располагавшееся за дверью.
Это оказалась круглая пещера с куполообразным потолком. Так же, как и туннель, ее освещали масляные лампы, но, несмотря на это, Оскару понадобилось некоторое время, чтобы разглядеть, что каждый квадратный сантиметр стен помещения покрыт рисунками и рельефами. Сложные изображения располагались в несколько рядов, переплетаясь и кое-где сливаясь между собой.
– Добро пожаловать в Пещеру знаний, – с важностью проговорил Юпан, пользуясь лингафоном. – Для нашего народа это одно из самых священных мест. Лишь немногие посвященные могут получить сюда доступ.
– Но ведь мы не прошли никакого посвящения! – удивился Гумбольдт. Стекла его очков блеснули, отразив пламя светильников.
– Оно вам и не требуется, – ответил Юпан, словно речь шла о вещах само собой разумеющихся. – Ведь вы – избранные, и весь этот подземный зал возведен в вашу честь.
Оскар не слишком хорошо понял, о чем толкует жрец, однако отчетливо почувствовал, что почести, которыми их здесь окружили, связаны с какими-то вполне определенными обязательствами. Рано или поздно им придется сыграть какую-то роль, о которой они сейчас даже не подозревают.
Повествование об истории своего народа Юпан начал с седой и темной старины и довел его до сегодняшнего дня. Рассказ был долгим, а лингафон то и дело затруднялся с точным переводом множества понятий. Но того, что Оскар услышал, было достаточно, чтобы заставить его проникнуться глубоким почтением.
Кси’мал, по словам жреца, был последним оплотом исчезнувшей цивилизации, которая возникла одновременно с Древним Египтом, а, возможно, и раньше. И тому, что хотя бы ее небольшая частица уцелела до наших дней, она была обязана исключительному умению этого народа хранить тайны и скрываться от глаз чужаков.
– Смотрите, – воскликнула Шарлотта, проходя вдоль стены, – какое любопытное изображение! Господин Юпан, вы не могли бы объяснить, что оно означает?
– Здесь изображено то, из-за чего люди из долин прозвали нас «заклинателями дождя», – пояснил верховный жрец. – На рисунке – наши воздухоплаватели, занятые ловлей облаков, то есть, водяного пара. Для нас он является своего рода источником жизни. С его помощью мы научились подниматься в воздух и парить на больших высотах.
На лице Оскара появилось недоуменное выражение.
– Облака и пар как источник жизни?
– Вы, очевидно, таким способом добываете какой-то газ? – высказал догадку Гумбольт.
– Вы совершенно правы. – Глаза жреца оживленно блеснули. – Мы называем его «дыхание ветра».
– Великолепно! – восхитился Гумбольдт. – Как я сразу не сообразил? Действительно гениально!
– Что же тут гениального? – спросил Оскар, чувствуя себя полным невеждой.
– Водород, – проговорил Гумбольдт. – Они научились получать водород. Вот зачем им понадобились солнечные коллекторы, резервуары для хранения газов под давлением, все эти шланги и редукторы. Самый легкий из газов, обладающий наивысшей подъемной силой!
– Водород? – в голосе Шарлотты прозвучало сомнение. – Я, конечно, не специалист, но на уроках химии нам говорили, что это сложный и трудоемкий процесс.
– Сложный и, к тому же, опасный, – Гумбольдт кивнул. – И несмотря ни на что, им это удалось. Смотрите сюда. – Он указал на следующее изображение. – Водород легче воздуха. Он обеспечивает их суда необходимой подъемной силой, а с помощью специальных топливных элементов химическая энергия газа превращается в электрическую энергию, которая приводит в движения двигатели воздушных судов. В Европе этот принцип был разработан еще в 1838 году немецким химиком Кристианом Шенбейном, но на самом деле он был открыт гораздо раньше – и мы это видим своими глазами. Все успехи «заклинателей дождя» основаны на использовании водорода и кислорода – двух элементов, из которых состоит самая обыкновенная вода.
– Их корабли регулярно извлекают водяной пар из облаков, чтобы получать из него топливо, – предположила Шарлотта, – возможно, этим и объясняются постоянные засухи, от которых страдают западные склоны Анд. Просто в облаках остается недостаточно влаги, чтобы пошел настоящий дождь!
– Возможно, весьма возможно… – Гумбольдт был в своей стихии. – Но здесь все – моторы, насосы оросительных систем, двигатели кораблей – приводится в движение при помощи водорода. Он бесцветен, не имеет запаха и не ядовит, а в качестве продукта сгорания после него остается только то, что необходимо для жизни: вода и только вода. На этом круг замыкается. Но у меня остался еще один неразрешенный вопрос…
– Какой именно? – Жрец вопросительно склонил голову к плечу, вновь сделавшись похожим на птицу.
– Как родилась эта идея? Что подтолкнуло ваш народ к мысли взяться за строительство летательных аппаратов? Ведь все эти технологии не могли возникнуть моментально, для этого нужны были целые десятилетия, если не столетия. Я смотрю на эти изображения и вижу, что ханак пача на протяжении веков не имели никакого представления о полетах. И вдруг – словно произошло какое-то озарение – вам известен не только принцип, но все, что необходимо для строительства летающих судов.
При этих словах ученый указал на таинственный разрыв между древними и более свежими изображениями на камне.
Юпан широко улыбнулся.
– Вам, господин Гумбольдт, не откажешь в наблюдательности, – проговорил он. – В самом деле, знания о том, как подняться в воздух, мы и в самом деле получили от чужеземца. Это сучилось тогда же, когда империя инков пала под ударами конкистадоров Писарро. В свите завоевателя был подобный вам достойный и ученый муж, который не смог смириться с жестокостью испанцев и бесцельными убийствами. Он полюбил индейскую девушку и последовал за уцелевшими инками сначала в крепость Вилькабамба, а затем сюда, в Кси’мал. Его поклажа состояла из множества странных чертежей и рукописей. Там были проекты механизмов, идея которых принадлежала родичу этого достойного мужа, и под его руководством они были перенесены на эти стены. Вот они, взгляните!
Приблизившись, путешественники попытались разобрать крошечные буквы, похожие на латинские, нацарапанные на стене рядом с детальным чертежом одного из механизмов. Гумбольдту пришлось вынуть лупу, но, едва взглянув в нее, он отшатнулся и чуть слышно проговорил:
– Бог ты мой! Это просто невероятно!
– Что там написано? – полюбопытствовал Оскар, заглядывая через плечо ученого.
– «Эти чертежи принадлежат Франческо да Винчи».
– Кто этот человек? – спросила Шарлотта. – Я знаю Леонардо да Винчи, живописца, но о Франческо да Винчи никогда не слышала.
– Это дальний родственник великого Леонардо, – пояснил Гумбольдт. – Он родился на полвека позже, но застал последние годы гениального живописца и ученого и успел побывать у него в учениках. Существуют исторические свидетельства о том, что да Винчи-младший отправился в страну инков с экспедицией Писарро, и с тех пор он считался пропавшим без вести. Теперь мы знаем, что с ним случилось на самом деле. Смотрите – его подпись выцарапана наоборот – «зеркальным письмом». Именно так подписывался и его прославленный предок.
– Не желаете ли ознакомиться с пророчеством, которое имеет прямое отношение к вам? Судно «Хуракан» готово к полету и быстро доставит нас к месту назначения.
Гумбольдт недоуменно вскинул брови.
– К месту назначения? Что вы имеете в виду?
Юпан, казалось, немного удивлен.
– Но разве вы не хотите узнать, почему я оказываю вам, чужеземцам, такое доверие? Будьте же готовы сделать шаг навстречу своей судьбе!
«Ну, вот, – подумал Оскар. – Именно это я и предчувствовал…»
– И где же находится это место? – спросил Гумбольдт.
– Это достаточно далеко отсюда, в пустыне, – ответил жрец. – Примерно полдня пути. Там некогда спустились на землю боги, и с тех пор эта местность стала для нас священной. Мы называем ее Наска…
39
Солнце уже стояло в зените, когда заработали моторы «Хуракана». Медленно, словно нехотя, начали вращаться воздушные винты. Послышался звук открываемых и закрываемых кранов, поскрипывание валов, скрежет шестерен. Баллон аэростата над их головами начал раздуваться, наполняясь газом. Стропы и прочий такелаж натянулись, корпус корабля ожил, словно древнее чудище пробудилось от долгого сна. Легкая вибрация пробежала от носа до кормы. С каждой секундой все острее чувствовалось, как деревянный корпус с носом, увенчанным фигурой бога ветров, давшего имя могучему кораблю, буквально рвется ввысь.
«Хуракан» был великолепным судном, самым большим из тех, которые доводилось видеть Оскару. От форштевня до кормы в нем было более двадцати метров. Моторы, приводившие его в движение, были укреплены на вынесенных за пределы корпуса балках, к ним по тонким шлангам подавались водород и кислород, где оба газа каким-то образом превращались в электрическую энергию. Но одно дело слушать пояснения Гумбольдта, и совсем другое – видеть все это в действии.
Больше всего Оскара интересовала система управления кораблем. Команда «Хуракана» состояла из восьми человек. Капитан располагался на слегка приподнятой корме, что позволяло ему иметь хороший обзор. Вверху парил гигантский баллон с газом в форме сигары, изготовленной из плотной ткани из растительных волокон. Вся его внешняя оболочка была расписана различными знаками, среди которых выделялось изображение синего кита.
Оскар и Шарлотта стояли на полубаке, наблюдая, как экипаж сматывает швартовочный конец, готовясь к полету. Легкий деревянный трап, все еще связывавший их с землей, был убран, и те, кто пришли проводить их в путь, отступили на безопасное расстояние.
Наконец двигатели, свободно закрепленные на консолях, повернулись вверх, вентили подачи топлива были полностью открыты, и воздушные винты, до сих пор лениво вращавшиеся, превратились в сплошные сверкающие диски. Плотный поток воздуха ударил в лицо. А затем «Хуракан» медленно и величественно оторвался от земли и поднялся в воздух. Его тень, словно грозовая туча, упала на лежащий внизу город.