Майор уже собирался сбрасывать вызов, но тут вмешался Артем.
– Про гирю спроси, – тихо сказал он. – Гиря в доме была?
– Да, и еще. Гиря в доме была?.. Не пропадала?.. А вы узнайте… Прямо сейчас и гляньте.
Щеколдин закончил разговор и положил телефон в карман.
– Хитрый жук, этот Гнедой, очень осторожный, такой на деньги играть не будет. Дом сдавал, а сам не играл. А если просто так кого-то убил… Просто так любой на Замоскворецкой мог убить.
– И на Садовой.
– Или в кафе… – вслух подумал Щеколдин.
И этим ущипнул Артема за рабочий нерв. Действительно, убитым мог оказаться клиент работающего кафе, а они вцепились в давно закрытый катран. Вернее, он вцепился. Щеколдин всего лишь подчеркнул, что недаром ест хлеб, похвастался, можно сказать, результатом своей деятельности.
Артему бы взять катран и Леву Бубенцова на заметку, оставив эту графу из списка на потом, а он «вскочил на коня» и сейчас ехал к этому самому Бубенцу, который жил в поселке, примыкающем к Покровску. Ехать недалеко, но на полпути попали в пробку.
Машина катилась медленно, Артем физически ощущал, как сквозь него проходит драгоценное время, песком ссыпаясь куда-то за спину. Он даже слышал шорох, шелест, или это кто-то смеялся над ним? Мол, не туда едет, не затем. И не с тем. А может, это Кира шептала, ругала его себе под нос. Уже не знала, как привлечь его внимание, собачку свою по утрам выгуливать придумала, лишь бы хоть немного побыть с ним. А он не ведется – не клюет, не ловится. Хотя девушка она красивая, хорошая, но нельзя ему с ней. Ни с кем нельзя. Стелла погибла, считай, из-за него, Ева сколько крови выпила… Нет, не нужны ему серьезные отношения, одни только проблемы от них.
Деревня Сомово находилась в зеленой зоне, у реки, на въезде роскошный парк-отель с бассейном и теннисными кортами, дальше коттеджный поселок премиум-класса. И в самой деревеньке полно элитных новостроек, хотя Бубенцов проживал в обычном доме из белого силикатного кирпича. Но крыша новая, забор из профлиста высокий, сплошной, не видно, что во дворе творится.
А там явно что-то творилось. Артем еще не заглушил машину, а уже услышал тревожный женский вскрик, и дверь громко хлопнула, где-то за домом выматерился мужской голос. Уж не клиенты ли подпольного казино буянят? Что, если Бубенец игорный дом для элитных односельчан организовал, с него станется.
– Это мы удачно заехали!
Артем заметил, как сверкнули глаза у Щеколдина. Он и сам учуял запах добычи, ушки встали на макушке, как у охотничьего пса, даже дыхание участилось, это в кровь вспрыснулась доза адреналина, пока только маленькая. Вдруг тревога ложная и никого на помощь не звал? Может, женщина от удовольствия заорала? Но Щеколдин уже смотрел на забор, думая, как перебраться через него. Да и Артем не боялся объяснений с прокурорским и прочим надзором – козлов бояться, в огород не ходить.
Щеколдин искал, но ничего пока не находил. Забор высокий, секции гладкие, не за что ногой зацепиться. И руками за верх не схватишься, острый там срез и гибкий. Впрочем, Артем знал, что делать, развернул машину задом к воротам и вплотную подъехал к ним. Внедорожник у него боевой, и не счесть, сколько пуль из него вынули, не один кузовной ремонт прошел, а сколько их еще впереди… В общем, в груди не защемило, когда он запрыгнул на капот. Щеколдин кивнул и последовал за ним. И будь что будет…
Спрыгнули удачно, во дворе никого, но только поднялись на крыльцо, как из-за дома показался лохматый парень в армейском ватнике на спортивный костюм. Увидев пистолет в руке Малахова, лохматый сначала вытаращил глаза, а затем уже бросился бежать. В этот момент Щеколдин дернул дверь – закрыто.
Артем нагнал беглеца в два прыжка, прижал к стенке, развернув к себе лицом, одной рукой приставил пистолет к животу, а другой закрыл парню рот и спросил:
– А бежим чего?
Парень мотнул головой, размахивая своими лохмами. Просто побежал, без причины, а бояться ему нечего, потому что он хороший. Но Артем ему не поверил, с силой вжал пистолет в живот, заставив вернуться, и спросил:
– Кто в доме?
Лохматый кивнул, то есть в доме кто-то есть.
– Позовешь, скажешь, чтобы дверь открыли!
Артем подвел парня к двери, постучал, и она открылась.
– Давай быстрей! – поторопил голос, из прихожей перемещающийся в глубину дома.
Щеколдин за этим голосом и пошел, Артем за ним – с «бычком на веревочке».
В комнате на диване сидела стройная русоволосая девушка, лицо зареванное, глаза красные от слез, помада с губ слизана, тушь по щекам стекает, на щеке расплывается пятно, скорее всего, от пощечины, правая бровь припухла, возможно, от удара, подбородок трясется, руки связаны скотчем, рот заклеен. Платье на ней короткое, туфли на шпильке, волосы взлохмачены, совсем недавно яркий макияж кричал от восторга, а сейчас рыдал черными слезами. Рядом с девушкой, нависая над ней, стоял худощавый, располагающей внешности молодой человек с модельной прической. Черты лица правильные, мягкие, но взгляд жесткий. Даже сильный испуг не смог заслонить хищную суть Левы Бубенцова.
На журнальном столике между креслами бутылка виски, два стакана – один с трубочкой, конфеты, шоколадка, виноград в вазе.
Артем толкнул лохматого на Леву, быстро достал телефон, включил и навел камеру на девушку.
– Полиция! Подполковник Малахов!.. Что у вас здесь происходит?
Пусть только попробует какой-нибудь адвокатишка наехать на него, будет, чем утереть ему нос. Девушка связана, на лице слезы и следы побоев, кто посмеет сказать, что это не истязание. Группа лиц – до семи лет лишения свободы. А если вскроется изнасилование, то Леве точно не отвертеться.
– Э-э… А как вы в дом попали? – задергался Бубенцов.
– Лева, ты просто придурок! – Щеколдин подошел к нему, качнув наручниками на пальце. – Сам наденешь или мне тебе пристегнуть?
Бубенцов не дурак, выбрал первое, и его дружок не захотел лежать на полу с заломленными руками. А пара браслетов нашлась и для него – Артем снял с пояса.
– Только мы ни в чем не виноваты! Мы же играемся, да? – надвигаясь на девушку, угрожающим тоном спросил Бубенец.
Щеколдин ударил его кулаком в живот, схватил за шкирку, а вместе с ним повел на выход и второго.
– Играться с вами в камере будут!
Щеколдин подмигнул Артему и кивком головы показал на девушку: развязать ее нужно, в чувство привести и поговорить. Запугал ее Бубенцов, вдруг откажется заявление писать, тогда с них самих спросят.
– Так, будь здесь! – Артем сходил на кухню, нашел в холодильнике замороженный кусок мяса, вернулся и, развязав девушку, велел приложить холодное к припухшей брови. Синяк еще только назревал, видно, Бубенец ударил жертву совсем недавно.
– Как зовут?
– Снежана.
– К Леве как попала?
– Да к сестре в Москву приехала, а она живет там с одним. Ну, я домой хотела, а Лева меня к себе привез. Сказал, что любит, – вздохнула Снежана, махнув рукой на несбыточную мечту.
От девушки тянуло свежим перегаром, но пьяной она не выглядела, язык не заплетался. Видно, не на шутку напугал ее Лева.
– В Москве с ним познакомилась?
– На вокзале… Да нет, он хороший, ласковый, заботливый, слова мне плохого не сказал. Пока Ларик не появился… Как он появился, Лева как с цепи сорвался!
– Что он от тебя хотел?
– Да так, ничего… – тихо произнесла девушка, отводя взгляд в сторону.
– Не бойся, он тебе ничего не сделает.
– Да он и не делал ничего, – пожала она плечами.
– И ты не кричала, не звала на помощь? И Лева тебя не бил?
– Да так, ударил случайно… И не кричала я.
– Выходит, мы зря в дом врывались? Наручники на Леву надевали?
– Ну да.
– Я – подполковник, начальник полиции, товарищ майор – мой заместитель, мы серьезные, уважаемые люди, а Лева скажет, что мы просто так в дом к нему ворвались, и у нас будут неприятности. Лева – преступник, а мы жизнями своими рискуем, чтобы таких, как ты, спасать. От таких, как он!
– Но Лева меня не бил, мы просто игрались.
– То есть Леву ты подставить боишься, а нас нет? Мы не можем сделать запрос по месту твоего жительства, не можем узнать всю правду о тебе, узнать, почему ты сбежала… Откуда ты сбежала?
– Да не сбегала я! – разволновалась девушка.
– А если мы выясним, что на тебе кража какая-нибудь серьезная? – Увы, Снежана не понимала нормального русского языка, поэтому пришлось сгустить краски.
– Да нет на мне ничего!
– Как же так, проституцией занимаешься, а кражи нет? Так не бывает!
– Да не занималась я проституцией!
– А накрасилась как проститутка! Платье короткое…
– Так это все Лева! Проституткой, говорит, будешь. Я думала, он шутит, платье это надела, накрасилась, а он сказал, что у меня сегодня первый рабочий день. Мол, сегодня, говорит, здесь отработаю, а завтра комнату свою дадут, усадьба здесь какая-то…
– С лебедями? – усмехнулся Артем.
– Не знаю… Я думала, он шутит, ну, ролевые игры там, а тут дружок его приходит. Лева меня толкает, давай, говорит, начинай, а Ларик просто посмотрит. Ну, я же, типа, проститутка, ну, думаю, игра такая… А Ларик сначала смотрел, а потом пристраиваться стал… Ну тут я и поняла, что никакая это не игра!..
– Ты возмутилась, и Лева стал тебя бить.
– Ну, не так, чтобы сильно, – вздохнула Снежана, опустив голову.
– Сильно тебя в притоне будут бить, когда ты туда попадешь. А ты попадешь, если мы Леву не посадим. Так что все от тебя зависит. Напишешь заявление, этот ублюдок сядет надолго. А если нет, Лева тебя найдет, еще и на иглу посадит. Дальнобойщиков на трассе за ложку героина будешь обслуживать. Мужики грязные, вонючие, и ты наркоманка… Тебе это нужно?
– Нет!
Малахов отправил Снежану переодеваться, а сам вышел во двор. Лева и его дружок сидели на скамейке, опустив головы, Щеколдин нависал над ними как скала.
– Я не знаю, что с Геной было, – не поднимая головы, говорил Бубенцов. – Дали по морде и ушли, а на следующий день он не вышел. Мы думали, уволился, и разбираться не стали…