– Землей они занимались?
– Ну да.
– Не совсем законными сделками…
– Не знаю, может быть, – опустила глаза Кира.
– Ты что-то знаешь. Пойми, если ты что-то знаешь, но скрываешь от меня, я не смогу найти твоего отца.
– Отец действительно был как-то связан с Лысенковым… И не только с ним.
– С кем еще?
– Его зовут Антон Степанович, он полковник в отставке, раньше служил в Москве, сейчас живет в Покровске. Дом у него на Звенигородской улице, номер сорок два… Фамилию не знаю, только имя-отчество, отец заезжал к нему, просил меня остаться в машине… Они еще тогда сильно поругались.
– Когда тогда?
– Да где-то за неделю до того, как Лысенкова убили.
– Может, лучше начать с твоего похищения?
– Ну да, за неделю до того, как меня похитили…
– За неделю до того твой отец ругался с Антоном Степановичем…
– Да, я слышала, хотя в машине сидела.
– Что конкретно ты слышала?
– Ну, отец сказал, что с него хватит.
– А что Антон Степанович?
– Ну, я не слышала, но, когда мы уезжали, он стоял у ворот и смотрел нам вслед. Нехорошо смотрел. Мне так показалось.
– А раньше ты видела этого человека?
– Да, они с Лысенковым подъезжали к нам. Отец выходил, и когда просто говорили, когда вместе уезжали.
– Какие-то общие дела? Не совсем законного происхождения. Твой отец устал бояться, поднял мятеж, Антон Степанович решил его предупредить или даже наказать… – вслух размышлял Артем. – Ругался он с Антоном Степановичем, но похитили тебя люди Лысенкова, твой отец все понял, пошел разбираться…
– С кем пошел разбираться?
Малахов не ответил, он думал о том, что кто-то разобрался с самим Кудряшовым. Некий Антон Степанович и разобрался. Полковник запаса, фамилию которого Кира не знает… Что полковник, служил в Москве, знает, а фамилию нет… Может, темнит? Но зачем ей наводить следствие на ложный след, когда отец в беде… Или отец тупо в бегах, и Кира в курсе…
– Может, твой отец сейчас у этого Антона Степановича? – спросил он, внимательно глядя на Киру.
Интересно, как она будет выкручиваться? А придется, если с ней что-то нечисто.
– Не знаю, я ходила, смотрела, свет в окнах не горит. Собака лает, а никто не выходит.
– Когда ходила?
– Только что, это тут, недалеко…
– Если недалеко, может, съездим?
Кира ничего не сказала, просто открыла дверь и села в машину.
Через пять минут они уже были на месте, действительно, недалеко. Улица на окраине города, частный сектор, дома по большей части новые, где-то богатые, где-то так себе. Антон Степанович вложился щедро, дом двухэтажный, белые стены, крыша смотрится как шляпка боровика на толстой ножке, эркеры, терраса с балюстрадой. Аккуратный забор – кирпичные столбы, профлист, откатные ворота. Неплохо полковник отложил себе на запас, интересно только, с каких доходов…
Во дворе и над воротами горели фонари, окна темные, за воротами громко залаял пес, но свет в окнах не зажегся. Артем отошел от ворот, встав под прикрытие пушистой елки, и стал смотреть на окна – вдруг занавеска шевельнется? Но нет, никакой реакции на происходящее. Тогда он просто нажал на клавишу, глядя на видеокамеру под крышей дома. Но и на звонок никакого отклика. Зато вдалеке закрутилась светомузыка, машина с проблесковыми маячками на крыше остановилась напротив них, из нее вышли патрульные. Малахов не стал предъявлять удостоверение: подчиненные должны знать начальство в лицо.
– Товарищ подполковник! – выпрямил спину старший лейтенант Лапкин.
– Кто-то вызвал или просто проезжали?
– Да соседи звонили: собака лаяла, кто-то у ворот стоял. Мы подъехали – никого…
– Бдительные соседи. Узнай, кто звонил, и попроси на разговор. Вежливо попроси, ласково.
Лапкин козырнул и направился к соседнему дому. Кира смущенно глянула на Малахова. Это она встревожила спящий город, но ее оправдывает исчезновение отца.
Артем усадил Киру к себе в машину, хотел отвезти домой, но получил категорический отказ. Пока он ее уговаривал, появилась высокая, плоская как доска женщина в больших круглых очках на фоне узкого овала лица. Красивое бордовое пальто из нежного драпа застегнуто, шарфика нет, виден шелковый воротник домашнего халата. На ногах легкие ботиночки, один шнурок развязан. Лицо слегка напудрено, губы накрашены кое-как, видимо, второпях мазнула. На ходу спонжиком по щекам прошлась и помадой мазнула так же второпях. По всей длине губы накрашены кое-как, а в одном месте густо наведено, и легкая припухлость там заметна. Возможно, споткнулась и ударилась. А может, кто-то ударил: или сосед, или муж. О муже Артем подумал, заметив обручальное кольцо на пальце правой руки.
Он представился, женщина в ответ назвалась Ириной Дмитриевной Чайкиной и внимательно посмотрела на него.
– Ирина Дмитриевна, вы уж извините за беспокойство, но пропал человек, друг Антона Степановича, может, вы что-то знаете?
– Что я могу знать? – Чайкина приложила ладонь к горлу, чтобы не задувало под воротник пальто.
– Когда вы видели Антона Степановича в последний раз?
– Ну, когда… Этим вечером видела… Сел в машину и уехал.
– Один?
– Ну да, один… Жена в Москве живет, насквозь городская, – фыркнула Чайкина. – Ее сюда никаким калачом не заманишь. Сама из деревни, а строит из себя, смотреть противно…
– Может, Антон Степанович с другом был?
– Да нет, один.
– Вы уверены?
– Ну-у… – Чайкина повернулась к своему дому.
Здание двухэтажное, к соседскому дому обращено глухой стеной, и ни одного окна там. Из окна, выходящего на улицу, женщина могла видеть, как соседская машина выезжала со двора, но как в нее садились, вряд ли.
– Как я могу быть уверена? Я что, в гости к нему ходила?
– А в какое время уехал Антон Степанович?
– Где-то в половине десятого… А зачем вы спросили? – снова занервничала женщина.
– Мне нужно знать.
– Знайте! Не ходила я к нему!
– Ходила! – вдруг раздался чей-то голос, и из темноты на свет вышел плотного сложения, невысокого роста мужичок в темно-синем спортивном костюме и белоснежной футболке под ним. В пальцах он держал зажженную сигарету, вредная для здоровья привычка плохо гармонировала с его спортивной фигурой. И еще от него крепко несло перегаром. На ногах он вроде бы держался неплохо, но ему стоило усилий удерживать равновесие.
– И он к тебе ходил, туда-сюда.
– Витя, не начинай! – Женщина невольно тронула припухшую губу.
– С тобой?! С тобой больше не начну!.. Да, ты права, у меня есть женщина! И я ухожу к Валентине!
Чайкина тронула пальцем губу и благоразумно промолчала.
– Это все неправда, – сказал Артем.
– Что неправда! – резко глянул на него Чайкин. – Сказал, ухожу, значит, ухожу!
– Неправда, что Ирина Дмитриевна в гостях у соседа была. А машину из окна видеть могла, и кто в ней сидит, тоже. И видела… Любопытная у вас жена, с активной жизненной позицией, полицию вот вызвала.
Возможно, Чайкина вызвала полицию, потому что ее ударил муж, но по ходу действия передумала жаловаться на него. Дежурный уже снял трубку, требовалась причина для звонка, а за окном лаяла собака, на нее все стрелки и перевели. А второй раз Чайкина могла позвонить, потому что за воротами стоял на фоне своей машины и смотрел на окна дома какой-то подозрительный мужчина.
– Сказал бы я, в какой позиции она активная! – фыркнул Чайкин.
– Давайте без пошлостей! – поморщился Артем. – Не изменяла вам жена, не надо ей уходить.
– Да она сама во всем призналась!.. И не звонил я твоему козлу Мохову!
– Да он бы тебя и не испугался! Он в десанте служил!
– Ага, в десанте! Вместе со своей КЭЧ в тылу врага высаживался!
– Простите, с кем? – не понял Артем.
– Прощаю. КЭЧ – квартирно-эксплуатационная часть.
– Квартирно-эксплуатационная часть какого соединения?
– А какая у нас здесь воинская часть? Там он землю продавал!
– Кому продавал?
– Ну, Леша Павлинский хотел купить, Димка его отговорил. Мутная, сказал, тема, воинская часть там стояла, ракеты кислотой заправляли. Вдруг там земля отравленная… И еще сказал, что не могли такую землю в продажу пустить.
– А кто такой Димка?
– Ну, товарищ мой, он в Покровске с детства, нас вот сюда перетащил, город-то хороший… И тёлок хватает, – зло глянув на жену, процедил Чайкин. – А я свою приволок! В Тулу со своим самоваром!
– Сам ты самовар! – выкрикнула Ирина.
Она хотела уйти, но Малахов перегородил ей путь.
– Ирина Дмитриевна, дело серьезное и не терпит отлагательств… Может, Антона убивают, может, еще не поздно его спасти!
– Не мой он, понятно?! – топнула ногой женщина.
– Так я и не говорил, – улыбнулся Артем.
– Послышалось тебе! – хихикнул Чайкин. – Потому что твой он, этот козел!
– Ирина Дмитриевна, кто звонил Мохову? – спросил Артем. – Если не ваш муж, то кто?
– Я не знаю!
– Когда звонил?
– Куда и где! – истерично развеселился Чайкин. – Не знаю, чем они там занимались в доме у Мохова! Кто-то ему позвонил, и он уехал. А эта сучка домой!
– Мохову позвонили, он собрался и уехал? – уточняя, спросил Артем.
– И вы бы ехали! – махнула рукой вдоль улицы Чайкина.
– Кто позвонил, не знаете?
– Не знаю… Но могу сказать! Если вы уедете, наконец, и этого клоуна заберете!
– Кто клоун? – дернулся Чайкин, но Лапкин предусмотрительно схватил его за плечи и удержал.
– Ирина Дмитриевна, кто звонил? – допытывался Артем. – Вопрос жизни и смерти!
– Какой-то Иваныч!
– Так ты еще и трубку брала! – засмеялся Чайкин. – Или ты не ту трубку брала?
– Сволочь! – Ирина Дмитриевна влепила мужу пощечину, тот размахнулся, собираясь ее ударить в ответ, но Лапкин вцепился в него.
Артему пришлось принимать меры. Он распорядился посадить мужа в машину, а жену отправил собирать вещи.
– Носки шерстяные не забудьте, в камере не жарко.
– В какой в камере? – опешила Чайкина.