не были связаны между собой?
Чертов Гарриман! Даже если он не задает вопросы, он все равно управляет пресс-конференцией.
– Мы рассматриваем все варианты, – невозмутимо произнес д’Агоста.
– Это серийный убийца?
Снова Гарриман. Как он, черт его дери, сумел пробраться в первый ряд? В следующий раз д’Агоста постарается усадить его у черта на куличках, а предпочтительнее вообще не впускать этого пройдоху в зал.
– Как я уже неоднократно говорил, мы рассматриваем все возможности…
– Возможности? – прокричал Гарриман. – Вы хотите сказать, что серийный убийца – это возможность?
– Мистер Гарриман, – твердо сказал Синглтон, – в зале есть и другие репортеры. Мы просим задать вопрос мистера Гудро из «Дейли ньюс».
– Почему в расследовании участвует ФБР?
– Мы привлекаем все правоохранительные агентства, – ответил Синглтон.
– Но в чем здесь федеральный аспект? – не отставал Гудро.
– В первом деле имела место возможная транспортировка тела между штатами. А третий случай с его потенциальными международными последствиями потребовал привлечения федерального агентства. Мы благодарны ФБР за то, что они предоставили в наше распоряжение свой опыт.
Рев выкрикиваемых вопросов из зала.
– Последний вопрос, – сказал Синглтон, оглядывая журналистов.
За его словами последовал еще один взрыв.
– Миз Андерс из «Фокс».
Тележурналистка из «Фокс» попыталась что-то произнести, но ее заглушили голоса коллег.
– Прошу тишины! – прогудел Синглтон.
И это сработало. Стало тихо.
– Мой вопрос адресован мэру. Какие шаги вы предпринимаете для обеспечения безопасности города?
Мэр тяжелым шагом вышел вперед:
– Помимо того что мы выделили сорок детективов и еще сто полицейских в форме для обеспечения этого расследования, мы привлекли более двух тысяч полицейских для круглосуточного патрулирования. Кроме того, мы предпринимаем множество, множество других шагов, о которых я не могу говорить по соображениям безопасности. Могу вас заверить, что делается все возможное, чтобы защитить жителей города.
– Лейтенант, где головы?
Опять Гарриман – вот сука!
– Вы слышали, что было сказано: больше никаких вопросов! – ответил д’Агоста.
– Нет! – раздался новый крик. – Отвечайте на вопрос!
Уровень шума вырос, когда остальные подхватили этот рефрен: «Где головы? Что с головами? Отвечайте на вопрос!»
– Мы работаем над этим, – сказал д’Агоста. – В настоящий момент…
– То есть вы не знаете?
– Как я уже сказал…
Но они не позволили ему закончить.
– Вы хоть знаете, почему убийца отрезает головы? – крикнул кто-то еще.
– Пока нет, но…
И тут уверенно вмешался Синглтон:
– Мы обратились в отдел поведенческого анализа в ФБР, чтобы они помогли нам найти ответ на данный вопрос.
Для д’Агосты это было новостью, и он понял, что Синглтон, вероятно, придержал эту информацию, чтобы использовать ее как козырную карту, – чертовски хорошая идея.
– Когда вы?..
– Благодарю вас, леди и джентльмены, пресс-конференция закончена, – сказал Синглтон и отключил микрофон.
Зал взорвался, а Синглтон, проходя мимо д’Агосты, произнес вполголоса:
– В мой кабинет, пожалуйста.
Лейтенант стал собирать свои бумаги, взглянул в сторону мэра и увидел, что тот мрачно смотрит на него большими сверкающими глазами.
18
Сидя на пассажирском сиденье служебной машины, которую вел сержант Карри, д’Агоста воспользовался редкими минутами тишины и покоя, чтобы подумать. На этот раз снятие с него стружки в кабинете Синглтона было не таким ужасным, как опасался д’Агоста. Капитан скорее по-отечески, чем в виде выволочки, указал ему на то, что д’Агоста позволил Гарриману доминировать на конференции, как он, Синглтон, и предсказывал, но все могло бы быть и хуже, и он уверен, что д’Агоста получил ценный урок.
– Добудь нам что-нибудь, что угодно, к концу завтрашнего дня, – сказал Синглтон. – Чтобы мы могли скормить это газетам. Мы должны продемонстрировать наше продвижение. Принеси мне что-нибудь хорошее, и все неприятности будут забыты.
Он похлопал д’Агосту по спине, опять же на отеческий манер, потом предостерегающе сжал его плечо.
Это было вчера вечером. У д’Агосты оставалось еще двенадцать часов, чтобы принести что-нибудь.
Сразу после того, как он получил задание от Синглтона, словно проклятие, пришли результаты просмотра записей с камеры в пирмонтском баре «Источник». Записи, без всяких сомнений, подтверждали, что Бо и в самом деле в день убийства Грейс Озмиан находился в баре, смешивал напитки с трех дня до полуночи. Когда д’Агоста прикинул время, необходимое для того, чтобы добраться из Пирмонта в Куинс, и добавил окно неопределенности относительно места убийства девушки, он понял, что убить ее Бо никак не мог. Таким образом, эта ниточка, казавшаяся столь многообещающей, никуда не привела. Если только Бо не нанял убийцу… но это, на взгляд д’Агосты, выглядело совершенно невероятным: Бо принадлежал к тому типу людей, которые делают подобные вещи своими руками.
Карри затормозил и выругался: его подрезал черный лимузин, когда он попытался маневрировать в плотном потоке машин, направляющихся в тоннель Холланда. Наилучшей надеждой д’Агосты на какой-нибудь новостной прорыв был разговор, на который он теперь направлялся, весьма многообещающая ниточка в деле убийства Кантуччи. Он почти не сомневался, что киллер каким-то образом связан с фирмой «Шарпс энд Гунд» – то ли работает там, то ли работал. Д’Агоста собирался допросить некоего Уильяма Пейна, одного из двух техников фирмы, устанавливавших систему сигнализации в доме Кантуччи. Хотя д’Агоста уже знал, что сам Пейн не является подозреваемым (он получил подтверждение того, что этот человек в течение трех последних недель находился в Дубае, где на крупном объекте устанавливалась система сигнализации), он чувствовал, что Пейн сможет назвать ему других возможных подозреваемых. И что не менее важно, Пейн мог подтвердить, что это была инсайдерская работа. Больше, чем что-либо другое, д’Агосте нужна была сейчас убедительная информация, связывающая «Шарпс энд Гунд» с убийством Кантуччи; не просто какие-то домыслы, а нечто такое, с чем можно было бы выйти к прессе.
Они выехали из тоннеля Холланда и продолжили свой путь через округ Гудзон, через Ньюарк-Бей и пустошь Порт-Ньюарка, пока наконец не оказались в Мейплвуде. Поворот, другой, третий, и они добрались до места назначения. Там, припаркованный у тротуара, стоял «роллс» Пендергаста, внутри угадывались очертания фигуры Проктора, сидевшего за рулем в ожидании.
Дом представлял собой скромное двухэтажное сооружение в колониальном стиле, обитое белой вагонкой, с лужайкой, покрытой пожухлой травой, и садом, увядшим на ранних зимних холодах. В Джерси в последнюю неделю, вероятно, шел снег, подумал д’Агоста, глядя на ледяную корку, остававшуюся местами на газоне.
Карри остановился за «роллсом», они поднялись по ступенькам и нажали кнопку звонка. К ним вышел крупный, неуклюжий человек, представившийся как Пейн.
– ФБР уже здесь, – сказал он кислым голосом, и они последовали за ним в гостиную.
Пендергаст сидел на диване, худой и бледный, как обычно. Д’Агоста достал айпад, на котором иногда делал записи, а Карри тем временем вытащил свой блокнот. Пендергаст никогда не делал записей и даже, кажется, никогда не имел при себе бумаги и авторучки.
– Лейтенант, – сказал Пендергаст. – Я ждал вас и обуздывал желание задавать вопросы.
Д’Агоста благодарно кивнул. Они с Карри сели одновременно с Пейном.
– Позвольте мне начать с разъяснения: вы не являетесь подозреваемым, – сказал д’Агоста. – Вам это ясно?
Пейн кивнул, сцепил пальцы. Выглядел он немного усталым: глаза красные, одежда измята, волосы растрепаны. Может быть, сказывается разница во времени?
– Я хочу помочь вам, насколько это в моих силах, – произнес он тоном, подразумевающим противоположное.
Д’Агоста задал ему предварительные вопросы – возраст, местожительство, как давно он работает в «Шарпс энд Гунд» и так далее – и получил короткие, неинформативные ответы. Наконец д’Агоста подошел к сути допроса:
– Я бы попросил вас описать систему безопасности в доме Кантуччи: как она работала, как устанавливалась и в особенности как ее можно было перехитрить.
Пейн скрестил руки на груди и начал описывать систему в общих словах, практически так же, как раньше это делал Марвин. Д’Агоста слушал, делал записи, и у него возникало сильное впечатление, что Пейн говорит далеко не все. Лейтенант задал несколько наводящих вопросов о конкретных вещах и в ответ получил еще более туманные ответы и увертки. Наконец Пейн сказал:
– Я действительно не могу больше отвечать на вопросы, связанные с технической стороной.
– Почему?
– Вам должно быть известно, что я подписал договор о неразглашении всего, что связано с техникой, и я не должен говорить об этом. Меня могут уволить и даже засудить.
– Ингмар угрожал покарать вас, если вы будете говорить с нами? – спросил д’Агоста.
– Ничего конкретного он не говорил, но в общем и целом его послание было ясным.
– Мистер Пейн, вы хотите закончить наш разговор? Я хочу, чтобы вы поняли: если да, то вы получите повестку, будете вынуждены приехать в полицию и отвечать на вопросы под присягой.
– Я понимаю.
– То есть вы хотите, чтобы мы это сделали?
– По правде говоря, да. Потому что в этом случае у меня будет прикрыта задница.
Вот сукин сын! Раскусил его блеф. Д’Агоста подался вперед:
– Поверьте, мы не забудем, как вы нам помогли, и ответим любезностью на любезность.
Пейн посмотрел на него, моргая за большими очками:
– Пусть так оно и будет. Чем вы со мной жестче, тем лучше я буду выглядеть в глазах Ингмара. Послушайте, лейтенант, мне нужна моя работа.
И тут мягким, елейным голосом заговорил Пендергаст:
– Значит, мистер Пейн, вы требуете, чтобы вас вынудили отвечать?