– Один раз ты уже сходил… – генерал засунул край сигары в гильотину и резанул. Оставшуюся часть он аккуратно положил в специальную коробочку и убрал в стол.
– Сплюнь ты, чёрт возьми!
– Телефон мой есть? Если что понадобится, звони в любое время.
– Спасибо, – проговорил капитан.
– Не стоит, я уверен, ты сделал бы для меня то же самое.
Капитан пожал руку Валерию Андреевичу и вышел из кабинета. Там его уже ждали два сотрудника комитета. Молча указав ладонью на выход, один из них пошёл впереди, а второй сзади. Такой процессией они прошли через всё здание, вышли из него и дошли до ворот. На пропускном пункте стояло четверо хорошо вооружённых ребят в чёрном камуфляже.
– Ваши документы, пожалуйста, – обратился к капитану один из охранников. Они не имели никаких опознавательных знаков, и капитан только мог гадать, кто же из них тот парень, о котором говорил генерал. Внимательно изучив пропуск, охранник кивнул одному из своих, и дверь открылась. Двое в костюмах, что сопровождали капитана, молча развернулись и удалились обратно в здание комитета. Тяжёлые металлические двери закрылись, и капитан остался на улице один.
Наряду с Невским проспектом это была самая безопасная улица в городе, но, в отличие от первой, в основном тихая и пустая. После бунта работники новосозданных комитетов перевезли семьи на Петроградку, близость родных к главному военному объекту в городе внушала им чувство защищённости. В целом они были правы. После беспорядков двадцать первого года эти улицы почти не слышали выстрелов, бандиты сюда не заходили.
Капитан зашёл в магазин неподалёку от станции метро. Пачка «Marlboro» стоила возмутительные триста рублей, но делать было нечего, его сигареты закончились, а курить ужасно хотелось.
Из внутреннего кармана он вытащил небольшую фотографию, на которой был он сам с женой и детьми. Счастливые лица. В тот год они ездили все вместе в Москву, фотография была сделана на Воробьёвых горах на фоне громадного стадиона. Через несколько месяцев он ушёл в плаванье, изначально на полгода, а по итогу – на семь лет.
Капитан свернул в Александровский парк. Некогда красивые аллеи с аккуратно подстриженными деревьями и кустами превратилась в дикие заросли сорняков. Скамейки, стоявшие вдоль дороги, были либо сломаны, либо разрисованы. Сквозь каменные плиты пробивалась трава, а где-то они были расколоты на части. Дома тут были намного целее, чем у больницы или на правом берегу. Стёкла были там, где им полагалось быть, некоторые даже были чистыми, но общая серость и низкие тучи создавали атмосферу безликости и опустошения.
До дома было не так далеко, но он решил спуститься в подземку. Для него стало искренним удивлением и разочарованием увиденное, когда он спускался в метро сегодня днём. Раньше он особо не замечал красоты и величия первых, совсем старых станций, но сейчас, наблюдая за грязными стенами, разбитой мозаикой и чёрными от копоти потолками, капитан осознал, насколько низко упало общество в духовном и просветлённом смыслах. Понятно, что в эти времена человек пытался выживать как мог, но неуважение, а в некоторых случаях – и вандализм, к старым памятникам архитектуры, коим являлось и метро, были демонстративными, и это считалось нормальным в новом обществе. Во все времена было проще разрушить, чем создать, и теперь, когда подобное оставалось безнаказанным, ссылаясь на «выживание», люди активно, сами не понимая, зачем, уничтожали историю. Свою же историю.
Капитан оплатил проход заранее приготовленным жетоном, не спеша спустился вниз и стал ждать поезда. Был конец рабочего дня, и людей становилось всё больше. Наконец поезд приехал, свободных мест было на удивление много, поэтому капитан сел на одно из них. Вагон немного наполнился людьми, но так, что, посмотрев по сторонам, можно было рассмотреть всех пассажиров.
Прямо напротив капитана сидел яркий представитель нового общества. Длинноволосый, долговязый торчок неотрывно смотрел куда-то в потолок, иногда сплёвывая на пол. В руках он держал банку с пивом – она сильно дрожала, и содержимое иногда маленькой струйкой выливалось на соседнее сидение. К счастью, неприятный попутчик, шатаясь вышел на следующей станции.
Его место заняла толстая недовольная женщина лет тридцати пяти с двумя детьми, плотно закутанными в тряпки так, что лиц не было видно. Дети недовольно заозирались в поисках свободных мест, но мамаша, крепко держа за руку более настырного, отвесила ему нехилый подзатыльник. Капюшон слетел с головы, и перед капитаном оказался чёрный мальчик. Нет, не грязный – чёрный. Тот тут же накинул капюшон обратно и уткнулся в подмышку своей матери. «Наследие чемпионата мира восемнадцатого», – ухмыльнулся про себя капитан.
Настроения совсем не было, ведь уже пять дней не было вестей от своих родных. Когда он подъезжал к нужной станции, людей в метро стало в разы больше: все возвращались с работы. На Спортивной вышло несколько десятков человек. Станция была довольно крупной, двухъярусной, поэтому здесь находился один из главных центров торговли Петроградки. Комендант дома поговаривал, что в этом месте можно купить вещи, которые в обычных магазинах не продаются и являются дефицитными. Многие горожане платили за вход только для того, чтоб попасть на этот рынок. Сам капитан ещё не успел хорошенько рассмотреть содержимое прилавков, однако народ уже толкался и шумел, пытаясь купить один из последних кусков ароматного мыла.
Капитану не было нужды стоять в очередях. Помимо горячей воды, которую любезно предоставил комендант, через связи генерала ему привезли новую армейскую мебель взамен испорченной и несколько коробок со всякими принадлежностями, в том числе со средствами гигиены.
Чкаловская была пустой. Капитан оказался единственным, кто вышел из поезда, и медленно побрёл в сторону эскалатора. Он был рад, что эскалатор уже запустили – ещё один подъём наверх пешком он вряд ли бы потянул.
Выйдя на улицу, капитан оглянулся: на улице было подозрительно безлюдно. Его дом находился всего в нескольких кварталах от входа в метро. Спустившись по ступенькам, он перешёл улицу и направился в сторону своего подъезда, который был за углом следующего дома.
Из-за угла вышли двое ребят с капюшонами на головах. Сначала они шли вместе, потом один попрощался и перебежал дорогу. Второй, опустив голову, шёл прямо на капитана. Когда они почти поравнялись, парень наконец поднял голову и застенчиво посмотрел на капитана.
Он был совсем молодым, даже без намёка на подростковые усики, довольно высоким, худым, с синяком под глазом и слегка ушедшим в сторону носом, в рваных джинсах и кожаной куртке.
– Извините, не подскажете время? – неуверенно спросил паренёк.
Капитан задёрнул рукав своего плаща и посмотрел на часы.
– Уже почти шесть.
– А мелочи у вас не будет? Мне совсем немного не хватает на метро, а пешком очень далеко.
Капитан нутром заподозрил неладное, хотел обернуться, но не успел. Сзади его кто-то схватил за обе руки и повалил на землю. Капитан неприятно ударился копчиком. Пока он осознал, что произошло, хулиганы уже бежали. Капитан похлопал себя по карманам и обнаружил, что пропал кошелёк. Досадливо взмахнув рукой, он услышал топот ботинок позади себя. Обернувшись, увидел подбегающий патруль. Двое, взяв капитана под руки, быстро поставили его на ноги, третий побежал за ворами.
– Кошелёк с деньгами украли! – раздосадовано выпалил капитан.
– С вами всё в порядке? Вы не пострадали? – спросил один из патрульных
Капитан кивнул.
– Вась, помоги Серёге, они не могли далеко убежать, – распорядился тот, у кого было на одну лычку больше, чем у его напарника. – Сержант Смирнов, – представился он, когда его напарник уже забежал за угол.
– Документы не украли?
– Нет, они на месте.
– Это хорошо, они пригодятся. Могу ли я взглянуть на них?
Капитан снова молча кивнул и полез во внутренний карман плаща. Неожиданно зашипела рация на плече у сержанта, раздался взволнованный голос младшего сержанта Васи.
– Приём, как слышно? Код красный! Повторяю, код красный! Объявляйте план «Перехват» по квадрату «4Г». Андрей, тут Серёга… мёртв…
Сержант выхватил рацию, зажал кнопку и прокричал:
– Где вы? База, вызывай скорую, чёрт возьми! Вася, где вы там?
– Вторая арка слева. За углом. Я пошёл за ними, а ты посиди, посиди с ним.
– Документы нужны? – капитан протянул военный билет сержанту.
– Оставь пока, стой тут, мужик, я скоро вернусь.
Сержант засунул рацию обратно в наружный карман и быстро пошёл в сторону места преступления.
Капитан остался один. Издалека постепенно начал приближаться вой сирены, и через пару минут мимо капитана промчалась скорая и несколько военных «уазиков». Простояв ещё несколько минут, капитан уверенно зашагал в сторону остановившихся машин. «Скорая помощь» стояла у второй арки, как и сказал патрульный. Подойдя ближе, он увидел, что из арки растекалась небольшая лужа крови, а чуть дальше лежит тело убитого.
– Гвоздём, прямо в череп. Тут без шансов.
Капитан обернулся, рядом с ним стоял человек в военной куртке и курил сигарету.
– Криминалист?
– Скорее следователь, но и этими вещами я тоже занимаюсь. А вы, видимо, свидетель?
– Скорее пострадавший, ведь у меня украли кошелёк, – капитан похлопал по карманам, чтобы ещё раз убедиться в пропаже.
– Думаете, управа будет рассматривать ваше дело после убийства? Если повезёт, и этих уродов найдут, то кошелёк ваш. Но в любом случае вы будете свидетелем.
– Неужели люди на такое способны из-за пары тысяч?
– Не узнаем, пока не поймаем. Но тут скорее из-за Крестов. Их спугнул патруль, так бы вообще до трусов раздели. На что только люди не идут, чтоб не попасть туда.
– Эта тюрьма ещё работает? Когда я уезжал, её собирались закрыть или перенести.
– Когда же это было? А ты не местный, что ли? Работает, никто ничего не закрывал. Страшное место, дикое. А после катастрофы – так вообще. Даже врагу бы не желал туда попасть.