доступности сети оказалась перечеркнута красноречивым красным крестом. Гарик снова прав. Что ж, в нём всегда было что-то такое… Потустороннее.
Спина взмокла. Баран-гора высокой не была – метров сорок, холм, по сути. Да и места, справедливости ради, не глухие – коттеджные посёлки, в одном из которых поселился я, росли вокруг активнее новых деревьев. Но сама она оставалась точкой почти заповедной, неудобной для алкогольного паломничества – ни мостов, ни мало-мальски удобной дороги. Потому я успел порядком замориться, ещё только подойдя к подножью. А наверх забирался, тормозя у каждого дерева, чтобы отдышаться – сидячая работа давала о себе знать. А Так только и делал, что издевательски мяукал из рюкзака.
На вершине, свободной от леса, оставалась лишь небольшая прогалина, посреди которой возвышался чёрный идол псевдославянского вида. Кто ж виноват, что неоязычники вообще слабо представляют, кому и чему поклоняются. Но необычным был не идол и не цветные ленточки, развешанные по деревьям, которые лишь усиливали ощущение балагана, а лежащая под идолом куча тряпья. Куча, правда, шевелилась, а изнутри доносился всё тот же горловой звук.
– Гарик.
Куча не отреагировала. Я рассмотрел её ближе – тяжёлый балдахин из шкуры, вышитый мехом, мало сочетался с теплой летней погодой.
– Гарик!
Ни слова в ответ.
– Гэрэл!
Из кучи показалось лицо – смуглое, узкоглазое, героически-монгольское и иногда отзывающееся на имя Гарик только по хорошо запрятанной душевной доброте и давней обруселости. Его глубокий тёмный взгляд остановился на мне, будто видел в первый раз, а потом одобрительно кивнул.
– Пошли.
Говорил Гэрэл почти всегда отрывисто – тяжёлыми, будто камни чингизидских требушетов, словами.
– Куда?
Монгол молча поднялся, нависнув надо мной двухметровой глыбой, развернулся и махнул рукой с зажатым в ней бубном куда-то в чащу. Признаться, я даже не видел там тропы, но Гэрэл как-то умудрялся просачиваться меж деревьев, которые хлестали меня по плечам, несмотря на то, что был раза в два шире.
– Перун недоволен, – неожиданно обронил монгол.
Я с сомнением посмотрел на друга и переспросил с намёком на улыбку:
– Он сам тебе сообщил?
Гэрэл неопределённо качнул головой в сторону идола и развешанных на деревьях тряпок. Я нахмурился – не любил загадки.
– Ты же тенгри, у вас свои духи неба. Чего ему с тобой говорить?
Снова без ответа. Мой спутник только хмыкнул, что можно было интерпретировать, как угодно. Ну и чёрт с ним. Поживём – увидим.
Карту я представлял весьма приблизительно. Точнее – помнить-то помнил, что была с той стороны, на соседней возвышенности, деревенька, но добирались до неё не отсюда. А Гэрэл пёр напролом через лес, не давая даже отдышаться. Но больше всего напрягали сгущающиеся над головой тучи – идти по колено в мокрой траве, безуспешно пытаясь укрыться от рикошетящих от ветвей капель, хотелось меньше всего.
К счастью, путь занял не так много времени, как я ожидал. Гэрэл повернулся ко мне, поднеся мясистый палец к губам, после чего неслышно соскользнул в небольшой овраг, перебрался через него и уже через несколько секунд ожидал меня на противоположной стороне. А уже оттуда открылся вид на деревню.
Две улицы, несколько домиков. Скучный вид. За одним исключением – въезд в деревню был запружен людьми. Несколько человек в спецовках «…связи» обступили две «буханки», а уже их окружила более многочисленная толпа местных. Что ж, становилось понятно, почему Гэрэл предпочёл зайти с чёрного хода. Понятен был и камень преткновения – стоящая на окраине вышка, ощетинившаяся антеннами.
– Базовая станция? – переспросил я, повернувшись к Гэрэлу.
Тот шикнул, снова поднеся палец к губам. Потом кивнул.
Я вгляделся внимательнее. Дозвониться не получилась не просто так – несколько антенн были повреждены, кабели оплавлены. Пришлось перейти на шёпот и продолжить вытягивать из друга информацию.
– Гарик, она же стоит тут сто лет. Единственная вышка на всю округу. Что случилось?
– Пять-джи, – под нос буркнул монгол и вновь замолк, наблюдая за происходящим внизу.
Я с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Нет, идиотов хватало везде и всегда, но чтобы пойти на конкретные действия, нужны не идеи, нужна власть, руководство. Я прищурился, пожалев об отсутствии бинокля. Толпу местных внизу возглавлял длиннобородый старик в балахоне. На повышенных тонах он пытался донести что-то до бригадира, периодически ударяя оземь посохом. Кто-то из магов старой формации? Не помню тут таких, но это бы всё объяснило.
– Гарик, от меня-то что надо? Если прогнать вот этих, то связь и без меня восстановят – вон аж две машины пригнали.
– Параметры, – продолжая блюсти предельную краткость, ответил Гэрэл.
Его мысль я понял не сразу.
– Параметры базовой станции? Хорошо, опустим вопрос «как», хотя в экстрасенсы я не нанимался. Зачем?
Монгол не ответил, вновь поднялся и указал на вышку, которая стояла на возвышении у ближайшего к нам конца деревни.
– Отвлеку. Занимайся.
Абстрактные задания всегда вызывали у меня оторопь. Даже не столько абстрактные, сколько необоснованные. Что мы вообще тут делаем? Впрочем, хотя бы ясна цель – у щитка управления должны были быть продублированы основные характеристики приёмопередатчика.
Я двинул сквозь опушку. Гэрэл отстал на пару шагов, вновь начав выстукивать в бубен и напевать тихий горловой мотив. Пробормотав, что так он, скорее, привлечёт чужое внимание, я ещё внимательнее стал оглядываться по сторонам, словно и правда ожидая нападения. Это и сыграло со мной злую шутку. Когда прямо передо мной возник старик – очевидно, тот самый, которого я видел в толпе – я смотрел куда угодно, но не вперёд, и чуть не врезался в высокую фигуру.
– Дальше хода нет.
Я споткнулся об этот дребезжащий старческий голос и остановился. Надо было что-то ответить, но у меня в резюме был только опыт общения с несговорчивым начальством, а никак не с деревенскими магами. К счастью, в этот момент со спины ко мне подошёл Гэрэл и, приобняв за плечи, потянул назад. Я, скорее, почувствовал, чем услышал, что одновременно он раскрыл молнию на моём рюкзаке, а затем вышел вперёд и встал между мной и стариком. Реакция не заставила долго ждать.
– Чужак, тьху! – старик смачно сплюнул и с вызовом посмотрел на монгола. – Уходи. Это наша земля и наше дело.
Гэрэл промолчал, ответив на взгляд из-под насупленных бровей. А я решил получше оглядеть противника. Длинные седые волосы, седая же борода. Балахон при ближайшем рассмотрении оказался совсем не белым – серая дерюга. На шее подвеска с громовиком. Я слышал, что эти ребята набирают популярность, но лично пока не встречал.
– Уходи! – повторил старик.
– К вышке пропусти, – по тону Гэрэла было понятно, что он и так сказал слишком много слов.
– Нет, – старик усмехнулся и посмотрел на небо. Тучи заволокли его почти целиком, солнцу оставался лишь небольшой клочок в самом зените. – Твоя сила уходит, чужак, дитя Тенгри. А земля здесь вся моя, и тучи ответят мне. Будто подтверждая его слова, где-то далеко пророкотал гром.
Гэрэл сделал шаг вперёд, показывая, что отступать не собирается. Старик ударил посохом, прорычал несколько слов – и трава между ними вспыхнула. Что ж, как минимум это не самозванец, а настоящий маг, вспомнивший о старых богах.