– Значит, мой папа ошибался, – сказал Тоби. – Можно жить на одних мечтах.
– Можно, если ты из замка. Эти животные для королевской семьи. И для членов правительства, и для их прихлебателей. Не для таких, как мы с тобой. Не для маленьких людей.
Слонокорова замычала. Звук был такой, будто завёлся двигатель гигантского грузовика.
Тоби и Бёрстон перешли площадь, преодолели горы мусора и мост через полноводную реку. Все горожане, похоже, разошлись по домам. Уже стемнело, но ни один уличный фонарь не горел. Света не было и в окнах, закрытых занавесками и ставнями. Тоби и Бёрстон поднимались к мрачному замку по крутой узкой улочке.
– Почему тебе запрещено ходить в замок, Бёрстон?
– Потому, приятель, что я бунтарь. Я ем правила на завтрак и бросаю уставы в костёр моей свободной мысли.
Тоби не был готов в это поверить, поэтому в ответ промычал что-то нечленораздельное.
– Ты назвал меня лжецом? – Бёрстон резко остановился и развернулся к Тоби.
– Нет. Я с тобой согласился.
– Хорошо, – сказал Бёрстон.
Они дошли до небольшой площади. Бёрстон, тяжело дыша после крутого подъёма, подошёл к дереву с тёмной кроной и сел на низенькую кирпичную ограду.
– Я мог бы быть Мечтателем, – сказал он отстранённо, разочарованным голосом.
– Серьёзно?
– Ты что, назвал меня лжецом?
– Нет, конечно нет, Бёрстон.
– Я мог бы быть одним из великих Мечтателей. Может, величайшим, которого знало это королевство. Если бы не эта твоя Тамурлейн. А теперь посмотри на меня: дурацкий клерк в дурацком Архиве.
– Я думал, ты глава Архива.
– Я это и имел в виду. Дурацкий Старший Архивариус.
С соседней улицы раздался звон колокольчика. К площади шли две фигуры. Бёрстон застонал.
– Этого ещё не хватало.
– Кто это?
– Мы нарушаем комендантский час, ты не заметил?
– Я не понимаю.
– Ты и в самом деле незамутнённый, Тоби Портер.
Тоби не ответил. Его раздражал покровительственный тон Бёрстона.
– Совсем дитя, – продолжал Бёрстон. – В общем, прошлой ночью вернулась тень. Поэтому Регент ввёл комендантский час. После заката все должны сидеть по домам.
– Тень? То есть, тень здесь? В городе?
– Со вчера. Она раньше наводила ужас на весь город, но несколько месяцев назад исчезла. А теперь вернулась.
– Я её видел.
– Жуть! Какая она?
Тоби поёжился от воспоминания о том, как тень прошла сквозь него, как он почувствовал её холод, её ненависть.
– Жуткая.
Две фигуры вышли на площадь. В последних лучах вечернего света Тоби узнал серые кудри Билли Винча и лысину Барри Чейна. Тоби схватил Бёрстона за руку, затащил за дерево и согнулся за кирпичной стеной.
– Что ты…
– Ш-ш-ш! – шикнул Тоби.
Дозорные неспешно брели по площади. Похожий на лягушку Барри звонил в колоколец.
– Мне нужно передохнуть, – заявил он, дойдя до кирпичной оградки и с глубоким вздохом присел, поставив колоколец на землю.
– Живей, нам надо закончить обход к шести, – сказал Билли Винч.
– Ну тогда сам бери колокол. Он тяжёлый. У меня скоро ещё одна смена.
Билли присел на корточки рядом с приятелем. На площади было тихо, и Тоби надеялся, что Дозорные не услышат их с Бёрстоном. Он хотел, чтобы Альфред замер, но кот вертелся в рюкзаке, будто что-то было не так.
– Я тут подумал, Билли, – сказал Барри Чейн.
– Я бы на твоём месте не стал. Можешь повредить что-нибудь.
– Нет, серьёзно. Тебя ни разу не беспокоило то, что мы делаем, Билли?
– В каком смысле?
– Работаем на тирана.
– Заткнись к чёрту, безмозглый ты болван! – Билли огляделся. – Ты что, по виселице соскучился?
– Нет.
– Ну тогда заткнись.
– Но ведь работёнка у нас тухлая, нет разве?
– Если тебе не нравится, уволься.
– В разгар кризиса? Мне детей надо кормить. У меня их трое.
– Вот и заткнись, раз так.
– К тому же сейчас каникулы, их не кормят в школе. На еду теперь каждую неделю уходит раза в два больше денег. Мне приходится брать дополнительные смены. Я не могу уволиться сейчас. Мне и так едва хватает на аренду.
– Вот и заткнись, дурень, – Билли Винч запустил пальцы в свои кудри.
Альфред начал царапать внутренности рюкзака, издавая тихий звук.
– Ты это слышишь? – заволновался Билли.
– Хмм? – задумчиво промычал Барри.
Тоби просунул руку в рюкзак.
– Звук где-то рядом.
Тоби крепко сжал Альфреда. Кот замер.
– Прекратился, – сказал Билли.
– И всё-таки, это же неправильно? – продолжил Барри. – Наша работа. Это происшествие в обед. Та девчонка, тот мальчишка.
– Я же сказал, мы молчим об этом.
– Как думаешь, это был тот парень, про которого нам говорили? Тот, которого видели в лесу?
– Я думаю, да. И я думаю, что эта девчонка устроила взрыв у городских ворот. И если кто-нибудь узнает, что мы задержали даже не одного из них, а обоих сразу, а потом они нас заболтали, как полных идиотов, нас казнят. Так что заткнись.
Билли Винч встал и взял колоколец, давая понять, что разговор закончен. Дозорные, звеня, отправились дальше.
– Тебя ищет Дозор? – спросил Бёрстон, когда Дозорные скрылись из вида. – О, замечательно. Просто замечательно. Ты смерти моей хочешь?
И направился прочь. Не к замку, а обратно вниз.
Альфред снова начал царапать рюкзак, но теперь он ещё и метался. Тоби выпустил его. Кот вспрыгнул на ограду и попытался залезть на дерево. Тоби решил, что он учуял там птицу, и сгрёб животное в охапку.
– Некогда охотиться, Альфред, – сказал Тоби, пихая кота обратно в рюкзак. – Постой! – прошипел он, догоняя Бёрстона. – Пожалуйста, Бёрстон. Пожалуйста.
Бёрстон не остановился.
– Держись от меня подальше, тебя ищет Дозор!
– Мне нужно попасть к Мечтателям. Мне нужно попасть домой!
Бёрстон перешёл на бег.
– Тамурлейн разрушит твою жизнь, если ты мне не поможешь!
– Ага, а если помогу, мою жизнь разрушит Дозор. Я лучше попытаю удачи против шестнадцатилетней девчонки, чем против маленькой армии, благодарю покорно!
Тоби бежал рядом с Бёрстоном. Он почти паниковал: как ему теперь попасть в замок?
– Ты же не боишься, правда, Бёрстон?
– Боюсь? – Бёрстон затормозил. – Я боюсь?
Колокола замолкли. Закричали, закаркали вороны. Мальчики смотрели, как они взмывают с каждой крыши, каждой трубы в районе, и даже с замка. Сотни, тысячи, десятки тысяч воронов и ворон вились в небе, а к ним присоединялись всё новые и новые. Вокруг замка кружила гигантская стая из, должно быть, ста тысяч птиц, чёрных, как сама ночь. Птицы сотрясали небо хлопаньем крыльев, криками и карканьем. А потом опустились, как ужасная тьма, на замок, чтобы там заночевать.
– За мной, – пробормотал Бёрстон таким голосом, будто его успокоило это зрелище.
Он повёл Тоби по широкой улице.
За спинами мальчиков, на площади, в кроне дерева что-то зашевелилось. Это были намечтанные кем-то шпионы Дозора – древесные волки. Они проползли по веткам и спрыгнули с них, почти что стекли, как тяжёлая густая масса, и с громким стуком приземлились на площадь. Один сразу же отправился в замок, чтобы доложить: единственный свидетель убийства Кертена наконец-то нашёлся (а ещё Барри Чейн и Билли Винч не доложили о том, что задержали и отпустили Тоби и девочку, которая устроила взрыв). Остальные пошли за Тоби и Бёрстоном, держась на приличной дистанции, принюхиваясь, чтобы не потерять запах Тоби, клацая когтями по мостовой. Их клыки были готовы рвать и терзать.
Но и за древесными волками следили. За ними летело почти бесформенное существо, тьма, которой не давали распасться лишь жажда мести, верность, дружба и ненависть.
Бёрстон остановился у арки, на которой висела табличка: «ВОРОНИЙ ДВОР».
– Сюда, – сказал он, открывая перед Тоби боковую дверь в арке. – После вас.
Как только Тоби вошёл внутрь, Бёрстон захлопнул дверь. Тоби услышал торопливо удаляющиеся шаги.
– Стой! – крикнул Тоби, нащупывая ручку. Когда он выбрался наружу, Бёрстона и след простыл. – Вернись!
– Он тебе поможет! – донёсся из темноты ответ Бёрстона.
– Кто «он»? – крикнул Тоби.
Но Бёрстон уже сбежал.
Меж узких скользких стен находилась деревянная лестница. Ступеньки были основательно стоптаны: по ней поднимались не раз и не два. Наверху газ шипел за стеклом лампы. Бледный свет освещал имя на табличке: Мервин Самп Эсквайр. Тоби приложил к двери ухо, чтобы попробовать услышать хоть что-нибудь. Царапанье. Может быть, у Мервина Сампа Эсквайра был ручной хомяк.
Тоби постучал.
Ему не ответили. И когда он постучал полминуты спустя – тоже. За дверью продолжал скрестись хомяк. Тоби сел на верхнюю ступеньку лестницы, подпёр голову руками и стал ждать возвращения Мервина Сампа Эсквайра. Тоби покинул дом уже целых три дня назад. Его мама, должно быть, с ума сошла от волнения. Решила, что он умер. Тоби помнил, ещё маленьким, он потерялся в магазине. Мама перепугалась, что с ним случилось что-то ужасное, и когда, наконец, его нашла – чуть не задушила в объятиях. А папа? Как он отреагирует? Тоби говорил себе, что папа тоже будет волноваться, но не вполне в это верил. Очень многое из того, что он себе говорил, в последнее время оказалось неправдой. Мальчик встал и постучал снова – на всякий случай.
– Да? – прогудел мужской голос.
Тоби нужно было немного храбрости, поэтому он сунул руку в рюкзак и погладил Альфреда. Кот ткнулся носом в его пальцы: простил.
– Ладно, Альфред, – прошептал Тоби и открыл дверь.
Стало темно: сквозняк задул свечи. Раздался бумажный шорох. В комнате везде были листы бумаги: они висели на стене, устилали пол, громоздились стопками на столе. Тоби закрыл дверь, и потухшие было свечи вспыхнули ярче, чем прежде.
Царапающий звук издавал не хомяк, а перо, которое держал в руке крупный мужчина, сидевший за столом спиной к Тоби. Он был одет в длинный плащ с поднятым воротником, на котором беспорядочно лежали сальные волосы. Ещё царапанье издавали ногти свободной руки незнакомца: ими он активно чесал голову. Человек напоминал Тоби его папу. Не внешним видом, а чем-то ещё. Может тем, что не оборачивался. Поборов желание спросить: «Папа?», Тоби спросил: