– А поймают-то? – спросил капитан.
– Ясен хрен, поймают! От наших псов мало кто уходит, считай, решённое дело. Объявлен план «Перехват», пешком далеко не уйдут. Сержант! – крикнул он кому-то из солдат. – Какие новости? Поймали ублюдков?
– Одного взяли, второго найти не могут. Пока что.
– Вы ищите, ищите! – следователь стряхнул сигарету и махнул капитану. – Поехали в отдел, дел много, допросы, мать их, бумаги. На всю ночь мне работы придумали.
Следователь кинул сигарету на асфальт и потушил её ботинком. Отряхнувшись от пепла, он направился через дорогу к серой машине. На ней не было номеров, а на крыше стояла небольшая мигалка.
– Садись, свидетель, подвезу. У меня мало времени, ждать, пока ты дойдёшь, некогда.
Капитан вздохнул, посмотрел на окна своей квартиры и медленно пошёл к машине. В ней было тесно, впрочем, как и во всех «шестёрках». В салоне сильно пахло сигаретами и кофе. Следователь завёл мотор, немного поиграл с оборотами и, включив мигалку, резко стартанул.
– С чего ты взял, что я не местный? – капитан решил оставить все формальности в стороне и обратился на «ты».
– Вид у тебя какой-то не такой. Ошарашенный, что ли. Смотришь всё по сторонам, оглядываешься, как будто в первый раз тут.
– Тут только что человека убили. Я не…
– Да не, всё это ерунда, – перебил его следователь. – На труп ты смотрел спокойно, дай угадаю, военный?
– Служил на подлодке, недавно только вернулся в город, – признался капитан.
– Да уж. Всё сильно поменялось, не так ли? Но это ничего, самую жесть мы уже прошли, потихоньку восстанавливаемся. Тебе повезло, ты не видел, что в двадцать первом творилось. Сотни трупов каждый день. Умирали от всего, в основном, конечно, от голода – еды ни у кого не было. Даже нас, бывших полицейских обманывали, недоплачивали. Один раз на дело ездил. Женщина позвонила, говорит, крики о помощи у соседей. А в те времена на такие вызовы одному было ехать опасно – мало ли, подстава? – а приходилось, потому что работать некому было. У нас в отделе так моего знакомого отправили. Живой-то остался, но инвалид. А куда инвалидам в нашем-то отделе? Уволили. Новую работу не нашёл, потом из квартиры за долги выселили. Пропал на время, потом смотрю сводки по трупам, а он уже там, и месяца не протянул, бедняга. Так, о чём это я? Сигарету будешь?
Капитан кивнул.
– Ну так вот. По шапке никому получать не хотелось, поэтому собрали подкрепление: я и ещё двое моих товарищей. Захожу я, значит, в подъезд, квартира была на втором этаже. Поднялся, прислушался – всё тихо. Постучал, а мне женщина открывает. Страшно худая и посматривает подозрительно по сторонам. Говорю, что жалоба пришла от соседей, якобы крики о помощи, надо проверить. А эта стоит, в пол смотрит, что-то бубнит себе под нос, но в квартиру не пускает. Пока стоял, объяснял ей, из квартиры запах пошёл ужасный, как будто что-то сгнило. Я через плечо у неё в квартиру заглянул, а там в коридоре что-то красное растёрто. Я рацию в руки, ребят вызываю – они внизу стояли, на первом, чтоб не спугнуть. Не успел договорить, как из квартиры вылетел мужик, весь в крови и с топором. Чуть не уронил меня. Выстрел в ногу его не успокоил, пришлось делать контрольный. Женщина как завизжит, и дверь сразу захлопнула. Ребята быстро поднялись, дверь вскрыли, а там… Жесть! Никогда такого не видел. И не дай бог ещё увидеть! На кухне на столе лежал труп, наполовину расчленённый с надкусанными конечностями, а в комнате ещё двое связанных лежало. Им повезло, живые были. Хозяйку мы в итоге повязали, она и рассказала, что есть было нечего, пришлось соседей по дому, так сказать…
Капитан молчал. Он не много слышал про это и не знал, насколько жестокие были времена. Он подумал о жене и детях: ведь с ними тоже могли произойти эти ужасные вещи, ведь их тоже выселили из квартиры.
– А ещё была история… – прервал молчание следователь.
– Хватит! – перебил его капитан.
– Да уж, а я с таким каждый день сталкиваюсь.
– Я несколько недель назад потерял полсотни бойцов, совсем не хочется слушать такое.
– Тогда тебе повезло, мы приехали.
Машина резко повернула во двор небольшого дома и остановилась у ворот. Они начали медленно, со скрипом открываться, за ними уже стоял молодой солдат с автоматом. Показав ему какую-то бумажку, следователь въехал в небольшой двор. Оба молча вышли из машины, и капитан проследовал за следователем в одну-единственную дверь. С виду казавшийся жилым дом оказался бывшим полицейским участком.
– Полиции как таковой нет уже почти пять лет. Мы все подчиняемся Комитету городской безопасности. Райотдел, так сказать, – рассказал следователь.
На первой же лестничной площадке стояла решётка, блокирующая подъём наверх, остальные двери были забиты досками, а лифта не было. Следователь взял трубку домофона, незаметно висевшую прямо у решётки, и сообщил, что привёз свидетеля по делу об убийстве патрульного. Что-то щёлкнуло, и дверь на решётке, которую не сразу заметил капитан из-за темноты, открылась.
– Поднимайся наверх, там тебя встретят, я минут через пятнадцать подойду. Во, за тобой уже спускаются.
Где-то наверху раздался топот, и через пару мгновений к ним спустился молодой солдат.
– Сержант, – обратился к нему следователь, – отведи мужчину в комнату, он проходит как свидетель, будь с ним повежливее, он откуда-то… – следователь аккуратно показал пальцем наверх. – Какая-нибудь новая информация есть?
– Никак нет, товарищ майор, поймали только одного, при себе ничего нет, даже документов.
– А кошелёк был? Ну или бумажник, что-нибудь такое.
– Нет, вообще ничего.
– Сколько у тебя там было? – спросил следователь у капитана.
– Около десяти тысяч, – подумав, ответил капитан.
– Что же вы такую сумму с собой носите?
– В квартире оставлять опаснее.
– Хорошие соседи? – ухмыльнулся следователь. – Ладно, пойду встречу машину. Как приедут, сучонка в камеру, пусть Стас им займётся, может, скажет чего. А, и передай, что он мне нужен живой и в сознании.
– Так точно! – ответил сержант и обратился уже к капитану. – Следуйте за мной.
Солдат быстро поднялся по лестнице, и капитану оставалось только догонять резвого бойца. Поднимались, к счастью, недолго – всего один этаж. Там их встретила толстая металлическая дверь с небольшим окошком посередине. Сержант негромко постучал по двери, окошко открылось, и оттуда выглянуло ещё одно молодое лицо солдата. Удовлетворённо кивнув, он закрыл окошко, повернул несколько ключей в замках и открыл дверь.
Перед ними появился длинный коридор с несколькими дверьми по обе стороны. Солдат остановился у последней, открыл её и жестом пригласил войти. Комната оказалась довольно просторной. Помимо рабочих столов, в углах стояли камеры для заключённых. Они были пусты.
Слева находилась ещё одна дверь, она была открыта. Сквозь тусклое освещение в следующей комнате можно было рассмотреть только стол и два стула. Солдат жестом пригласил сесть капитана за стол, а потом, когда капитан оказался в комнате, вышел и закрыл за собой дверь. На потолке зажглась ещё одна лампа. Их было всего две – длинные и светодиодные, они светили совсем тускло, придавая комнате очень мрачный и удручающий вид. Металлический стол оказался приделан к полу, на нём красовались небольшие засохшие капли крови. Прямо в центре стола был крюк, за который цепляли наручники заключённого. Типичная комната для допросов, в которой, судя по всему, вытаскивали информацию не только словами. Бетонный пол, ближе к углу, был испачкан бордовыми каплями крови, также давно засохшей, а камешек, на который капитан наступил, оказался здоровенным зубом. Противоположная часть стены имела большое мутное окно, из которого ничего не было видно. Камеры тут тоже отсутствовали.
Через пятнадцать минут вернулся, как и обещал, следователь. Он был немного не в духе и игнорировал почти все вопросы капитана.
– Вы ничего не перепутали? – возмущённо спросил следователь. – Здесь я задаю вопросы. Для начала мне нужно занести в протокол ваши личные данные. Документы при себе? – Капитан протянул военный билет.
– Так, так, так. Военнослужащий, моряк, кхм… капитан первого ранга. Что же вы сразу не сказали? А это, случаем, не про вас писали в газетах? На военных напала банда, выжило семь человек.
– Про меня. Но уж не семь, побольше, – ответил капитан.
– Сочувствую – потерять столько людей. На моей памяти было что-то похожее. Я тогда служил в Чечне, совсем молокососом был, восемнадцать исполнилось, и сразу отправили. Ехали мы тогда в колонне, по горам, на «Газелях» вроде, сейчас не вспомню. Вдруг сверху посыпалась очередь, а машину перед нами подорвали из гранатомёта. Кое-как отбились, в итоге двадцати двух человек недосчитались по приезду – больше половины… Что ж, продолжим, – грустно вздохнул следователь, переписывая данные в тетрадь. – С документами всё. Теперь к самой сути. Само убийство, как я полагаю, вы не видели. Зато сможете описать нападавших, и события, которые этому предшествовали. На опознание не поведём, сейчас с этим проще, к тому же парень сам признался.
– Что с ним будет теперь? – поинтересовался капитан.
– Суд. Военный суд. Потом, скорее всего, расстреляют, где-нибудь в закоулках Крестов. За убийство военнослужащего предусмотрены самые строгие меры наказания. Наш генерал говорит, это вселяет в людей страх, поэтому и преступлений меньше.
– Это же негуманно! Смертную казнь отменили ещё в прошлом веке, – возмутился капитан.
– А по-другому не получается. Люди стали слишком жестоки друг к другу. Если мы будем давать слабину, они порвут нас. У людей не осталось ни совести, ни чести. К тому же голод толкает людей на немыслимые вещи. Иногда их жаль, но когда дело доходит до убийства, мы должны оставаться неумолимы. Сколько, напомните, у вас было в кошельке? За такую сумму людей убивают и глазом не моргнув.
– Всё равно это жестоко. Если не давать людям шанс, в конце концов не останется никого.