Он заметил, как расширились глаза Себастьяна, и в их черноте он увидел отражение своего тела, распластавшегося на красно-черной земле. Его плечо горело. Языки огня поднимались из раны, как кровь. Они метали искры, одна пробежалась по мечу Моргенштернов, раскаляя рукоять.
Себастьян выругался и дернул руку назад, будто его ранили. Меч упал на землю; он поднял руку и уставился на нее. Даже находясь в болезненной отключке, Джейс видел, что на ней была черная метка, ожог на ладони в форме рукояти.
Парень попытался подняться на локти, хоть движения причиняли его плечу адскую боль, от которой он чуть не потерял сознание. В глазах потемнело. Когда он снова смог видеть, Себастьян возвышался над ним с яростным оскалом на лице, в его руке снова был клинок Моргенштернов… и они двое были окружены кольцом силуэтов. Женщин в белых робах, как у греческих оракулов, в их глазах плясало оранжевое пламя. На их лицах были татуировки масок – деликатные и извилистые, как виноградные лозы. Они были прекрасными и ужасными. Железные сестры.
У каждой в руке был меч из адаманта, указывающий на землю. Они молчали, их губы сложились в угрюмую линию. Между ними стоял Безмолвный брат, которого Джейс видел раньше, дерущегося со своим деревянным посохом.
– Шесть сотен лет мы не покидали нашей Цитадели, – сказала одна из сестер: высокая женщина, чьи волосы черными прядями ниспадали до талии. Ее глаза горели, освещая тьму. – Но к нам воззвал небесный огонь, и мы пришли. Отойди от Джейса Лайтвуда, сын Валентина. Причини ему вред, и мы уничтожим тебя.
– Ни Джейс Лайтвуд, ни огонь в его жилах не спасет тебя, Клеопа, – ровным голосом ответил Себастьян. – Нефилимов ничто не спасет.
– Ты не ведал страха перед небесным огнем. Но теперь это изменится, – сказала женщина. – Время отступить, мальчик.
Кончик клинка Моргенштернов опустился к Джейсу, и, громко вскрикнув, Себастьян кинулся вперед. Меч просвистел мимо парня и погрузился в землю.
Та будто заревела, как от смертельной раны. Она покрылась трещинами, начиная от кончика меча. В глазах Джейса то мрачнело, то прояснялось, сознание покидало его, как огонь через рану в плече, но даже когда пришла темнота, он заметил триумф на лице Себастьяна и слышал, как тот засмеялся, когда земля вдруг разверзлась. Рядом с ними возникла большая черная трещина. Себастьян прыгнул в нее и исчез.
– Все не так просто, Алек, – устало сказала Джия. – Магия порталов очень сложна, и мы не слышали новостей от Железных сестер, оповещающих, что им нужна наша помощь. Кроме того, после случившегося сегодня в Лондоне, нам нужно быть здесь на чеку…
– Говорю вам, я знаю, – парень дрожал, несмотря на теплую форму. В Гарде было холодно, но дело было не только в этом. Частично на него подействовал шок от слов Изабель, относящихся к его родителям, и выражение лица его отца. Но больше всего его одолевало плохое предчувствие. Оно пробежалось холодными пальцами по его позвоночнику, оставляя после себя ледяную корку. – Вы не понимаете Омраченных, не знаете, какие они….
Алек согнулся. Что-то горячее пронзило его в плечо, во внутренности, как копье огня. Он упал на колени и закричал.
– Алек… Алек! – Руки Консула были на его плечах. Какой-то частицей разума он подметил, что к нему бегут родители. Перед глазами все закачалось от боли. Агония, всепоглощающая и удвоенная, поскольку она была вовсе не его; искры под ребрами обжигали не его тело, а совершенно другое.
– Джейс, – прорычал он сквозь зубы. – Что-то случилось… огонь. Вы должны открыть портал, быстро!
Аматис, лежащая на земле, захохотала.
– Ты не убьешь меня. Духу не хватит.
Клэри тяжко вздохнула и приставила кончик меча под подбородок женщины.
– Ты не знаешь, на что я способна.
– Посмотри на меня. – Ее глаза заблестели. – Посмотри и скажи, что ты видишь.
Девочка послушалась, уже зная ответ. Аматис не была копией брата, но у нее была та же челюсть, доверчивые голубые глаза, коричные волосы с седыми прожилками.
– Помилуй, – сказала Аматис, поднимая руки, будто защищаясь от удара Клэри. – Подаришь ли ты мне помилование?
«Пощада». Клэри словно окаменела, даже когда женщина посмотрела на нее так, будто вся ситуация ее забавляла. «Ты считаешь их хорошими, потому что они на стороне добра, но это не одно и то же, и нет ничего более жестокого, чем добродетель». Она знала, что должна перерезать ей горло, даже хотела этого, но как потом сказать Люку, что она убила его сестру? Пока та лежала на земле и молила о пощаде?
Клэри почувствовала, как задрожала ее рука, будто отделяясь от тела. Звуки битвы вокруг затихли: она слышала крики и шепот, но не смела повернуть головы, чтобы посмотреть, что происходит. Она сосредоточилась на Аматис, на своей хватке на рукояти Эосфороса, на тонкой струйке крови под подбородком соперницы, где кончик лезвия порезал кожу.
Земля разверзлась. Ботинки девушки заскользили по снегу, и она отлетела в сторону, перекатываясь и едва умудряясь не порезаться собственным мечом. Удар выбил из нее весь воздух, но она поползла обратно, цепляясь за Эосфорос, пока земля вокруг дрожала. «Землетрясение», – пораженно подумала она. Клэри взяла камень свободной рукой, когда Аматис встала на колени, оглядываясь с хищной усмешкой.
Отовсюду раздавались крики, жуткий громоподобный звук. Девушка с ужасом смотрела, как земля расходилась на части, открывая огромную трещину. Камни, грязь, острые куски льда падали в пропасть и исчезали во тьме.
Земля постепенно перестала дрожать. Аматис засмеялась. Клэри подняла голову и увидела, как женщина встает на ноги, с издевкой улыбаясь.
– Передай брату, что я его люблю, – сказала она, а затем прыгнула в пропасть.
Клэри встала на ноги с бешено стучащим сердцем и побежала к краю трещины. Глянула вниз. Ей виднелись лишь пару футов земли, а дальше – тьма… и тени, двигающиеся тени. Она обернулась и увидела, что все Омраченные бежали с поля боя и прыгали в трещину. Они напоминали олимпийских пловцов – уверенные и решительные, ни минуту не сомневающиеся в мягкой посадке.
Нефилимы отползали подальше от пропасти, пока мимо пробегали их враги и исчезали во мраке. Клэри прошлась по ним взглядом, взволнованно выискивая одного парня в черной форме и со светлыми волосами.
Она замерла. Вон, справа от пропасти, неподалеку от нее собралась группа женщин в белом. Железные сестры. Между ними слабо виднелось тело на земле, кто-то в робе склонился над ним…
Клэри быстро побежала в их сторону. Знала, что не стоит этого делать с выставленным мечом, но ей было плевать. Она шагала по снегу, убираясь с дороги при приближении Омраченных, обходя нефилимов. Земля промокла в крови, становясь слизкой, но это не останавливало девушку, пока она не ворвалась в круг Железных сестер и не добралась до Джейса.
Он лежал на земле, и ее сердце, готовое взорваться в груди, слегка замедлило свое биение, когда глаза парня открылись. Он был очень бледен и дышал едва слышно. Безмолвный брат присел рядом с ним, длинные белые пальцы расстегивали форму на плече Джейса.
– Что происходит? – спросила Клэри, оглядываясь в недоумении. С дюжину Железных сестер смотрели на нее бесстрастно и молчаливо. По другую сторону трещины стояли они же, безучастно наблюдая, как Омраченные прыгают в щель. Выглядело это устрашающе. – Что случилось?
– Себастьян, – процедил Джейс сквозь зубы, и она упала рядом с ним, садясь напротив Безмолвного брата. С парня сняли форму, и она увидела рану на его плече. – Себастьян случился.
Рана истекала огнем.
Не кровью, а огнем золотого оттенка, как ангельский ихор. Клэри сделала прерывистый вдох и взглянула на смотрящего на нее Брата Захарию. Она мельком увидела его лицо, угловатое, бледное, в шрамах, прежде чем он достал стило из своей мантии. Вместо того, чтобы приложить его к коже Джейса, как того ожидалось, он коснулся им своей и нарисовал руну на ладони. Он сделал это быстро, но Клэри чувствовала силу руны. По ее телу прокатилась волна дрожи.
«Замри. Она прекратит боль», – сказал он тихим шепотом и положил руку на жуткую рану на плече Джейса.
Парень закричал. Его тело частично поднялось с земли, и огонь, вытекающий как снежные капли из его раны, поднялся, будто его полили бензином, обжигая руку Брата Захарии. Пламя стало пожирать рукав мантии Безмолвного брата; он дернулся в сторону, но не прежде чем Клэри увидела, как огонь поднимается, поглощая его. В глубинке огня, пока он колебался и трещал, Клэри увидела силуэт – силуэт руны, выглядящей как два крыла, соединенные полоской. Она видела ее прежде, стоя на крыше в Манхэттене: первая руна, которую она представила, не из «Серой книги». Она замерцала и исчезла так быстро, что девушка призадумалась, не привиделось ли ей. Казалось, эта руна появлялась тогда, когда она испытывала стресс или панику, но что она значила? Могла ли она помочь Джейсу… или Брату Захарие?
Безмолвный брат молча упал на снег, как сожженное дерево, превращающееся в пепел.
По рядам Железных сестер прошелся шепот. Что бы ни происходило с Захарией, этого не должно было случиться. Что-то пошло не так.
Сестры подошли к своему падшему брату. Они перекрыли Клэри обзор, когда она потянулась к Джейсу. Он бился в конвульсиях на земле с закрытыми глазами, склонив голову вбок. Девушка огляделась в отчаянии. Между Железными сестрами едва виднелся Брат Захария, дрожащий на снегу: его тело мерцало, охваченное огнем. Из его рта раздался крик – человеческий, крик мужчины, испытывающего боль, а не шепот в ее голове, свойственный Братьям. Сестра Клеопа поймала его за огненную мантию, и девушка услышала, как ее голос поднялся на пару нот:
– Захария! Захария…
Но он был не единственным раненым. Некоторые нефилимы сгруппировались вокруг Джейса, но большинство были у своих травмированных товарищей, наносили исцеляющие руны и обыскивали их форму, чтобы достать бинты.
– Клэри, – прошептал Джейс. Он пытался подняться на локти, но они не выдерживали веса. – Брат Захария… что произошло? Что я с ним сделал…