– Это вы хорошо придумали, мозговой штурм, – кивнул Груздев. – Но мне факты нужны. Телефон Лыкова у кого оказался?
– Телефон-то оказался, а «пальчиков» на нем нет.
– Потому что чехол специальный, чтобы пальцами экран не пачкать.
– Ну, может… – пожал плечами Щеколдин. – И алиби у Гуляшова нет.
– Гуляшов всего лишь исполнитель, – сказал Груздев. – Цепочка ведет к Печерову.
– Цепочка на Гуляшове обрывается, он даже Балаева не сдаст. Ни Балаева, ни Шаплякова. Молчать будет, хоть в пресс-хате закрывай.
– Не надо до крайности доводить, – поморщился Груздев. – Зачем нам огород с заказным убийством городить? Подадим как ограбление. Пьяный Гуляш потерял телефон, пролез в поселок за новым, нарвался на Лыкова… Нож потом выбросил. Вместе с одеждой.
– Да, но Гуляшов звонил Лыкову незадолго до убийства, – напомнил Малахов.
– Кстати, очень странно. Гуляшов мог надраться в хлам, мог убить в таком состоянии. Но звонить Лыкову… – Щеколдин в сомнениях пожал плечами.
– Значит, звонил Балаев. С телефона Гуляшова.
– Ну, это хоть как-то объясняет, почему Лыков вышел из дома. Голос Балаева он со вчерашнего дня знает. А еще Балаев вчера вечером к нему подъезжал…
Ну да, Балаев мог выманить Лыкова, – согласился Щеколдин. – И выпустить на него торпеду Гуляшова.
– Так, скорее всего, и было, но что мы предъявим Балаеву? Вчерашний наезд на Лыкова? Ну а что там вчера было? Кого-то убили, изнасиловали? – вслух рассуждал Груздев. – Ну, выпустили голых на мороз! Немцова завтра выпускаем… Если не сегодня…
– Нельзя Ганса выпускать, – покачал головой Малахов. – И Балаеву с рук спускать. Слишком легко блатные убивают. Мы еще освоиться не успели, а уже два трупа: Славин, теперь вот Лыков… А завтра Печора Алика Ермолаева убьет, что мы его отцу скажем?
– Я не понял, ты что, меня агитируешь? – возмутился Груздев. – Я что, предлагаю Печерова в покое оставить? Нет! Работать с ним будем. С ним, с Балаевым, наружное наблюдение установим, писать будем, слушать, все как положено… Закончилась для него спокойная жизнь!
– Да она и раньше такой не была, – с обидой за прошлое сказал Щеколдин. – Просто Печора выкручивался и сейчас выкрутится… Хотя все возможно. Мне кажется, он осторожность потерял, надо этим пользоваться.
– На завтра составить мне план оперативно-технических мероприятий! – Груздев медленно, но тяжело припечатал к столу ладонь.
– И сочувствующих к делу будем подключать. – Артем выразительно смотрел на Щеколдина.
Увы, но без него он как слепой щенок без передних лап. Нет у него своей агентуры в городе, работа, конечно, ведется, но быстро не получится, хоть из кожи вон. И очень хорошо, что Щеколдин не артачится, не саботирует приказы, палки в колеса не вставляет.
– Все сделаем, – кивнул Иван Аркадьевич.
– Сделаем Печерова, буду представлять тебя к подполковнику, – сказал Артем и выразительно посмотрел на Груздева.
– Я подпишу представление, – кивнул Вадим.
Но велел ему задержаться, отпуская Щеколдина. И продолжал хмурить брови после того, как закрылась дверь.
– Что-то не так? – спросил Малахов.
– Вот видишь, ты сам все понимаешь.
– Щеколдин справляется со своими обязанностями, скажу больше, я без него как без рук.
– К Щеколдину пока претензий нет… И к тебе тоже.
– Но есть нюансы, я правильно понял?
– Кого ты сегодня на место преступления притащил? Проститутку, которая вчера весь отдел веселила?
– Семенцова не просто проститутка, Семенцова еще и специалист по связям, – серьезно сказал Артем.
– Ну, так скажи, по каким связям, чего замолчал?
– По связям с Аликом Ермолаевым. Это Алик Марту мне подсунул, думал, я не понял. И она уже вчера интересовалась, где Лыков и как его найти. Через меня хотели на него выйти… Я думал, Семенцова знала, что Лыкова должны убить, поэтому и привез ее – на ее реакцию хотел посмотреть…
– Стелешь ты гладко…
– Гладко узел стелется. Вокруг земли на Покровском шоссе. Похищение, два трупа, опять же Семенцову голой на мороз… Алик землю эту хочет, Печора хочет, вдруг Лыков – только начало?.. Вдруг земля здесь ни при чем? – озадачился Артем, услышав знакомый щелчок переключателя в голове.
– Что-то я не понял, то при чем, то ни при чем.
– Печора теневой рынок стрижет, а Лыков типичный его представитель. Может, Печора хотел, чтобы Лыков ему платил… Обычно я так понимаю, Печора сначала собирал информацию на клиента, а тут Лыков ему сам в руки свалился. Может, вопрос о земле – наживка, поведется – получит чек на проценты от левых доходов.
– Может, и наживка. А может, и земля… Место хорошее, раздолье, монастырь, до транспортной развязки рукой подать, пятнадцать минут, и уже в Москве… Разберемся с Печорой, события форсировать не будем, но сторожок на него поставим. Как ты это умеешь, – усмехнулся Груздев.
Решение принимает начальник, а исполняет их подчиненный, впрочем, Артем и не собирался спускать Печоре убийство Лыкова. И Балаев с Шапляковым не должны остаться белым пятном в истории районного уголовного розыска.
Тюрьма – это серость и убогость в зловониях людских грехов, девять лет в этой грязи впечатались в сознание намертво. Печеров Николай Григорьевич не отрекался от своего прошлого, но старался не впускать в свое настоящее напоминание о нем, поэтому его дом – это храм солнца, здесь всегда светло, а белый цвет в интерьере щедро отливает золотом. Здесь все заставляло думать об осторожности, один неверный шаг мог изменить дизайн его жизни, светлые тона поглотит холодный мрак, кремовая белизна мрамора уступит место серости казенного бытия. Сама по себе тюрьма не пугала, но в шестьдесят лет возвращаться туда не хотелось. А кое-кто его туда толкал…
– Да не давал я отмашку на Лаптя! – Балай скрестил на груди ладони, в глазах призыв к терпению и мольба о пощаде.
Печеров производил впечатление человека спокойного, рассудительного, внучка говорила, что у ее дедушки самые добрые глаза и щедрая улыбка. Но то внучка, а Балай такой же идиот, как и Ашот, Царствие ему Небесное.
– А почему менты тебя ищут?
Этим вопросом Печеров подводил знаменатель под судьбой Балая. Но еще не знал, убивать этого утырка или пожалеть. Ашот реально подставил его, получив наводку на банк, без спроса взял пацанов и напал на инкассаторов. Такое не прощается, с Ашотом Печеров не колебался, а Балай всего лишь хотел как лучше.
– Да потому что подставили меня! – От волнения Балай сначала икнул, затем закашлялся.
– Да ну!
– Ты же сам сказал пробить по убийству этого… Славина.
Печеров кивнул. С одной стороны, Паню и Киселя не жалко, пацаны реально отморозились, человека, считай, по беспределу замочили. Даже хорошо, что Ашот их в перестрелке положил. Но и Ашот свое получил по справедливости. А с Балаем пока не все однозначно.
– Пробил?
– Там нормально все, на Паню с Киселем все повесили. Но меня этот мент новый заинтересовал. Мы пасли его, смотрим, шмара к нему подъехала, он ее на хату повез. Мы на хату «прослушку» поставили, Шапокляк «жучка» вкрутил. Марта с этой хаты звонила, про Лыкова сказала, все расклады сдала, земля, связи, все такое. Лапоть этот реальная фигура, если Лысому такой подгон смог сделать… А реальная фигура должна платить! На нашей земле банкуют, а нам не платят. Почему? Мы к нему домой подъехали, хотели спросить, а Лапоть в отказ, даже не вышел, падла!
– Два косяка за тобой, Балай. Ты сначала у шмары на хате засветился, потом у Лаптя дома.
– Но так мы не собирались мочить Лаптя!
– А Гуляшу Лапоть зачем?
– Подставили Гуляша!
– Так тебя подставили или Гуляша?
– Ну и его…
– Это меня подставили, Балай! Ты подставил! Своей тупостью!
Печеров неторопливо открыл ящик стола, вынул оттуда два совершенно одинаковых с виду «вальтера», один вроде как боевой, другой поделка, зажигалка. Балай аж с лица сошел, так страшно ему стало. Сама судьба предложила ему рулетку «пятьдесят на пятьдесят». Очень жестокий вариант, когда классический вариант дает шесть шансов из семи, если предлагается «наган».
– Ну так я же снять с Лаптя хотел!.. Он ведь землей заплатить мог, ну, Лысого землей…
– Там очень много земли, – кивнул Печеров.
– В том-то и дело…
– А тебе всего два куба нужно… Если застрелишься, на кладбище похоронят, по-людски, – усмехнулся вор. – А если застрелят…
– А если повезет? – сглотнув, спросил Балай.
– Попробуй! – Печера вытянул обе руки, предлагая выбрать ствол.
– Я вас не подставлял, Николай Григорьевич! – Балай сдерживал дрожь в руках, чтобы не посрамиться, но пистолет от стола оторвал с трудом, как будто в нем центнер веса. – Но кто-то подставил! – И слова он выжимал через силу.
Печеров заинтригованно смотрел на него. Всегда интересно смотреть, как ведет себя человек перед смертью. Оба пистолета могли оказаться боевыми, тогда шансов у Балая нет.
– Кто-то узнал, что мы искали Лыкова, кто-то на этом сыграл!
Балай поднес ствол к виску, но на спусковой крючок нажать не смог, палец не слушался. Он зажмурился от страха, но на спуск все-таки нажал. Из ствола вырвался огонек, опалил ему волосы на виске, а Балай засмеялся – нервно и весело. Пистолет оказался обычной зажигалкой.
– Кто наводит ментов на ложный след? – подобрел вор.
Новые менты по-новому метут, могли возникнуть проблемы вплоть до СОБРа с их маски-шоу. Печеров прекрасно это понимал, поэтому не держал в доме боевого оружия. И два ствола – это зажигалки, но Балай об этом не знал, и не похоже, что догадывался.
– Я не знаю, но мог бы узнать.
– Так узнай.
– Но я же застрелился. – Если Балай и пошутил, то как-то не очень удачно.
– Я найду человека, который во всем разберется, – тяжело и холодно посмотрел на него Печеров.
От волнения Балая бросило в пот. Печора запросто мог повторить с ним смертельный номер, в этот раз без шансов на спасение.
– Да не надо, я сам!