– Не говори за меня, женщина.
– Лорд Сноу сказал слово против Регента, – усмехнулся Олли Беспечный. – И даже не одно слово. Регент Маладайн не является законным правителем Бальтазара. Всё так, лорд Сноу? Вы так и сказали? Леди Сноу, прошу, продолжайте, вы вчера видели восхитительную казнь?
Олли произнёс слово «казнь» с нажимом.
– Это лишь… – начала леди Сноу. – Я хочу сказать… Он бы никогда… Прошу, – она сжала пальцы Мечтателя, в её глазах стояли слёзы. – Давайте не будем начинать эти ужасные разговоры про политику! Лорд Сноу, – леди Сноу наклонилась к мужу через стол. – Вы же в самом деле не говорили ни слова против Регента Маладайна?
Лорд Сноу начал успокаиваться. Он сделал долгий шумный выдох и как будто сдулся при этом, как воздушный шар.
– Нет, – сказал он, пряча глаза в карты.
Олли Беспечный только улыбнулся.
Игра продолжилась. Лорд Сноу теперь был тих и задумчив, вероятно, даже жалел о сказанном. Он держал себя большим и указательным пальцами за шею, будто представляя, как на ней завязывают петлю, как его тело, свисающее с виселицы на замковой стене, клюют вороны. Карты ложились на зелёное сукно.
Тамурлейн, прятавшаяся в самом дальнем углу, выступила вперёд. Её черты выглядели искажёнными, неправильными, почти неразличимыми. Тоби задержал дыхание. Игроки не заметили, как девочка приблизилась. Она смотрела на Мечтателя Олли Беспечного. Войдя в освещённую свечами часть комнаты, она выглядела бледной, словно призрак, словно её на самом деле здесь нет. Она превращалась в тень. Тоби смотрел, как девочка-тень – было ли у неё имя теперь, когда Тамурлейн растворилась? – плавно двигалась, пока не оказалась прямо за спиной у Беспечного.
Она медленно наклонилась, будто собираясь что-то прошептать ему на ухо, и медленно начала расти. Сначала Тоби ничего не заметил, потому что свечи почти догорели и освещали только карточный стол. Но потом он увидел, что темнота, царившая в комнате, слилась с её темнотой.
Тоби не мог понять, где кончается тень и начинается мрак. Может быть, тень уже вышла за пределы комнаты, заняла весь замок, и сдерживал её только ветер снаружи.
– Королева! – воскликнула старая миссис Блеверхассет, тыча пальцем.
Остальные повернулись туда, куда она указывала. Леди Сноу завопила. Лорд Сноу закричал. Мечтатель Олли Беспечный замер. Без своей золотой сети, которой боялась тень, он был беспомощен. Он сорвался со своего стула. Лорд и леди Сноу уже бежали со всех ног. Раздался хлопок. Тень струилась за ними, а Тоби остался один.
Мальчик не знал, что делать: следовать за тенью, ждать её здесь, или продолжить путешествие без проводника и надеяться, что она его найдёт.
Раздавшийся неподалёку свист помог Тоби определиться. Он схватил со спинки стула чёрный бархатный плащ Олли Беспечного и почти выбежал из комнаты, когда его голову что-то рвануло назад. Кто-то вцепился в его волосы.
– Королева! – прокричала миссис Блеверхассет ему в ухо. Видимо, она пряталась где-то во мраке.
– Пустите!
Она не отпустила.
– Королева. Я видела её. Королева Фадранга, убийца!
Альфред с порога бросился на старушку, издавая ужасающее скрипящее шипение. Она взвизгнула, отпустила волосы Тоби, упала на жёсткий деревянный пол, застонала. И затихла.
Она не двигалась.
Она умерла? Альфред её убил?
Тут глаза старухи открылись.
– Уртакс. Моё дитя. Королева Фадранга её убила. Я видела королеву. Этой ночью я видела Фадрангу. Она была здесь. Остановите её!
Тоби опустился на колени:
– Давайте я помогу вам встать.
Она подняла руку, и Тоби хотел её принять, но её рука прошла мимо его рук и вцепилась ему в горло стальной хваткой.
– Моя дочь должна быть отомщена. Моя дочь, Уртакс. Я видела королеву Фадрангу!
Тоби отбросил руку миссис Блеверхассет и выбежал из комнаты. Его трясло. Со стороны лестницы для слуг послышались крики и резкие свистки. Тоби и Альфред побежали в другую сторону.
17. Центральный зал
На мгновение Тоби решил, что оказался внутри механизма. Самого большого механизма, который он когда-либо видел. И пространство, которое вмещало этот механизм, было больше любого пространства, которое он видел в Лондоне: больше главного зала Музея Естествознания, больше центрального вестибюля станции Ватерлоо, выше тёмных арок Вестминстерского аббатства. Это было огромное мрачное пространство, которое начиналось далеко внизу и было увенчано стеклянными, разрисованными какими-то странными листьями. Несколько листьев передвинулись, и Тоби понял, что на самом деле это были ноги десятков чаек, сидевших на внешней стороне купола, где их перья трепал ветер. Гораздо комфортнее было голубям, которые устроились на вычурных железных балках внутри. Их не было видно в этом мраке, но курлыкание, отражающееся от свода, слышалось хорошо. Ещё Тоби видел отчётливые белые следы их жизнедеятельности на механизме внизу.
Этот механизм… Тоби не понимал, что это такое. Он не понимал назначения всего этого пространства. Вокруг механизма поднимались галереи, этаж за этажом. По галереям ходили люди, но здесь царила такая тьма (наверное, из-за того, что Хогартов Трубопровод, по которому в замок поступали газ и вода, всё ещё не был отремонтирован), что Тоби не мог ничего толком разглядеть. В этом зале сплелись в кучу шестерни, трубы, кирпич, железо, камень, дерево, стекло, мечты и незапланированные водопадики, стекавшие через трещины в куполе. Поверх всего этого были налеплены ракушки, орнаменты, кости и, наконец, гигантский часовой механизм. Тут были дюжины дюжин шестерней. Самая маленькая – размером с барабан парового катка, самая большая – с колесо обозрения. И множество промежуточных зубчатых колёс.
Тоби заметил, что шестерни здесь не сцеплялись, как в нормальном механизме: они проходили в нескольких дюймах друг от друга. А на зубцах стояли люди. Похоже, механизм был транспортной системой, помогавшей перемещаться между галереями. Люди перешагивали с зубца на зубец, поднимались и спускались по этажам или переходили с одной стороны зала на другую.
На галерею, где стоял Тоби, из покоев высыпали Дозорные. Они охотились за Тамурлейн и, вероятно, за Тоби. Он сорвал с себя рюкзак, открыл его и опустил на пол, а Альфред послушно запрыгнул внутрь. Тоби нашёл разрыв в балюстраде и шагнул на проходившую мимо платформу-зубец, которая с поразительной скоростью потащила его вверх.
Тоби вцепился в поручень. Платформа сохраняла горизонтальное положение, только немного покачивалась на своей оси. У Тоби это не вызывало особого доверия. Внизу вращались другие шестерни, а бортиков у платформы не было. На галерее, которую Тоби покинул, Дозорные опрашивали всех подряд и светили фонарями в лица. Наверху кто-то перешагнул на проносившуюся мимо платформу другого колеса. Тоби приготовился сделать то же самое. Встречная платформа приближалась. Тоби понял, что если замешкается, то пропустит пересадку, и ему придётся ждать, пока колесо совершит полный оборот. А если он оступится, нога застрянет между платформами и оторвётся. Колёса, большие и деревянные, могли без труда порвать или изуродовать человеческое тело. Это был опасный механизм.
Сердце Тоби ушло в пятки, когда он перешёл на другую платформу и схватился за поручень.
Платформа взмыла вверх. Он ощутил лёгкость, свободу. Колесо двигалось опасно быстро. Но люди, которые пользовались этими шестернями, не боялись. Они были замотанными офисными клерками, и утомлённое ворчание механизма звучало так же устало, как выглядели эти клерки: они практически спали на ходу.
Следующее колесо, к которому приближался Тоби, не работало. Когда платформа Тоби проходила мимо него, из люка в центральной оси высунулась голова с седыми волосами и щетиной на щеках.
– МакГинти! – воскликнул Тоби и, поддавшись порыву, прыгнул к нему на платформу.
Мальчик не успел подготовиться к прыжку, поэтому приземлился неудачно: он потерял равновесие. Внизу вращались гигантские колёса, похожие на мельничные жернова, которым не терпелось намолоть муки. И Тоби был лишь крупицей муки в этом гигантском механизме. Кто-то схватил его за ворот плаща и втянул на платформу.
– Ого! – сказал МакГинти. – Что ты здесь делаешь, шеф? Я думал, ты вернулся домой.
– Я пытаюсь, – Тоби уставился в люк за МакГинти. – Там что, дыра?
– Там? – усмехнулся МакГинти. – Нет. Я чиню сломанное колесо. Не уверен, что проблема механическая, возможно, неисправна мечта.
Старый рабочий достал из кармана своего комбинезона кисет с табаком и сигаретную бумагу и задумчиво заглянул в люк. А несколькими этажами ниже Дозорные зашли на первую гигантскую шестерню.
– Тут недалеко есть дыра, через которую я могу попасть домой?
– Модель РК14, понимаешь, – продолжал МакГинти, скручивая сигарету. – Всегда с ними какие-то проблемы.
– МакГинти?
– Обычная мечтательная тяга, но в наши дни качество уже не то. Совсем не как прежде.
– Пожалуйста. Мне нужно попасть домой.
– Хм-м? – МакГинти закурил самокрутку и снова обратил внимание на Тоби. – Так откуда ты, напомни?
– Энджел-лейн.
– Энджел-лейн? – МакГинти поморщился. – Да уж, эта работка была той ещё… – МакГинти затянулся самокруткой, и Тоби так и не узнал, той ещё кем была работка на Энджел-лейн. – Посреди лесного пожара. Теперь там всё закрыто, так что помочь не смогу.
– Как насчёт Арнольд-стрит?
– Арнольд-стрит… Арнольд-стрит… – повторил МакГинти, пытаясь вспомнить.
Дозорные расходились по колёсам центрального зала. Несколько уже приближались к Тоби.
– Лондон, – подсказал мальчик.
– А, Лондон! – воскликнул МакГинти. – Теперь я вспомнил.
– Да! Можете отвести меня туда?
– Нет. Там тоже всё закрыто.
– А можно его открыть?
– Ты шутишь, должно быть? Закрытую дыру открыть может только мечта Мечтателя. Мечтой можно снести врата Алказабада.
– Я не хочу сносить врата Алказабада, – сказал Тоби. – Я просто хочу вернуться домой.