У него не было слов. Единственное, что он мог – благодарно и растерянно улыбаться.
– Спасибо, друг, – наконец проговорил он. – Но объясни, зачем ты это делаешь?
– Не сейчас. Это… это большая честь для меня. Когда-нибудь ты все поймешь.
В этих словах крылась какая-то тайна, но, так или иначе, сейчас они были спасены.
– Не знаю, что бы мы делали без тебя… – пробормотал Оскар.
В полутьме сверкнули ослепительно белые зубы индейца. Он произнес:
– Колка – peligrosos viajes… опасное путешествие.
– Ты знаешь это ущелье?
Капак на мгновение заколебался.
– Да. Каньон Колка – проклятое место. Нельзя ходить. Там начинается страна заклинателей дождя.
Оскар настороженно уставился на него.
– Ты слышал о них? – спросил Капак.
Оскар кивнул.
– Слышал. Но по-прежнему могу только догадываться, кто они такие.
Он протянул руку индейцу.
– Мне пора. Иначе кто-нибудь заметит мое отсутствие. Если бы ты знал, как я благодарен тебе за помощь! Я всегда буду помнить об этом.
– Adios, mi amigo! – негромко произнес индеец. – Прощай, друг!
17
Спустя два дня
Губернатор Эрнесто Альварес был вне себя. Исчез не только футляр с документами экспедиции Гумбольдта, но и кошелек с деньгами, полученными ранее в качестве взятки. Сумма не так уж велика, но если слух о происшествии выйдет за пределы резиденции, в городе начнут болтать о том, что обокрасть первое лицо в провинции – легче легкого.
Расхаживая по кабинету, его превосходительство то и дело рассекал воздух хлыстом. Пусть только попадется ему тот, кто хотя бы косвенно причастен к этому делу! Мерзавец будет повешен вниз головой на самой высокой башне дворца…
Колокол в городском соборе пробил одиннадцать, и его тягучий звук достиг вершины холма. Куда, к дьяволу, запропастился этот сумасшедший ученый? Просто наглость – заставлять себя столько ждать!
– Капак!
Индеец с низким поклоном возник в дверях.
– Сеньор?
Альварес нанес короткий жестокий удар хлыстом по лицу индейца. Схватившись за рассеченную щеку, Капак рухнул на пол, корчась от боли.
– Я уверен, тебе известно имя грабителя! Я хочу его услышать!
– Нет, сеньор, нет, я ничего не знаю!
– Может, это твоя работа?
– Нет, клянусь, я не имею к этому отношения!
– Мануэль говорит, что ночью видел тебя на балконе. Что ты там делал?
– Я услышал шум, – с трудом выговорил Капак. – Обезьяны забрались на виноградную лозу. Я прогнал их.
– Я прикажу обыскать твою комнату, лживая тварь. И горе тебе, если там найдется хотя бы малейшее доказательство того, что ты связан с ворами! Умирать тебе придется очень, очень долго.
– Пожалуйста, сеньор…
Альварес задыхался, лицо его налилось темной кровью.
– Кто еще мог проникнуть в мой кабинет?
– Кроме вас, сеньор?
– Разумеется, остолоп.
– Но ведь комнаты во всем доме никогда не запираются, – проговорил индеец. – И на имущество вашей милости никто не решился бы посягнуть!
Альварес нетерпеливо хрюкнул. Это ему и так известно. Большинство помещений в резиденции вообще не имели замков, потому что губернатору не нравилось таскать с собой здоровенную связку ключей. И все вокруг знали, что случится с тем, кто решится даже на мелкое воровство. Рисковать жизнью из-за какой-нибудь безделушки никому не улыбалось. Поэтому губернатор не допускал, что похитителем мог оказаться кто-нибудь из прислуги или работников.
В то же время его мысли снова и снова возвращались к сумасшедшему ученому и его свите. Уже в первые минуты знакомства он усомнился, что перед ним подлинный потомок Александра Гумбольдта. Этот человек был подозрительно молод, чтобы оказаться его сыном. Прикинув, Альварес пришел к выводу, что великому естествоиспытателю должно было быть около семидесяти лет, когда он зачал этого ребенка, а это едва ли возможно. С другой стороны, ему наплевать на степень их родства, лишь бы указанная сумма была своевременно уплачена.
– Убирайся, – велел губернатор индейцу. – Сейчас ты мне не нужен. Но будь рядом на случай, если понадобишься.
– Слушаюсь, сеньор.
Капак, уже пришедший в себя, отвесил глубокий поклон и бесшумно скрылся.
У парадного подъезда послышались удары копыт и хруст гравия, а через открытое окно кабинета донеслось фырканье лошадей. Коляска, посланная за Гумбольдтом, вернулась. Наконец-то! Альварес огладил бороду, взял перо и положил перед собой чистый лист бумаги, делая вид, что занят важными государственными делами.
В дверь постучали.
– Войдите! – отозвался губернатор.
Вместо ученого в кабинет ввалился потный и взмыленный слуга, посланный в гостиницу. Прищелкнув каблуками, он воскликнул:
– Ваше превосходительство!..
– Докладывай, Альфонсо, – перебил Альварес. – Ты привез его?
– К несчастью, нет, ваше превосходительство. Ученый и все сопровождающие его лица покинули город еще вчера утром!
– Как? – Альварес в бешенстве вскочил. – Ты хочешь сказать, что им продали мулов и продовольствие без моего разрешения?
– Никак нет, ваше превосходительство. Они предъявили все необходимые бумаги, в том числе и разрешение на покупку снаряжения. Все документы подписаны лично вами.
– Но это, это же… – от ярости Альварес на некоторое время утратил дар речи. Действия Гумбольдта прямо указывали на его причастность к преступлению.
– Воры! – наконец просипел он. – Хитрые, вероломные воры-гринго! Они, надо полагать, пробрались сюда вечером, во время приема… Ну, нет, это не сойдет им с рук!
Он взмахнул хлыстом и обрушил на полированную поверхность своего стола такой удар, что Альфонсо непроизвольно присел.
– Отправляйся и разберись, как такое могло случиться. Но сначала… – его глаза стали похожи на две узкие щелки, – сначала я хочу заполучить этого Гумбольдта.
– Но, ваше превосходительство…
– Если ты еще раз произнесешь «но», я вобью его обратно в твою поганую глотку! Я хочу, чтобы ты собрал всех свободных мужчин в городе, посадил на коней и доставил ко мне этих гринго вместе с моими деньгами. Ясно тебе? Никто не смеет грабить меня безнаказанно!
– Слушаюсь, ваше превосходительство. Но я вот что хотел сказать… – он запутался, вспомнив, что пользоваться «но» ему запрещено, и в этот момент створка двери кабинета с силой распахнулась, угодив Альфонсо по спине. От удара шляпа слетела с его головы и приземлилась у ног губернатора.
Слуге с трудом удалось устоять на ногах. Тем временем в кабинет стремительно вошли двое – рослый молодой человек в котелке, твидовом костюме и с пухлой папкой под мышкой, а с ним – дама. На даме был длинный красный плащ, алые бриджи для верховой езды и черные лаковые сапоги с серебряными шпорами. Ее волосы переливались всеми оттенками пламени и красного вина, а на спине в перевязи висел необычный меч в черных ножнах.
Это была самая необычная дама, какую только приходилось когда-либо видеть его превосходительству.
На мгновение губернатор опешил, но тотчас взял себя в руки и угрожающе поинтересовался:
– Кто позволил вам врываться сюда без доклада? Вы, собственно, кто такие?
Женщина обернулась, схватила слугу за шиворот и, произнеся на хорошем испанском: «Ты будешь ждать за дверью», энергичным пинком отправила его в коридор.
Затем она захлопнула дверь, а молодой человек снял шляпу и отвесил короткий поклон. Он немного нервничал – казалось, его шокирует экстравагантное поведение спутницы.
– Примите наши извинения за столь неожиданное вторжение, ваше превосходительство! – начал он. – Позвольте мне представиться: меня зовут Макс Пеппер, я сотрудник журнала «Глобал Эксплорер». А это мисс Уолкрис Стоун. Мы только что прибыли из Сан-Франциско. Наш корабль пришвартовался в порту около часа назад, и мы…
– Где он? – отрывисто перебила его женщина. – Где Гумбольдт?
Сеньор Альварес отпрянул назад – эта дама внезапно напомнила ему огромную рыжую кошку, которая в детстве расцарапала ему лицо. Губернатор хотел было что-то произнести, но слова застряли у него в горле, и он сумел лишь хрипло выдавить: «Отбыл!»
Женщина шагнула к нему.
– Что значит «отбыл»? Когда, и, самое главное, – куда?
Альварес попытался успокоиться, хотя его не покидало сильнейшее желание немедленно сбежать и больше никогда не встречаться с этой женщиной. И все же хозяином в резиденции был он. Поэтому он прочистил горло и перешел в наступление.
– Откуда вам известно о сеньоре Гумбольдте?
– Тоже мне, великая тайна природы! Полгорода только и делает, что судачит об этом. Итак, где же он?
Альварес покосился в окно. Во дворе слышались крики: должно быть, Альфонсо собрал охранников, и теперь они направляются сюда.
– Он уехал, как я вам уже сказал, – ответил Альварес, снова напуская на себя важность, приличествующую его сану. Мысль о том, что сейчас сюда подоспеет подкрепление, вернула ему уверенность в себе. – Этот человек ограбил меня и обманным путем присвоил документы, позволяющие ему беспрепятственно перемещаться по всей провинции. И наказание неизбежно настигнет его. Всего несколько минут назад я отдал распоряжение отправить в погоню за ним отряд вооруженных всадников.
– Вам придется отменить это распоряжение, сеньор, – проговорила женщина с улыбкой, от которой по спине у губернатора поползли мурашки. – А Гумбольдтом займусь я.
Она выглянула в окно. Отряд стражи уже приближался ко дворцу.
Альварес ухмыльнулся. Можно быть уверенным, что теперь эта особа уяснила, в каком положении оказалась. Однако дама в красном, несмотря ни на что, сохраняла абсолютное спокойствие.
– Позвольте полюбопытствать, – поинтересовалась она, – какую сумму вы потребовали с сеньора Гумбольдта за оформление документов?
– Двадцать тысяч песо, – ответил губернатор. – Обычный тариф плюс таможенные расходы.
Мисс Стоун расхохоталась.
– Двадцать тысяч? А почему не двадцать миллионов? Гумбольдт был абсолютно прав, если взял документы и убрался отсюда. – В ее зеленых глазах появился опасный блеск. – Что ж, с этим, как будто, все ясно. А сейчас ты, маленькое пузатое пугало, подготовишь эти документы для меня и моего партнера, не получив за это ни единого вшивого песо. И чем быстрее ты это проделаешь, тем благополучнее для тебя закончится наша встреча.