– Не так. Релакс, ты перегибаешь, – спасовала Вика и тоже стала следить за передвижениями Каллиопы. – Знаешь, что мне это напоминает? Твоего Северьяна. Его «умвельт» невозможно постичь нашим мозгом. Я постоянно думаю про полупуть – он же и в нашей квартире, и везде, и повсюду… Вот бы научиться туда заходить. Никаких маршруток и метро. Никаких границ… Захотел в Париж, нагуглил фоточки – вот тебе и билет. Пять минут, и ты турист… Экономия – бешеная.
– А еще он видит мертвых, – ляпнул Север и тут же пожалел – лиричное настроение жены как ветром сдуло, она уставилась в телефон и будто опустила между ними невидимые жалюзи.
– Давай подумаем, – сумрачно повторила Вика. – Допустим, куделька – это действительно человек.
Она открыла «Вконтакте» и набрала слово в строке поиска людей. Фамилия! Самое элементарное предположение, которое не пришло в голову никому из них.
Куделек оказалось не так много – ровно на два свайпа вниз, а когда Вика отсортировала их по месту жительства, осталось и того меньше – совсем никого.
– Да ладно, – огорчилась она и открыла «Инстаграм».
Функции поиска по городу здесь не было, но улов и так вышел небогат: несколько младших школьниц, милые девушки, отель в Свердловской области и магазин самодельных игрушек – Вика зашла туда из любопытства и длинно выдохнула:
– Двадцать косарей за штуку, совсем охренели!
Север без любопытства глянул на экран – действительно ничего особенного, просто жутковатые зайчики и совы с человечьими лицами. Тела с круглыми животиками тоже напоминали людские, но при этом были обшиты мехом и имели звериные конечности – в сочетании с фарфоровыми головами, позаимствованными у других, более старых кукол, выглядели они плачевно. Не из-за отсутствия у рукодельницы мастерства – совсем напротив: жалко их было, обнять бы да приласкать. Но двадцать тысяч за игрушку размером с ладонь?
– Не тем мы в жизни заняты, – пошутил Север, а Вика уже шерстила «Фейсбук», и именно там обнаружилось нечто, отдаленно похожее на искомое.
– Центр детского творчества. Нижний Новгород. Это оно, – прошептала Вика, лихорадочно нажимая пальцем на ссылку, но палец был влажен, и ссылка не поддавалась.
– Давай я.
– Давай, – согласилась Вика, и он забрал телефон.
– «Куделька», студия рукоделия для детей и родителей. Молодежный проспект… Это Автозаводский район.
– Надо ехать, – решительно сказала Вика. – Где Каллиопа?
Север посмотрел по сторонам. Свистнул собаку, но собаки нигде не было.
Нянька Руся жила от нас через стену и была никакая не нянька, но она сидела дома, не работала, поэтому детей из нашей коммуналки оставляли с ней, только Алисе повезло: она уже пошла в детский сад и не знала, что такое оставаться дома с нянькой Русей.
Нянька Руся огромная, как гора, и каждая рука такая же огромная, как гора. И есть у няньки Руси любовь – она смотрит сериалы. Когда нянька Руся смотрит сериал, пьет из бутылки. Мы с Игорьком всегда в одной и той же комнате, ему еще нет года, он постоянно плачет – мешает няньке Русе смотреть сериал.
Тогда она приходит и достает его из кроватки за ручки, а потом бросает обратно и дает ему пощечины. Игорек орет еще громче, нянька Руся набивает кроватку подушками, чтобы не слышать, что под ними Игорек, и накрывает их сверху одеялом, а сама садится смотреть телевизор.
Мне уже полтора года, и я прячусь от няньки Руси за шторой. Я тоже плачу, но не как Игорек, а тихо, чтобы она не услышала. У меня болит живот, я не могу больше терпеть и не могу бежать к горшку, он стоит возле правой ноги няньки Руси. А нянька Руся сидит в страшном кресле, пульт в руке баюкает. Вот-вот учует запах говна. Запах ползет, кресло скрипит, нянька Руся визжит громче телевизора: «Свиняра!» За ноги меня – и в ванну. Трясет, трясет, так что я выпадаю из колготок, а потом ими же по спине, говно во все стороны, а она выходит, закрывает дверь и выключает свет. Идет, ложится спать. Игорек мешает няньке Русе спать, плачет. Нянька в рот ему пробку и об тумбочку головой. И в кроватку. И сама в кроватку. Тишина.
А мамочка говорит: ну, спросят, мол, чего мой опять в синяках – упал. А зуб чего шатается? – Упал. Денег Марусе платили мало, а вас куда девать? Я на заводе полы мыла, по вечерам подъезды убирала, двор мела. Догадывалась, но особо не лезла. Ты как подрос и на человека стал похож, вроде даже привязался к ней. Ходил клянчил: «Нанка Рука, дай питенье!» Головлевы, когда Игорек помер, куда-то в область потом переехали, а ты остался с нянькой Русей.
«Нанка Рука, нанка Рука! Дай питенье!» «На! – и била меня в лоб так, чтобы я ударился затылком о стену. – На, жри!» – Печенье летело на пол и разбивалось. «Нанка Рука» поднимала его с пылью и длинными седыми волосами и запихивала в мой орущий рот. Это же она меня, сердечная, к Небесному Морячку отвела.
# 6
– Доверили нам… Маленькую… Слабую… а мы… – всхлипывала Вика. Север сидел рядом и растерянно гладил ее по спине.
Они уже обошли и набережную, и задворки. Бегали по улице, звали чертову собаку, но та как в воздухе растворилась. Он подумал бы, что и не было никакой собаки, если б не сжимал в руке поводок.
– Ей же, наверное, страшно. Она там где-то… Одна… Без на-а-ас!
– Вик, – сказал Север, немного стесняясь того, что не испытывает настолько сильных чувств, хотя именно он и принес Каллиопу, это случайное в их жизни создание, в дом. – Да найдется она. Северьян найдет. Через полупуть.
Вика перестала убиваться и посмотрела на него совсем иначе – осознанно и очень серьезно.
– Северьян, точно. Северьян и его умвельт. Повезло нам с ним, правда?
Всё всегда заканчивалось одинаково. Взглядом, полным осуждения. Осуждающим тоном. Судом.
– Нет, не повезло, – ответил Север кротко. – Но он у нас есть.
– Так почему же не повезло-то? Северьян может найти собаку. Северьян зарабатывает деньги. И в постели Северьян очень даже хорош!
Она вскочила на ноги и звучно хлопнула себя ладонью по лбу.
– Слу-ушай… а что, если мы зря его прогоняем? Я тут вдруг поняла. Ведь это не он, а ты – третий лишний!
И Север не выдержал – встал, отвернулся, отшатнулся. Смотреть на жену было невыносимо. Жалел он только об одном – что не может потеряться, как эта несчастная собачонка: однажды вдруг исчезнуть, пока хозяева отвернулись. Или может?..
– Ну и куда ты? – крикнула Вика с нарочитым пренебрежением. Поняла, что перегнула палку, но извинения в их возрасте уже не срабатывали: жестокие, как дети, они умудрялись одновременно быть по-стариковски непререкаемы.
– В «Кудельку».
На смену боли обиды пришло желание доказать: нищеброд и неудачник – это не он. Он – не это. И он может быть успешен, просто пока что ему не везло. Выставка в «Яде». Хоть какие-то деньги. Нужно поговорить с Магой – вчера он пытался обсудить свои условия с Северьяном, но Северьян, прости Господи… Маге не понравилась тематика, так пусть выскажет свои пожелания. Придется поработать под – Север проглотил это слово, и оно оцарапало ему горло – заказ, хотя что Мага вообще понимает? Кто такой этот Мага? Выскочка, самозванец, пустое место. Но придется, придется, иного выбора нет.
Север достал телефон и набрал номер, потому что знал – иначе перегорит и отступит, так бывало всегда.
– Угу, – сонно ответил Мага. Все эти ночные жители бесили Севера одним только фактом своего существования, потому что к их касте принадлежал Северьян.
– Привет, М… Макс.
Зачем назвал по имени? Откуда бы Север вообще его узнал, ведь Мага беседовал по душам не с ним, а со второй душой? Он же не знает, что Север и Северьян – один человек… Ах да, но он и не знает, что их двое… Все эти мысли пронеслись в голове и наградили Севера испариной быстрее, чем его собеседник поправил:
– Мага. Угу.
Да и черт с тобой, только бы не скотчем к батарее.
– Доброе… – замялся Север. – Утро. Извини, я хотел спросить о…
– Нашел кудельку?
И вот опять. Опять все вокруг очертя голову бросаются решать проблему Северьяна, а его, Севера, проблемы ровным счетом никого не волнуют. Ведь что значило дурацкое словечко, к которому прилагалась столь же дурацкая загадка, в сравнении с тем, что его чуть было не бросила Вика?
– Нет, но кое-что выяснил, – ответил он, проклиная собственную податливость. Нужно было в лоб спросить о выставке, а не мусолить неважное. Нужно было, но не получалось. – В общем, там, похоже, замешаны какие-то пропавшие дети, я сам точно не знаю…
– Факинг щит, – сказал Мага и надолго замолчал.
Задрав голову, Север рассматривал черные балки, торчавшие из стены дома в том месте, где когда-то были балконы. Они наискось перечеркивали небо, жаркое, знойное небо – еще один невыносимый день в асфальте и бетоне. Склоненные плечи каменных атлантов поддерживали пустоту.
Первый этаж дома делили между собой Общество сознания Кришны, магазин «Продукты» и турфирма, в которую никто никогда не обращался. Прямо в его торец упиралась невнятная стекляшка с выбитыми окнами и раскрашенными стенами – судя по отметинам на месте вывески, бывшая библиотека. Сейчас даже лесенка была завалена хламом настолько, что подняться по ней не представлялось возможным. На двери висел замок, но бродяги и пьяницы – первооткрыватели других миров – давно проторили себе отдельный вход через дыру в стене. Даже в жару изнутри тянуло холодом и погребной сыростью. Возможно, там еще оставались книги. Север хотел, да все никак не мог собраться и проверить, не лежат ли среди обломков стен и осколков стекла какие-нибудь книги с библиотечными штампами и листками, на которых записывалась дата возвращения, с тяжелыми и волнистыми от влаги страницами. Книги, которые так важно было успеть прочесть в срок. Но только не теперь. Поговаривали, что дни библиотеки сочтены, однако пока что она жалась к внушительному соседу в стремлении стать незаметней и выжить – и собирала полные ненависти взгляды местных жителей, вынужденных проходить мимо уродливой сараюшки, поднимаясь по склону к своим домам на соседней улице.