Игорь заметил, что один из листов на столе начал дымиться от пепла. Он попытался стряхнуть пепел, но задел рукой одну из папок с бумагами, и листы с шелестом разлетелись на пол. Выругавшись, Игорь кинул сигарету в пепельницу и принялся всё поднимать.
– Что же ты теперь будешь делать? Я не понимаю, ты хочешь отказаться от участия в выборах?
– Мне сейчас совершенно не до них. У моей семьи большие проблемы. Сначала я хочу решить их, поэтому подготовку к радиоэфиру я оставлю тебе. Я передам тебе все материалы, а сам временно уйду в тень. Нужно дождаться суда и… и казни.
– Казни? – ужаснулась Жанна.
– Да, за убийство военнослужащих полагается смертная казнь, если ты не помнишь.
– Но ведь мальчик невиновен?
– И что? – взревел Игорь. – Ты предлагаешь мне пойти в Комитет и сдать сына? Собственноручно подписать ему смертный приговор? Что бы он ни сделал, я никогда его не отдам. И надеюсь, ты тоже будешь молчать.
– Где он сейчас?
– У себя в комнате. Ничего не ест и не пьёт. Поставил ему охранников, чтоб не сбежал. Мало ли что ему взбредёт.
– А жена?
– Жену с младшими я отправил на свою другую квартиру. Они ничего не знают, и я не хочу их ввязывать во всё это. Ане точно не понравилось бы присутствие вооружённых людей в доме.
Жанна выдохнула. Никого лишнего в доме не было.
– А зачем им понадобилось это делать? Твой сын – он же обеспеченный парень, у него всё есть. Я не понимаю…
– Это вышло нечаянно, как он сказал, и я ему верю. Не хочу снова это вспоминать, поэтому давай без расспросов. Такое состояние, как будто я это сам сделал…
– Тебе нужно поспать.
– Да, но не сейчас. Сейчас я не могу уснуть. Пытался, и не раз. Не выходит.
– Может, секс тебе поможет расслабиться?
Игорь вздохнул и помотал головой.
– Сейчас точно не до этого. И знаешь, все эти наши с тобой планы… Я не знаю.
– Ты хочешь бросить нашу задумку?
– Участие в выборах должно занимать всего меня, но я не могу об этом думать. Я чувствую ответственность за то, что сделал сын. Ведь если бы я был более внимательным к нему, возможно, ничего бы и не произошло. У него сейчас такой возраст – только самое начало. И тут такая ситуация. Я виноват, не уследил.
– Соберись, Игорь! Ты ведёшь себя как тряпка. Если ты не хочешь, чтоб твой сын отвечал за поступок, пусть так. Но ты должен поговорить с ним, объяснить, что в жизни случается разное. В том числе и такие ужасы. Какое сейчас время? Люди умирают от всего, от чего только можно. Не он, так другой бы это сделал. Ты взрослый мужчина, покажи ему пример, как надо справляться с трудностями. Да, такие вещи никогда не забудутся, но жить-то надо дальше. Ладно ему. Тебе-то на что перерыв?
– Это мой сын, – прорычал Игорь, – и я буду воспитывать его, как мне нравится, и не собираюсь выслушивать советы от женщины, – он запнулся, – от человека, который никогда с подобным не сталкивался!
– Как ты себе всё представляешь? – Жанна решила проглотить это замечание – не хотела лишний раз выводить Игоря из себя, тот и так был на грани. – Выборы через три месяца. Та работа, которую мы проводили в течение последнего года для конкурентоспособного образа, пойдёт насмарку, если ты сейчас остановишься. У нас есть сроки, заранее оговорённые, которым мы обязаны строго следовать, иначе ничего не получится, и мы оба останемся ни с чем.
– Дай мне время хотя бы до завтрашнего дня. Нужно решить ситуацию с газетами и радио. Я чувствую, что они что-то знают или догадываются. Со дня на день информация может всплыть. Как слух или как доказательство – неизвестно. Если дело дойдёт до официального обвинения, я за себя не отвечаю. У меня несколько десятков профессиональных бойцов. Пусть будет бойня, но сына я не отдам.
– Восьмого июня, напомню ещё раз, у тебя выступление на радио. Очная встреча с главными конкурентами. Тебя будет слушать весь город. Соберись и займись, наконец, делом.
– Да что ты всё со своим эфиром? Мне на него наплевать! Мне нужно несколько дней, ты сама сможешь мне всё подготовить? Я сейчас физически не смогу.
– Хорошо, я займусь этими делами, заодно попробую выяснить что-нибудь у местных газет. А тебе советую поспать. Если это всё, то я поехала. Мог бы просто сообщить мне всё это по телефону. Ты прекрасно знаешь, что за нами могут следить. А если об этом узнает мой муж или, ещё хуже, Кулаков?
– Прекрати! Хочешь домой – езжай, нечего действовать мне на нервы.
– Тогда я расскажу ему про нас, – тихо проговорила Жанна. У неё созрел план. – Скажу, что ухожу от него.
Игорь разочарованно застонал.
– Что ты придумываешь? Кому и что ты собираешься говорить? Оставь ситуацию такой, какая есть, мне нужно время решить проблемы, и всё.
– Нет у нас времени, Игорь. Я почти уверена, что мой муж об этом знает и что никому не скажет, по крайней мере, до выборов.
– И что это даст? Ещё больше проблем? Не смей этого делать, слышишь? Это тебе легко, у тебя нет детей, тебе некого защищать! Ты даже не представляешь, какая на мне сейчас ответственность.
– Прекрасно представляю, Игорь. Ты можешь стать отцом всему городу! Всем бедным детям, женщинам и старикам! – Жанна почти кричала. – И на твоих руках будет кровь тех, кого ты не спас из-за того, что в решающий момент отвернулся от города, бросил его. – Жанна развернулась и быстро направилась к выходу.
***
К дому подъехала машина. Хлопнули двери, и по гравийной дорожке раздались неторопливые шаги. Жанна весь вечер настраивалась на нужный тон, но, когда увидела в окно медленно плетущуюся фигуру своего старого мужа, раскисла и поняла, что разговор получится не тот, что она планировала. Вместо ненависти она испытывала жалость к этому человеку, а жалость, как ей казалось, худший враг политиков. Она спустилась из спальни на первый этаж, в главный холл. Сергей, опираясь на трость, ковылял к небольшому красному пуфику у вешалки, чтоб снять серое пальто.
– Дорогая, ты уже дома? – крикнул он, не поднимая головы, и закашлял.
Жанна стояла, опёршись на мраморную лестницу, недовольно скрестив руки. Ей не хотелось начинать очередную ссору из-за его невнимательности, из-за его халатности к семейной жизни, поэтому она, сжав губы, стояла и молча смотрела на него.
– А-а-а, ты тут. Извини, я тебя не сразу заметил. Знаешь ли, зрение подводит.
– У меня есть к тебе серьёзный разговор, – проигнорировав его, ответила Жанна.
– Ты хочешь прямо сейчас? Позволь, я хотя бы пальто повешу. К тому же поужинать не помешало бы.
– Нет, я хочу прямо здесь и прямо сейчас. Я устала чего-то ждать.
– Понимаю, понимаю… – выдохнул губернатор. – Дай хотя бы выпью лекарства. Их мне точно не следует пропускать.
– Я не задержу тебя надолго, не переживай.
– Мне стоит присесть?
– Это как хочешь, мне всё равно. В общем, слушай. Мне действительно всё это уже надоело. Ты пять лет обещаешь мне одно, а получаю я совсем другое. Я совсем не хочу тебя поддерживать на предстоящих выборах. Я нашла более подходящего кандидата.
– Ты про Игоря? Да, молодой, обаятельный. Это действительно хороший выбор, может, даже получше меня. Он наверняка зажёг тебя соблазнительными идеями о лучшей жизни, о том, что сделает много хорошего для народа, верно? Можешь не отвечать, я знаю его программу. Ещё я знаю, что ты с ним спишь не первый год. И не говори, что тебя это удивляет, про это уже все знают. – Губернатор улыбнулся и наконец сел на пуфик. – Но ты же не об этом хочешь поговорить, верно?
Возмущённая Жанна даже не знала, что ответить: весь диалог, заранее продуманный, рухнул буквально за минуту.
– Ты, наверно, хочешь сказать, что я плохой губернатор, не справляюсь со своими обязанностями. Хочешь обвинить меня в том, что я передал всю власть Власову, да? Да, я передал всё ему, но не потому, что мне так захотелось, а потому что моё время подходит к концу. И я не про губернаторский срок.
Жанна непонимающе посмотрела на Сергея, но промолчала, ожидая продолжения.
– Жанна, я болен. У меня рак. Да, это тяжело признавать, но я умираю. Врачи дают мне полгода, максимум год. Болезнь выявили два с половиной года назад, но было уже поздно. Химия и лекарства ещё поддерживают во мне жизнь. Я не стал обузой, не стал ходить под себя, потому что продолжал работать. Но последний год выдался для меня совсем тяжёлым. Без химии я не смогу даже сам сходить отлить. В начале моего срока я действительно хотел тебя привлечь к работе, даже подыскал подходящую должность, но когда понял, что могу не дожить даже до второго, отказался от этой идеи. Если бы я оставил тебя одну на растерзание всем этим шакалам, ты бы не продержалась и дня. Я не хотел оставлять тебе такой багаж после своей смерти.
– Почему ты раньше об этом не говорил?
– Потому что об этом никто не знает. Даже Власов. Даже Москва. По крайней мере, мне бы хотелось так думать. К тому же, кто будет голосовать за полумёртвого старика?
– Зачем тебе идти на выборы? Я ничего не понимаю.
– Городу и правда нужны перемены, но извне. Если бы я снял свою кандидатуру с выборов, то победу одержал либо Кулаков, либо человек Власова. А так после моей внезапной кончины Москва назначит нового, временно исполняющего обязанности человека. Вот же подстава будет для наших друзей? Москва недовольна положением дел в городе, недовольна мной, но изменить по факту ничего не может. А тут раз – и смерть. Конечно, начнётся проверка, полетят головы. Для них и для города будет шанс запустить нового человека – человека со свежим взглядом. Это единственное, что я могу сделать, потому что бороться с тем, что я сам построил, в моём состоянии – это самоубийство раньше времени. Ты вернёшься домой, в Москву, как всегда и хотела.
Жанна молча стояла и смотрела на мужа.
«Врачи дают мне полгода».
Эта фраза повторялась у неё в голове. Она уже не слушала, о чём говорил Сергей, но прикидывала, что можно сделать для того, чтобы остаться у власти после его смерти. В одном он был точно прав. Если откажется от выборов, то победит, скорее всего, Кулаков, а с таким человеком сложно находить общий язык.