– Тогда пошли скорей к нему, – обрадовалась Мафи.
– Не верьте ей! – испугалась Луиза. – Она предатель, ябедничала на Орли, на всех, кто у нас дома собирается. Софи хочет нас заманить в ловушку!
Зефир скрестил лапы на груди.
– Может, так, а может, и нет. У каждой медали имеется две стороны. Софи доносила на тех, кто забредает на огонек в дом Алисы, но ведь пока никого не арестовали!
– Потому, что охранник хочет выяснить имена всех недовольных, – напомнила повариха. – Мы пойдем к профессору, и все плохо завершится.
– Если не пойдем к ученому, вот тогда случится беда, а если рискнем, то имеется вероятность, что мы получим карту, – тихо произнес Зефир. – Предлагаю поступить разумно. Вы останетесь тут, а я отправлюсь с Софи. Если не вернусь через два часа, уходите из замка.
– Куда? – растерялась Мафи.
Гувернер подошел к паглю и прошептал ей что-то на ухо, потом громко спросил:
– Поняла?
– Ага, ага, – закивала пагль и громко сообщила: – Надо спешить в наше убежище!
– Мафи, разве можно вслух говорить секретную информацию, – покачал головой Зефир. – Дорогая Софи, я готов к прогулке с вами.
Глава 25Встреча с Марзишем
– Вот его дом, – тихо сказала Софи, – вам, наверное, неприятно присутствие предателя. Мне лучше уйти.
– Судьба время от времени сталкивает меня с разными обитателями Прекрасной Долины, – спокойно ответил Зефир. – Я усвоил простую истину: нет противных граждан, есть те, кто не имеет хорошего воспитания, и те, кто совершает глупые, неразумные, злые поступки. Но если тот, кто натворил гадостей, искренне, не напоказ раскается, то с ним можно потом иметь дело.
– А вдруг он за старое примется? – поинтересовалась Софи.
– В случае настоящего осознания своей вины повторение плохих поступков невозможно, – улыбнулся Зефир. – Раскаяние бывает двух видов: истинное и фальшивое. Если житель громко кричит: «Мне стыдно за то, что отнял у щенка игрушку», потом бьет себя в грудь, рыдает на глазах у всего села, бежит к собачьему ребенку, прилюдно просит у него прощения… Вот коли раскаяние такое, шумное, громкое, с заламыванием лап, выдиранием шерсти из шкуры, с воем, истерикой, объявлением: «Так измучился, поняв, какой я подлый. Ой, мне плохо, отвезите в больницу…» Вот если собака, или кошка, или кто другой так себя ведет, то нет у него настоящего сожаления о содеянном, это всего лишь игра на публику, ожидание похвалы за свои переживания. Искреннее сожаление о совершенном – плач в своей комнате в одиночестве, данное самому себе обещание: больше никогда не возьму чужую вещь. А еще фраза, которая сказана щенку наедине, без чужих глаз и ушей: «Прости меня, я виноват перед тобой». Очень трудные слова, порой почти невозможные.
– Почему? – заморгала Софи. – Самое обычное предложение! Вот, например, быстро-быстро несколько раз повторить «король – орел» тяжело, язык запутывается. «Простите, я виноват» легко выговорить.
– Да, язык не заплетется, – согласился Зефир, – но многие не способны произнести эти вроде как простые слова.
– Почему? – заморгала Софи.
– Гордость и злость мешают, – пояснил Зефир и нажал на звонок.
Дверь распахнулась, на пороге стоял большой вруш, одетый в брюки и домашнюю куртку.
– Добрый день, чем обязан визиту? – тихо спросил он.
Зефир смущенно улыбнулся.
– Здравствуйте, я предполагал, что вы зададите подобный вопрос, всю дорогу до вашего дома придумывал на него ответ, да так и не сумел найти нужные слова.
– Зачем произносить ложь, если нужна правда, – усмехнулся Марзиш.
– Простите провинциала, но у вас в городе истина не в почете, – пробормотал Зефир. – Если разрешаете сказать правду, то просто хотел познакомиться с вами, увидеть библиотеку великого профессора.
– Давайте без лести, – поморщился вруш.
– Назови я вас лучшим танцором, это можно было бы принять за угодливую речь, – не согласился Зефир, – я же просто упомянул, что вы профессор.
Марзиш рассмеялся.
– Проходите! Любите чай из капусторябины? В моем доме не работают ветхие условия, говорите правду.
– Напиток из капусторябины? – повторил Зефир. – Он отвратителен!
– Согласен, – кивнул хозяин, – ваша спутница может подождать за дверью.
– Мы вместе шли к вам, надеялись вместе же и за столом оказаться, – заявил Зефир, потом он ловко снял ботинки, достал из своего кармана бахилы, одну пару протянул Софи, другие использовал сам и осведомился:
– Где можно помыть лапы?
Марзиш показал на дверь:
– Пожалуйста, сюда.
Глава 26Обед по всем правилам
– Прошу к столу, – заулыбался профессор, – сначала перекусим, потом покажу свою библиотеку.
Софи опустилась на стул и обомлела. Около ее тарелки, по бокам, лежало множество вилок, ножей, ложек.
– Отведайте печеные яблокогруши, – гостеприимно предложил хозяин, – сам выращиваю их.
Софи решила брать пример с Зефира, повторять все его действия, и во все глаза уставилась на спутника. Мопс потянулся к блюду, взял щипцами одну яблокогрушу, поместил ее в специальную подставку и начал обозревать набор столовых приборов.
– Что не так? – почему-то обрадовался Марзиш.
– Не вижу резателя верхушки, – тихо сказал Зефир, – обычно он лежит перед тарелкой, но сейчас там лишь нож для деревенского масла.
Профессор закивал.
– Резатель верхушки недавно отменен, теперь можно просто убрать ее как хотите. Откусить зубами, например.
– Хорошо, что моя бабушка этого не увидит, – вздохнул Зефир. – Придется воспользоваться ножом. Но каким? Для масла? Сыра? Колбасы? Ветчины?
У Софи начала медленно кружиться голова.
– Поскольку резатель отменен совсем недавно и нам не предложили ничего взамен, то берите любой режущий предмет, – посоветовал хозяин.
– Спасибо за подсказку, – поблагодарил Зефир, взял ножик с коротким лезвием, ловко убрал белую «шапочку» яблокогруши, опять замер и тихо-тихо осведомился:
– Надеюсь, любимая мною ложечка для вычерпывания мякоти не отменена?
– Пока нет, – ответил хозяин, – и цеплялка, которая удерживает плод на тарелке, тоже с нами. Что вы медлите, друг мой?
– В наборе, который любезно положили мне для использования, упомянутые столовые приборы отсутствуют, – объявил Зефир и замолчал.
Марзиш заморгал.
– Не может такого быть!
Мопс заулыбался.
– Не беспокойтесь, цеплялку легко заменить вилкой для баклажаноредиса. И обычная чайная ложка тоже подойдет.
С этими словами Зефир схватил нечто похожее на ручку с рыболовными крючками, воткнул ее в яблокогрушу, взял небольшую ложечку и ловко съел фрукт. Софи молча повторила все его действия.
Марзиш не тронул еду, он наблюдал за гостями, и когда их тарелки опустели, уже иным тоном спросил:
– Какова цель вашего визита? Жду честный ответ!
– Говорят, вы сделали проект особой тюрьмы, – начал Зефир.
Марзиш встал.
– Уважаемый Зефир, пройдемте в мой кабинет.
Софи вскочила.
– А вы сидите тут, – остановил ее хозяин, – подкрепитесь как следует!
Вруша послушно опустилась на стул. Но когда мопс и Марзиш ушли, Софи вскочила и убежала.
Зефир и хозяин вернулись примерно через час.
– Выпейте на дорожку чаю, – ласково предложил профессор, – экзаменов на хорошее воспитание более не устрою.
– Испытание оказалось нетрудным, – засмеялся Зефир. – «Правильное использование столовых предметов» – такова тема моей диссертации.
– Жаль, что не все граждане понимают значимость хорошего воспитания, – отметил Марзиш. – А где ваша спутница?
– Здесь, – сказала из коридора Софи, – отошла лапки после еды помыть.
Когда мопс и вруша оказались на улице, Софи тихо поинтересовалась:
– Он показал карту?
– Да, – кивнул Зефир, – тюрьма находится в квартале за рекой. Пятый коридор справа в левой галерее. Открывается печатью главного стражника. А она у нас есть, вкупе со всеми ключами.
– Побежали скорей в замок, – затараторила Софи. – Сколько проспит Клостер?
– До утра точно, – заверил Зефир, – но нам нельзя расслабляться.
Глава 27Пророчество
– Ты хорошо запомнил дорогу? – спросила Луиза, когда маленький отряд очутился в узком коридоре.
– У меня фотографическая память, – спокойно ответил Зефир, – смотрю на картинку и словно снимок делаю. Надо внимательно изучить стены, где-то на них есть место, куда прикладывают печать.
– Коридор длинный, – пригорюнилась Луиза, – и очень высокий.
– Охранник открывает вход в тюрьму, – вступила в разговор Мафи. – Зефир, как думаешь, он носит с собой лестницу?
– Исключить подобную возможность нельзя, но навряд ли Клостер разгуливает со стремянкой, – начал размышлять мопс. – Тюрьма тайная, об ее местонахождении никому знать не следует. Вид главного охранника с лестницей вызовет удивление.
– Вот и я так подумала, – закивала Мафи. – Значит, отверстие для печати должно находиться не особо высоко. Найду его быстро.
– Как? – удивилась Луиза.
– По запаху, – засмеялась Мафи, – у меня отец – мопс, а мама – бигль, охотничья собака, у нее был отличный нюх, он передался дочери. Дайте мне связку с ключами, пойду по следу.
Зефир протянул паглю требуемое. Мафи подергала носом и двинулась вперед, поворачивая голову в разные стороны. Зефир, Луиза и Софи шагали следом.
– Здесь! – обрадовалась пагль, повернулась к правой стене и показала лапкой на небольшую ямку. – Вот! Зефир, прикладывай!
Мопс подошел к нужному месту, вынул связку ключей, отделил деревянную ручку с кругляшом и воткнул печать в отверстие.
Все замерли.
– Ничего не происходит, – прошептала Луиза. – Мафуня, вероятно, ты неправильно определила место!
– Я часто что-то делаю неверно, – ответила пагль, – но мой нос никогда не ошибается.
– Пол дрожит, – испуганно произнесла Софи, – прямо трясется!
– Триа! – закричал чей-то голос. – Триа!