о мнению совета, полностью справедливым.
Генерал не выходил на связь уже почти неделю. Капитан несколько раз звонил ему и даже приходил в комитет, но встретиться с ним так и не удалось. Зато в один из дней на выходе он увидел Олега, и тот предложил капитану встретиться на казни.
В полдень они стояли на небольшом помосте, который прилегал к Александровской колонне. Напротив них, около здания бывшего Главного штаба, на том же самом месте, где до катастрофы проходил знаменитый на всю страну праздник «Алые Паруса», сейчас стоял эшафот. Олег стоял рядом и рассказывал про предыдущие казни.
– Смерть через повешенье эмоциональнее действует на людей. Расстрелять просто: одно мгновение, и ты упал. А тут человек болтается в петле несколько десятков секунд, пока не умрёт. Многие после такого даже думать о нарушениях перестают. Это выглядит сурово, но действительно работает. Хотя я не сторонник таких мер, тем более прилюдных. Но за это отвечает наш генерал, а вы наверняка знаете его суровые нравы. После бунта это действительно было оправданно, тогда погибло несколько десятков невинных людей, в том числе дети. А сейчас для чего? Вот если бы поймали Гробчака, то не удивился бы, а тут простой парень. Ему восемнадцать-то есть хотя бы?
– А самого Кулакова что-то не видно, – ответил капитан.
– Это странно, обычно он присутствует на таких мероприятиях.
– Я, признаться, только из-за него и пришёл. Он не отвечает на звонки, не знаю даже, где его искать.
– Сегодня был у себя на месте. Попробуйте набрать после казни, я, если увижу, скажу, что вы его искали.
– Пойду-ка я отсюда. Раз его нет, то и мне тут делать нечего. – Капитан уже собрался уходить.
– Поздно, товарищ капитан. Его уже ведут.
Дверь главного штаба открылась, и из неё под руки вывели невысокого паренька с мешком на голове. Люди вокруг затихли и стали внимательно разглядывать идущих. Наконец преступника завели на эшафот и поставили по центру. Палач встал перед ним и громким голосом, на всю площадь проговорил:
– За убийство сотрудника Комитета Городской Безопасности к смертной казни через повешение без права последнего слова приговаривается Драгунов Пётр Сергеевич.
Капитан, побледнев, посмотрел на Олега, затем на невысокую фигуру, с которой уже сняли мешок и нацепили верёвку на шею.
– Это же мой сын, – прошептал он, – там мой сын…
Олег непонимающе посмотрел на капитана, но ничего не сказал. Капитан спрыгнул с помоста и побежал, расталкивая толпу, к своему сыну.
– Петя! Стойте! Не-е-ет! – Слева от него, где-то в толпе он услышал знакомый голос. Не голос – крик и плач. С другой стороны кто-то так же, как он, бежал к центру площади.
«Лиза! Лиза, неужели ты?» – пронеслось в голове капитана.
Ближе к самой платформе протиснуться было труднее. Никто не хотел уступать удачное место, даже несмотря на мольбы капитана пропустить к сыну. Вокруг было очень много недовольных людей, кто-то плевался в спину, кто-то шарахался от него как от больного чумой, другие, напротив, расправив плечи, не пропускали его вперёд.
На шею сына уже надели петлю. Когда же отменят этот балаган? Капитан был уверен, что сейчас его сына отпустят, дадут им несколько минут, а потом, может, удастся уговорить суд о помиловании. Это всё, должно быть, какая-то ошибка.
Доска ушла из-под ног, раздался хруст шейных позвонков.
Тишина – и время будто растянулось.
Тело, бьющееся в предсмертных конвульсиях…
Скрип верёвки…
Бледное лицо сына…
Улюлюканья кончились, и над площадью на несколько секунд снова повисла тишина. Все завороженно смотрели на дёргающееся тело, но было ясно одно. Ни капли жалости или сожаления не было в глазах людей. Лишь гнилая ненависть. И дикий крик женщины в нескольких метрах от него.
– О боже, не-ет!
Его жена Лиза всё-таки прорвалась через плотную толпу людей, посмотрела на качающееся тело и упала без сознания.
В голове у капитана всё перевернулось. Это, должно быть, сон, думал он, сейчас я проснусь, и начал бить себя ладонями по лицу. Это лишь обожгло щёки, но не разбудило. Довольный, гудящий народ понемногу начал расходиться, освобождая проход к центру. Все смаковали прошедшую казнь, обсуждая, обгадился ли малец, пока висел, или нет.
Капитан медленно подошёл к жене. Рядом с ней суетился доктор, доставая из своего чемодана склянку, и уже выплеснул немного содержимого на ватку. Лиза тотчас же раскрыла глаза, в недоумении осмотрелась, но, когда её взгляд застыл на висящем теле, громко разрыдалась.
Как же она изменилась! Щёки впали, на лице появилась пара небольших шрамов. Бордовый деловой костюм, в котором она провожала его в командировку семь лет назад, был заменён на серые замызганные джинсы и порванный в нескольких местах пуховик. На голове вместо кокетливой стрижки каре в разные стороны торчали местами седые волосы.
Капитан опустился рядом на колени и обнял её за плечи. «Родная моя», – шептал он и гладил её по голове. Женщина, всхлипнув, уткнулась лицом в коленки и даже не посмотрела в его сторону.
– Лиза, родная, это я! – прошептал капитан.
Его жена наконец подняла глаза и с удивлением вгляделась в лицо капитана.
– Ты? – только и смогла пробормотать женщина и снова потеряла сознание.
– Чёрт возьми, мужчина, вы кто вообще? Сейчас совсем не к месту!
– Я её муж.
– Когда жена теряет сознание при виде «мужа», это дурной знак. Отойдите, ей нужен воздух, у женщины и так потрясение.
– Это и мой сын тоже…
Тело уже снимали с верёвки и укладывали на повозку. Капитан хотел было помочь, но его грубо оттолкнули, посоветовав старику заниматься своими старческими делами. Он плохо понимал, что произошло. Было ощущение сильного опьянения, всё вокруг было как будто ненастоящим – жена, сын.
Капитан подошёл к повозке и взглянул в лицо сына. Никто не удосужился даже закрыть ему глаза. За семь лет он сильно изменился, но было очевидно, что это Пётр. Небольшой шрам на щеке, полученный ещё в детстве от неудачной игры с кошкой, был там, где должен быть. Но посиневшее лицо ничем не отличалось от лиц остальных покойников, коих он видел далеко не один раз по долгу службы. Как только он его увидел вблизи, за секунду опьянение сошло на нет, и он окончательно осознал, что произошло. Слёзы брызнули из глаз капитана. Капитан уткнулся в плечо своего мёртвого сына и разрыдался.
Сколько злобы нёс в себе этот город! Этот мёртвый город, который ничем не спасти. Он помнил доброго мальчика, любящего родителей, воспитанного в добрых традициях. А сейчас перед ним лежал совершенно другой человек. Вор и убийца? Его сын стал вором и убийцей?
Капитан поднял голову, последний раз взглянул на тело, закрыл глаза сыну и отошёл. Ему срочно нужны были сигареты. Похлопав по карманам, он наконец их нашёл. Дрожащей рукой он чиркнул спичкой. Сломалась. Вторая тоже. Выдохнув, он достал из коробка третью и сосредоточенно ударил головкой спички о чиркаш. В нос ударил едкий запах серы. Наконец, закурив, капитан проводил взглядом укатывающуюся тележку. Для себя он решил, что на похороны не придёт.
Сзади раздался всхлип. Капитан обернулся и увидел, что жена снова в сознании. Он стоял немного сбоку, поэтому Лиза его не видела.
– Мне показалось, что я видела мужа, – бормотала она. – Это всё глюки, не по-настоящему. Разбудите меня, пожалуйста!
Лиза начала щипать себя за руки, пытаясь проснуться.
– Тут был мужчина, говорил, что он ваш муж, – ответил ей доктор.
– Это невозможно, – всхлипнула Лиза, – он погиб много лет назад, так говорили… Я совсем не понимаю, что со мной происходит. Где мой ребёнок?
Капитан осторожно сделал пару шагов в сторону, чтоб снова не напугать Лизу – пусть увидит сначала издалека.
– Милая, это я. Это не сон, я нашёл тебя.
Лиза при виде мужа резко задёргалась и попыталась отползти назад.
– Ты не настоящий, – закричала она сквозь слёзы, – ты мне только кажешься. Мне сказали, тебя убили…
Лиза закрыла лицо руками и расплакалась, громко воя в собственные ладони.
Капитан медленно подошёл к своей жене, сел рядом с ней и обнял за плечи.
– Родная, это я, твой муж. Я живой и снова буду с тобой, как и раньше.
Слёзы не останавливались из её глаз.
– Петенька… Он, он… его повесили. Я не успела, он умирал прямо у меня на глазах. – Лиза уткнулась ему в грудь и заревела.
– Давай поедем домой.
– У нас нет больше дома, у нас больше ничего нет. Всё забрали. А теперь и сына!
– Лиза, я вернул квартиру, я искал вас месяц. Генерал Кулаков, помнишь такого? Он помог мне обустроиться, помог вернуть квартиру.
Лиза непонимающе посмотрела на него заплаканными глазами.
– Кулаков? Это он мне сказал, что ты умер. Это из-за него мы потеряли квартиру.
– Дорогая, ты ничего не перепутала? Я говорю про моего старого товарища, он сейчас в комитете.
– В комитете… Да, это он. Это он, после того как сообщил о твоей смерти, приехал меня «утешать». Этот сукин сын пытался изнасиловать меня, а после того, как я ему отказала – врезала по его наглой роже! – он договорился с комендантом, и нас выселили из нашей же квартиры.
Капитан взял жену под руки и не спеша повёл прочь от места казни. Он достал из кармана старую «раскладушку», которую ему выдали вместе с остальными вещами для квартиры, и нажал на кнопку контактов. В них было всего четыре номера: «Дежурка», Кулаков В.А., «Поликлиника» и «Такси». Капитан задержал взгляд на номере своего старого товарища, подумал, и стрелочками опустился до номера такси.
– Добрый вечер. Вас приветствует такси «Драйв». Куда желаете поехать? – раздался из трубки приятный женский голос.
– Здравствуйте, от Дворцовой площади до Колпинской, двадцать девять.
– Стоимость услуги будет составлять одну тысячу триста рублей, – ответила женщина.
– Прекрасно, можно машину и поскорее?
– Через семь минут вас будет ждать жёлтое такси на остановке со стороны площади. Приятной поездки.