Клэр смотрела на него во все глаза.
— Ты серьезно?
— Часто тебе приходилось слышать об отмененных приговорах или силой добытых признаниях? Там, где я родился, быстро учатся не болтать с копами. А уж если хочешь потрепаться, приведи с собой адвоката.
— Хочешь сказать, мне нужно найти адвоката?
— Нет, поздно уже. Теперь уже ни к чему. Наймешь адвоката и, уж поверь, они начнут интересоваться тобой очень активно.
Клэр кивнула, подчиняясь его логике.
— Ты выполнила свой гражданский долг, — заметил Дуг. — Вот и прекрасно. И ничего не знаешь, так? — Он говорил с нажимом. — Так?
— Не знаю.
Дуг облегченно кивнул и успокоился.
— Вот пусть так и будет. Хочешь честно? По-моему, ты слишком уж вцепилась в это ограбление. И, как мне кажется, сама это понимаешь. То, что произошло с твоим другом, — ужасно. И то, что случилось с тобой, — тоже, конечно, плохо.
Клэр поспешила перебить его:
— Я понимаю, со стороны кажется… ну вот ограбление. Люди в масках, пистолеты, фургон. У других и пострашнее беды случались — я это знаю. Но я как будто застряла. Думала, что меня убьют. Что я умру на полу в банке… и казалось, что вся жизнь прошла даром. — Клэр поморщилась, раздражаясь, что ее слова звучат как нытье. — Если бы только можно было снова прожить то утро. Или просто стереть его из памяти навсегда, как это сделал Дэвис.
— Знаешь что, — начал Дуг. Он заставил ее испытать эту боль, может, и справиться с ней поможет. — Я тут не специалист, конечно. Но могу сказать одно. Я очень долго был Парнишкой, которого бросила мама. Только им я и был. Этим вся моя личность исчерпывалась. Это и привело меня к большим неприятностям. А ты сейчас, мне так кажется, Девушка, которую ограбили.
Она смотрела на него во все глаза и внимательно слушала.
— Ну и вот, — продолжил Дуг, — так получилось, что мне нравится Девушка, которую ограбили. Я не возражаю, что она такая, она мне кажется очень даже хорошей. Но, по-моему, она сама собой не довольна.
— Ты прав, — задумчиво кивнула она. — Абсолютно прав.
— Ты можешь преодолеть это.
— Должна. Я понимаю. — Клэр села, расправила плечи. Океанский бриз своими неуловимыми пальцами взъерошил ее волосы с медовым отливом. — Прости, что я все это на тебя вывалила, настроение тебе испортила. Я взбодрюсь, честное слово. И повзрослею. Сосчитай до трех.
— Раз, два, три!
— Па-пам! — Она улыбнулась. — Вот и радость на лице.
Они сидели на качелях в колышущейся тишине, то уплывая друг от друга, то снова сближаясь.
— Знаешь, какой ты, Дуг? — вдруг заговорила она. — Я только что это поняла. Ты приличный человек.
— Ой! — Он схватился за цепи качелей. — Боже упаси.
— Именно, даже больше. Большинство приличных людей, они такими становятся, понимаешь? Вот, например, я: хорошее воспитание, хорошие манеры и тому подобное. И все отлично, пока в жизни не начинаются неприятности. И вот тогда ты рассыпаешься, как черствый хлеб на крошки. А ты — ты совершал ошибки. Ты не святой, ничего подобного. Но ты знаешь, как быть хорошим. Ты стал приличным не потому что тебя так воспитали, а потому что ты этому сам научился.
— Не знаю уж, насколько хорошо ты меня поняла, — заметил Дуг. Но она приняла его неловкость за скромность.
— Угадай, я думала о тебе? — поддразнила Клэр.
— Да?
Она качнулась еще немного, легонько ударившись своей шиной о шину Дуга. Ее глаза горели благодарностью.
— Да.
17. Снос
Заряды грохнули на вершине скалы, словно залп ружейных выстрелов, ветер унес хвостики дыма, и каменные плиты обрушились вниз так, словно, разжавшись, их выпустила невидимая рука, после чего они сползли с расслоившегося лица в щебенку и пыль.
Дуг и Джем щурили глаза на обвалившуюся породу, под ногами недовольно вздрагивала земля, вверх поднималась сероватая пыль. Они стояли у серебристого фургона-буфета, рядом с очередью касок, выстроившейся за «Уинстоном» и кофе. На Дуге была свободная футболка с длинными рукавами и надписью «Ростбиф Майка», на Джеме — белая фуфайка с нежно-зеленым клеверным листом под дугой с надписью: «ГОРОЖАНЕ». Капюшон, надвинутый на голову Джема, обтягивал его небольшой череп. Оба держали под мышкой желтые каски, как работяги-пилоты.
— Ну и вид у тебя, — сказал Джем.
Дуг наблюдал затем, как один рабочий в каске отправил в рот голубую таблетку, будто это витаминка, которую надо принимать по утрам. Фургон-буфет продавал и «спид»[66] по три доллара за дозу. Дугу вспомнилось, как вставляет от голубой таблеточки с пивного похмелья, часов в десять или пол-одиннадцатого утра, когда надо взбодриться перед рабочим днем.
— У кого?
— У тебя.
— Что такое?
— Пока сюда перлись, ты в облаках витал. Трахался вчера?
— Ага, если бы.
— Я ее знаю? Малыш тебя не подвел?
Дуг глядел на то, как разлетается вдали пыль, и не смог сдержать улыбку.
— Тогда чего же? — не унимался Джем. — Иисуса встретил, или что?
— Вроде того. В многоквартирном доме на Райской улице. Симпатичное местечко.
— Ну да, я слышал, он неплохой плотник. Только я думал, ты с ним столкнулся в «Пивной».
По спине Дуга пробежал холодок, даже несмотря на раскаленное добела солнце.
— Ты о чем?
— Бармен Буль-Буль говорит, что, как ему показалось, он тебя там видел на днях.
— Так в субботу вечером мы все там были.
— Нет, тупила. Вот буквально на днях.
Дуг недоуменно пожал плечами — получилось хорошо.
— Другой Дуг Макрей.
— Ясно. Может, это старый Дуг Макрей вернулся к нам, как Иисус на Райскую улицу. Я только хотел сказать, ты бы не пил на стороне. Я чертовски долго жду. Хоть одну рюмку выпей — и я тут как тут.
Дуг почувствовал облегчение.
— Кстати о трезвости — как у тебя дела?
— Сухой как лист.
— Ну тебя на хрен.
— Маминой могилой клянусь.
— Ты там, что ли, пьешь?
— Я вкалываю по две полные тренировки в день. Ты только пощупай эти камни.
— Слушай, ковбой… сам щупай. Я тут все пропущу, если начну проверять, стоят ли твои бицепсы.
Джем пристально посмотрел на приятеля, зажмурив один глаз от солнца.
— Ты трахнулся, сучара. Говори правду.
Дуг широко улыбнулся.
— Я всегда говорю правду.
Раздался свисток отбоя, и Джем вынул каску из-под мышки.
— Пойдем найдем Стыдабону и уже разделаемся с этим дерьмом.
Вдали, в облаке оседающей пыли, показалась команда подрывников в касках, защитных очках и масках. Дуг почувствовал запах песка. Ему вспомнилось ощущение того, как он забивает поры.
— Скучаешь по всему этому?
Джем повернул каску, как делал это раньше, выгоревшей надписью «Дж. Кофлин» назад. Крепежные ремни внутри истерлись до резиновой прокладки.
— Издеваешься?
— А я немного скучаю. Не по тому, что надо было мотаться с места на место, а по обедам в передвижном буфете, чертовой пыли в волосах.
— Ты любитель какую-нибудь хреновину взорвать.
— Нет. Просто мне нравится смотреть, как она падает.
— Ну если подумать, то были и приятные моменты. Подойдешь так к стене с ломом — хорошо. Старая-добрая бригада, да? Молотки, кувалды, кирки. Войдешь бывало в приговоренный к смерти дом в своем пыльном комбинезоне… «Воины, выходите поигра-а-ать!»[67]
Дуг пожал плечами.
— Мне просто нравится смотреть, как падает.
Войдя в строительный трейлер, они подождали, пока Билли Бона закончит телефонный разговор. Он буркал в трубку: «Ага… угу… конечно…» — и сжимал в руке провод. Три года назад они с Дугом работали на сносе одного непригодного для жилья здания. Шлакобетонный блок отнял у него ногти на трех пальцах левой руки. Врачи сказали, что они отрастут в два раза толще, но они так и не отросли. Теперь Билли работал прорабом в компании отца и использовал оголенные пальцы только для того, чтобы тыкать ими в людей и выдавать указания.
Билли повесил трубку и подошел подать руку.
— А вот и наши настоящие ирландцы-засранцы.
— Билли Стыдабона, — приветствовал его Дуг.
— Как жизнь, итальяшка? — подхватил Джем.
— Да сами знаете, — ответил Стыдабона, взяв со стола планшет. — Не одно, так другое. У меня буквально две минуты. О чем базар?
— Проект большого шоссе, — объяснил Дуг.
Джем теребил листки перекидного блокнота Стыдабоны, как мальчишка, пришедший на работу к отцу.
— Чертова экономия, приходится соглашаться на то, что есть, — смущенно заметил Стыдабона, ему было неприятно, что кто-то трогает беспорядочно разбросанные на его столе вещи. — Ну и чего там у вас? На вас обрушился картофельный голод?[68] Решили снова заняться настоящим делом?
— Еще не хватало, чувак, — парировал Джем. — Просто хотели обговорить условия нашей сделки.
Стыдабона нахмурился и озабоченно посмотрел на Дуга.
— А что за хрень со сделкой?
Джем поднял пресс-папье в виде Пизанской башни с логотипом фирмы Стыдабоны.
— Знаешь, что бы тут круто смотрелось, по-моему? — спросил он. — Шеф-повар, крутящий ус, ну, которого на коробках с пиццей рисуют. Было бы прикольно.
— Что происходит, Макрей? — обратился Стыдабона к Дугу.
Дуг и забыл, как сильно Стыдабона раздражает Джема, столько времени прошло.
— Все нормально, Билли, — успокоил Дуг, на минутку позабыв о прозвище приятеля. — Со сделкой полный порядок. Все отлично.
— Потому что твой сторожевой пес мне уже весь стол обмусолил.
Джем улыбнулся, принимая вызов, обошел рабочее место прораба, уселся в кресло Стыдабоны и закинул на стол облепленные грязью ботинки.
— Стульчик-то твой жестковат. У тебя задница более компактная, чем у меня.
Стыдабона обеими руками вцепился в свой планшет.
— Если вы приперлись устроить тут шантаж для бедных, можете оба пойти…
— Ой-ой-ой, — перебил его Дуг. — Притормози. Ты меня не знаешь, что ли?