– Эй, дедушка, можно вас на минуту?
Тот неторопливо приблизился к джипу.
– Не согласились бы вы дать нам несколько, так сказать, практических советов или скорее уроков по конструированию и обращению с огнеметом.
– Что ж, можно, – охотно согласился старец. – Ребята вы как будто неплохие; располагаете к себе. А я молодость вспомню. Войну. Как фрицев бил…
– Ну так садитесь в машину, повезем вас на места будущих сражений.
– Меня Мазепой кличут, – сообщил дед.
– Как-как? – не поверив своим ушам, переспросил Жора.
– Иваном Степановичем Мазепой! Точь-в-точь как предка моего великого.
– Так вы?..
– Да чего же в нем великого? – перебив Жору, насмешливо спросил Сергей. – Изменник он был… Изменником и помер.
Дед насупился, отчего лицо его сделалось весьма похожим на физиономию врубелевского Пана. Пергаментная лысина, на висках пышные седые кудри, такая же курчавая бороденка, громадный нос, покрытый редкими, но длинными черными волосами, и яркие голубенькие глазки, остро взиравшие из-под кустистых бровей.
– Не нужно касаться святого, – наконец промолвил он.
– Тоже мне, святой выискался! – хихикнул Сергей.
– Останови транспорт! – вскричал Мазепа.
Жора сначала не понял, о каком транспорте идет речь, но тут до него дошло: дед хочет покинуть их общество.
– Вы что же, выйти желаете? – спросил он.
– Вот-вот, – заявил дед. – Не могу стерпеть оскорблений в адрес своего предка!
– Да он шутит!
– Подобных шуток не понимаю и не принимаю! Высаживайте.
– Да бросьте вы, Иван Степанович… – просящим тоном успокаивал Мазепу Жора.
– Прекратить! – вдруг неожиданно рявкнул Сергей. – Стоять смирно! Притормози, – бросил он Жоре. – Выходи, гад!
Мазепа не двигался. Он весь съежился и словно стал еще меньше ростом.
– Вылазь, подлая твоя душонка!!! – рычал Сергей. – …!!!
Дед и вовсе скукожился, словно его парализовало. Минуты три стояла напряженная тишина. Потом Сергей скомандовал «поехали», и машина вновь тронулась.
– И чтобы я больше от тебя не слышал ни звука! – произнес Сергей, обернувшись назад. – Раз взяли, сиди тихо. А амбиции свои засунь сам знаешь куда. Потомок, едрит твою… – Сергей фыркнул.
Жора не знал, что и подумать. Сергей вновь продемонстрировал собственную непредсказуемость. С чего он вдруг набросился на этого замшелого старичка-мухомора? Да как еще набросился. Сразу в чувство привел. Кто бы мог подумать…
– Куда едем-то? – спросил он у Сергея.
– Прикупим солярки, и на площадку, – отозвался тот.
Когда они вернулись на место раскопок, начинало едва заметно вечереть. На площадке совершенно пусто. Ворота отворены настежь, строительный вагончик тоже, а горячий ветер гоняет туда-сюда обрывки газет.
– Ну вот, – ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Сергей. – Народ весь разбежался, а нам бежать некуда. Мы дома. Точно, дед?
Мазепа бочком-бочком, незаметно продвигался к воротам. Услышав вопрос, он дернулся, словно сквозь него пропустили электрический разряд, и встал по стойке «смирно».
– А я ведь тебя знаю, дед, – со скрытой насмешкой, как показалось Жоре, заметил Сергей. – И ты меня знаешь. Ведь так?
Старик мелко закивал.
– Значит, говоришь, гетман Мазепа – твой прямой предок, а в войну ты воевал огнеметчиком и Берлин брал?
Тот молчал, отведя взгляд в сторону.
– Ладно, замнем. Ты давай пока смесь готовь и этот… так называемый огнемет снаряжай, а мы оглядимся. И смотри у меня, ни шагу отсюда. Пока команду не дам.
Оба соратника подошли к яме, ведущей в подземелье. Сергей носком кроссовки сбросил вниз обломок деревяшки, а затем сплюнул.
– Ты зачем так на него? – шепотом спросил Жора, указывая глазами в сторону копошащегося с опрыскивателем деда.
– С этим-то? – Сергей вновь сплюнул. – Да он подосланный.
– Кем подосланный? – изумился Жора.
– Тем, кто с нами борется.
– Не понимаю тебя? – изумился Жора. Во рту у него вдруг пересохло, и стал зудеть затылок. – Кто с нами борется? И как это – подосланный? Мы же его случайно встретили.
– Вот-вот, случайно… Думаешь, он кто?
– Не знаю… Пенсионер, ветеран…
– Да я не о том, – досадливо, словно Жора не мог ответить на самый примитивный вопрос, поморщился Сергей.
– А о чем?
Жора в недоумении пожал плечами.
– Он не человек вовсе. Вернее, не только человек, – довольно громко произнес Сергей.
– Как это?.. А… кто же?
– Нежить по совместительству. Как тебе объяснить… Что-то вроде домового-стукача. Есть такая категория. С ним заключили договор, вот он и старается.
От этих слов, произнесенных самым обычным тоном, Жору почему-то хватила оторопь. «Какие еще домовые?!» – хотел завопить он, но внезапно осекся. Почему бы и нет? Если существуют ожившие мертвецы, то почему бы не быть домовым? Но что значит «заключили договор»? Кто заключил? Какова плата? И как это понять: «домовой-стукач». Вопросы были готовы сорваться с языка, но Жора превозмог себя, понимая: захочет Сергей растолковать, так растолкует. А тот между тем плюнул в яму, направился к строительной будке, вошел внутрь, покрутился там с минуту и вновь показался в дверном проеме.
– Пусто, – с сожалением бросил он. – Все находки подчистую вывезли. Хотя бы пуговицу забыли, так нет.
Он покосился на старика, методично перемешивавшего в старом ведре бензин с соляркой, и обратился к нему:
– Что твой хозяин поделывает?
Дед поднял на Сергея замшелое лицо, но ничего не ответил.
– Наверное, готовится к предстоящим сражениям, – иронически предположил Сергей.
Мазепа еще яростнее завертел палкой в ведре.
– Старайся, старайся… Послушай, а ты что, правда воевал?
– Воевал! – подтвердил дед с какой-то мучительной гордостью.
– И подвиги небось совершал?
– Не без того.
– Награды правительственные имеешь?
– Медаль «За отвагу».
– Смотри-ка… Молодец! А чего ж ты в нечистики подался? На старости-то лет…
– Мое дело.
– Конечно, твое, но все же?.. Растолкуй? Может, из-за денег? Но, насколько я знаю, хозяин твой скареден. С него не разживешься.
– Я пенсию получаю, – отозвался Мазепа, – и неплохую… Денег мне хватает. Тут в другом дело.
– Ну-ну?
Старик вытащил из ведра палку, зачем-то понюхал ее и отшвырнул в сторону.
– Он мне силу дал, – равнодушно произнес он. За равнодушием явно скрывались едва сдерживаемые эмоции.
– Это понятно, – отозвался Сергей. – А на кой тебе эта сила?
– Для того, чтобы чувствовать себя человеком.
Сергей захохотал.
– Вернее, личностью. Кто я без силы? Прыщ на ровном месте. Сопля зеленая. Так меня и понимают. Степаныч то, Степаныч се… Мазепа, одним словом. А я… – Дед грозно потряс перед носом корявым пальцем. – А я – личность! У-ух!
– Аж мороз по коже пошел, – хмыкнул Сергей.
– Нет, ты погодь хихикать. Выслушай. Не будь этого проклятого Горбачева, может, я бы в нечисть и не подался. А он, шельма меченая, все перевернул. Было белое, стало черное. Все десятилетиями нажитое по ветру пустил. Германию хоть возьми. Если кровушкой нашей, что мы в войне пролили, ихин Берлин залить, так вместе с рейхстагом утонет, а мы им этот Берлин за просто так подарили. И не только Берлин! Потом другие до власти добрались. Еще хлеще. «Хапай кто может!» – закричали. И вовсе дурдом начался. Все разворовали. А пенсионер-ветеран только глаза в изумлении таращит. Что делается, что делается!!! И, главное, поделать ничего не может. Хоть пиши, хоть кричи во весь голос, никому до тебя дела нет. Тут Хозяин и подвернулся. Ты, говорит, не один такой. Вас миллионы! Но я-то – в единственном числе. Поелику всем помочь не могу, а тебе могу. Если ты мне служить будешь. Я вначале не понял. Как помочь? Чем? Он и надоумил.
Старик замолчал, потом подошел к стоявшему на земле садовому распылителю и стал с интересом рассматривать его, словно видел в первый раз.
– Дальше давай, – потребовал Сергей. – На самом интересном прервался…
– Можно и дальше, – охотно согласился Мазепа. – Ты вроде местный?
– Местнее не бывает!
– Про химзавод, значит, знаешь. Как его захапали.
– Понятное дело, в курсах.
– Так вот. Директор нынешний, или по-новому менеджер, а проще говоря, хозяйчик, прибрал его к рукам. А с какой, извиняюсь, стати?! Он что, строил его? Деньги давал на возведение?! Хрен да маленько! А захапал! Сколько я в Москву ни писал, сколько в местную газетку статеек ни носил, бесполезно! Из Первопрестольной – ни ответа, ни привета. А в газетке – в глаза смеются. Говорят, времена нынче иные. Было, мол, ваше, стало ихо. Закон такой вышел, чтобы всюду владелец имелся. Да ради бога, говорю. Я не против. Пускай покупает на свои, кровные, а нет денежек, может сам возводить. Из подручных материалов. Вон как крольчатник, к примеру. А это же не им построенное. Народ силы и здоровье клал. Под лозунгом «Даешь большую химию!». Ну, раздели по-честному. Так нет же. Все – одному! Я уж было хотел пойти к нему в контору и плюнуть в морду. Да тут Хозяин подвернулся.
– Как же ты борьбу повел? – с интересом спросил Сергей.
– Да очень просто. Исходя из своей квалификации. Стукач, он что делает? Стучит, естественно. Ну, вот я и начал стучать.
– Где же?
– А в ихом дому. Слышал, наверное, он дом себе отгрохал. Не дом, а дворец! В четыре этажа! Там и бассейн, и сад зимний, и всякого разного другого полно. А живут-то всего трое. Сам, баба его и мальчонка лет десяти – сынок. Толстенький такой. Ну, конечно, прислуга, гувернантки, шофер, садовник, охрана опять же… Никто чужой, конечно, туда ни ногой. Враз за шкварник и пинок под зад. А я, коли в домовые переквалифицировался, то войти могу очень даже запросто. И вошел, понимаешь! Да не просто вошел, а, так сказать, гостем непрошеным. Первую ночь помню… Они только легли. Хозяин то есть со своей… Я давай стучать. Сначала тихонько так, вроде скребусь. Они думают: мыши. По первости смирно лежали. Потом сам соскочил. Под кровать полез. Смехота. Свет погасят, я опять. Наконец решили не выключать лампы. Я с другой стороны – как бухну в стену. Вроде бревном. Весь дом поднял. Все мечутся… Кто плачет, кто охает, кто матерится… На другой раз я опять за свое. Потом начал посуду бить. И так ночь за ночью… Чего они только не делали. И чудиков каких-то из Москвы привозили. Те все руками размахивали и заклинания читали. Потом ученых с приборами пригласили. Те походили, поохали… Сильные, говорят, у вас тут поля. Аномалии сплошные. Но все без толку. Наконец попа откуда-то привезли. Толстый такой поп, щеки чуть не трескаются. У нас в Светлом церкви-то нет… Поп тоже походил по комнатам, святой водой стены покропил, молебен отслужил. Потом говорит: это вам, видать, кара. За грехи то есть. О духовном вовсе не думаете. Все стяжаете, а в городе божьего храма не имеется. Вот разная нечисть и заводится. Ну, хозяин тут же решил: строим, значится, собор! Тем более что на несколько дней апосля попа стало тихо. Нашли место подходящее, строителей понагнали… И работа закипела. Но и тут душонка-то мелочная свою суть показала. Все норовил, чтоб подешевше вышло. И материалы второсортные да просроченные, и не собор вовсе, а церква, правда, большая… Словом, сэкономит