ережной, диковато шарахаясь от загулявших выпускников, – домой не к себе, а к бабушке, которая жила рядом и не причитала над ним, как над усопшим, даже когда он пролежал без движения весь следующий день; именно тогда он решил, что заберет себе Вику, что бы они ни думали. И забрал. Впервые в жизни сделал все как надо. Сегодня был второй такой день.
Он помнил, откуда выходила девчонка с пакетом. Вариантов в этом тупиковом дворике было немного – всего-то одна та самая дверь, попасть за которую ему всегда было любопытно, и вот наконец представился повод. Внутреннее устройство бывших купеческих складов, а теперь – офисных комнатушек, единственным преимуществом которых было то, что они находились на оживленной Рождественской, интриговало Севера с детства. Тогда эта улица, никому из местных особо не интересная, являла собой дворы-помойки, нынешних баров не существовало и не планировалось, приезжали сюда не погулять, а по ведомственным делам, и время от времени, но не слишком часто, чтобы люди на остановках успели как следует промерзнуть, вымокнуть или поджариться, по пустующим ныне рельсам тащился перекошенный трамвай.
Десятилетний Север, гуляя по Рождественской под неусыпным надзором бабушки, отважно взбирался на сугроб, в лучшие времена выраставший до самой крыши краснокирпичного склада, и зорко всматривался в непрозрачные от грязи стекла в попытке разглядеть за ними позабытый каким-нибудь ротозеем-купцом сундук.
Войдя внутрь, он оказался в длинном прохладном коридоре – толстые стены стерегли вековую сырость даже в июле, резко пахло погребом, Север мгновенно представил распыленные в воздухе наночастицы плесени и закашлялся. Работающим здесь людям можно было только посочувствовать.
Ничего хоть сколько-нибудь купеческого внутри, разумеется, не осталось – сгинуло под флизелиновыми обоями и подвесными потолками с черными дырами в местах перегоревших ламп. Разочарованно вздохнув, Север двинулся вдоль одинаковых дверей – некоторые из них были обозначены табличками с названиями организаций, остальные, очевидно, скрывали пустующие помещения. Миновав склад интернет-магазина звукозаписывающей техники, шоурум женской одежды и центр ксерокопирования и печати – оставалось только догадываться, за счет чего они выживали в эпоху домашних принтеров и камер мобильных телефонов с разрешением 12 мегапикселей, – он зацепился взглядом за «Семена, корма для домашних животных». Домашних животных у него больше не было, но опустевшие клумбы требовали новой жизни. Он вспомнил свои первые опыты цветоводства. И то ощущение чистого, ни от кого не зависящего счастья, и внутренней тишины, и времени, которое не казалось потраченным зря.
Он поперебирал разноцветные пакетики, предназначенные в основном для высадки в открытый грунт, остановился на нескольких самых неприхотливых по обещаниям производителя цветущих растениях и направился к кассе, все еще сомневаясь в правильности выбора.
– Извините, это однолетнее или много?..
А впрочем, к черту, всего-то навсего сто рублей, ну что ты как дед.
– Не знаю! – охотно откликнулась юная продавщица, нисколько не стесняясь своей некомпетентности. – Там на обороте должно быть написано.
– Это для мамы, – мгновенно «переобулся» Север. – На дачу. Попросила купить семян, а я ничего в них не понимаю.
Потому что девушка, увлеченная чем-то в телефоне настолько, что даже вопрос Севера не заставил ее прерваться, оказалась той самой, которую он искал. Светловолосая хозяйка разгромленного замка. Глядя на нее, Север будто перенесся во времени на столетия назад. Ни капельки EarPods в ее ушах, ни даже футболка с надписью: «Давай выпьем» не могли вернуть его обратно.
– Вы… – сказал он, и она наконец-то посмотрела на него без особого, впрочем, интереса. – Постоянно здесь работаете?
– Только по выходным.
И в этом ему повезло, невероятно повезло!
– На самом деле я фотограф. Вас надо снимать.
– Уже снимают, – улыбнулась она. – В свободное от учебы и работы время я модель. Можем договориться. Пять тысяч в час – студийная и восемь – уличная. Если понадобится больше двух часов, я сделаю скидку.
Денег на такую съемку даже со скидкой у Севера не было и не предвиделось.
– Спасибо, но дело не только в этом… – сказал он, расплачиваясь за товар. – Я – фотограф-документалист. Моя выставка на днях открывается неподалеку отсюда…
– В «Футуро-галлери»? – поинтересовалась она, чем задела его окончательно и бесповоротно, потому что выставка в «Футуро» светила ему разве что в блаженном сне.
– Увы, нет. В секретном баре. Он называется «Яд Ракедров». Это…
– Я помню. Бывала там с друзьями. Отличный бар! Не знала, что они устраивают выставки.
– Моя – первая, – не без гордости признался Север и зачем-то приврал вдогонку: – Я получил на нее грант.
Аванс от Маги так до сих пор и не пришел, но он в него верил. Все остальное казалось исключительно вопросом формулировок.
– Выставка? – заинтересовалась она. – А что вы снимаете?
– Людей. Прохожих, нуждающихся, бездомных… Вы попали в кадр совершенно случайно, но именно это фото оказалось лучшим. Так все говорят. Теперь мне нужно получить ваше письменное согласие на то, чтобы использовать этот снимок для публичной демонстрации. Вы же?..
С легким румянцем на щеках она извлекла из-под стола лист бумаги и написала на нем несколько строк. Судя по расписке, ее звали Анжелика. Все это время Север не выпускал из рук телефон. Он уже отыскал нужный кадр, чтобы сделать еще один шаг, недоступный Северьяну:
– А он?..
– Ой, – сказала Анжелика. – Саша. Это Саша, он делает кукол. Я тоже раньше этим увлекалась, а теперь продаю в «Инстаграме» всякое винтажное – ручки, ножки, головы… Саша заказывает торсы. Он написал мне с вопросом, могу ли я найти полые торсы небольшого размера, и я сказала, что закажу их на заводе фарфора через знакомую, получится гораздо дешевле. Он прислал эскиз, и мы сделали пробную партию, получилось неплохо. Там даже пробочка есть наверху, как у бутылки, может, он что-то в них наливает – не знаю. Ничего особенного, но платит он вовремя и с ним приятно работать.
– «Куделька» – это же его магазин? – не удержался Север и чуть было не попал впросак: если бы она поинтересовалась, откуда ему это известно, врать пришлось бы куда более складно, чем он умел. Но она не спросила. Кивнула:
– Да. По детскому прозвищу. Красивая работа, правда?
– Очень. У вас есть его адрес?
– Где-то был. – Она все еще сомневалась. – Однажды он заболел и пришлось доставлять заказ курьером.
Север рассматривал фотоснимок. Вспоминал его копию там, в зале, подсвеченную мерцающей лампой – как бы ему хотелось, чтобы она тоже это увидела!
– Если это возможно, запишите для меня адрес, – попросил он смущенно. – Это не займет много времени, но я не могу не побороться за свой лучший снимок. Дело еще в том, что я постоянно думаю… Нечасто встретишь людей с настолько яркой внешностью, правда? Меня не отпускает. Я думаю о том, что он за человек. Моих догадок хватило бы на то, чтобы написать книгу.
Анжелика пожала плечами.
– Обычный. Одинокий… Очень.
– Одинокий? – встрепенулся Север. – Ну вот, а я было подумал, что вы… Целую историю сочинил.
– Что? Нет, о боже, нет! – рассмеялась она и нахмурила лобик, вспоминая. – У него есть девушка по имени Люс. Но она не очень хороша для него. В смысле… Ужасна. Она нимфоманка. Не думаю, что он у нее единственный.
– А родители? – допытывался Север. Прекрасную Люс он уже имел несчастье лицезреть глазами Северьяна и с характеристикой, данной ей Анжеликой, был совершенно согласен. – Братья? Сестры?
– Кажется, он живет с мамой. Но я не уверена. Просто он упоминал только маму, и то всего один раз. Мне показалось, они не слишком близки.
– Ладно, – сказал он, складывая бумажку с адресом Саши вчетверо и пряча ее в карман. – Все мои теории повержены. Главное, чтобы он дал разрешение. Как думаете, подпишет?
– Почему бы и нет? – риторически ответила Анжелика и снова уткнулась в телефон.
В маршрутке он наконец-то решился просмотреть пять сообщений от Маги в мессенджере. Еще два пришло от Константина, который вообще никогда ему не писал, и ноль – от Вики. Так и не придумав достойного ответа ни на «Где ты?», ни на «Какого хрена?», ни даже на «Ладно, тебе пиццу оставить?», Север просто выключил телефон.
И снова все выглядело не так, как представлялось: страшный маньяк и похититель детей, за которым так супергеройски гонялся Северьян, скромно обитал в Первом микрорайоне тех самых Верхних Печер, где Север так легко вообразил сперва Аню. Остановка «Поликлиника № 7», спальный район без надежды на пробуждение. «Магнит» и «Перекресток» равнодушно глядели друг на друга с противоположных краев оврага поверх лежащих на его дне скелетированных останков не то маленькой школы, не то большого морга. Бесконечно длинные дома, изломанные под тупым углом, были совершенно неотличимыми друг от друга.
Всего лишь несколько крошечных окон из сотен себе подобных. Окна убийцы. Север передернул плечами. Будничность происходящего перестала казаться безмятежной. Он нашел нужный дом, но совершенно не представлял, что делать дальше.
Чтобы попасть в подъезд, пришлось дождаться, пока кто-нибудь из него выйдет. Это оказался парень с самокатом. Светлые волосы до плеч делали его похожим на принца. Север придержал дверь и не удержался от любопытства – интересно было взглянуть, как этот «принц» с развевающимися волосами поедет на самокате. Взрослый парень на маленьком самокате. Север мысленно дофантазировал ему плащ и меч за спиной – получилось смешно.
В подъезде он вызвал лифт и вошел в кабинку, обшитую пластиком «под дерево». Совсем недавно кто-то хорошенько поработал здесь тряпкой и ацетоном – запах еще не выветрился, и стены, хоть и выглядели потертыми, не вопили на все голоса. Ревнитель порядка отчего-то пожалел только нарисованного черным маркером кота, вернее, кошачью морду, выглядывавшую из-за деревца. «Котик не любит глупых людей», – прочел Север и солидарно усмехнулся. Он уже не удивлялся ненавязчивому присмотру. Было бы грустно, если б Зимушка его бросила.