Как только была набрана необходимая высота, моторы вернулись в прежнюю позицию, и судно устремилось вперед. Оскар видел, как площадка, с которой они стартовали, становится все меньше, а люди словно съеживаются, превращаясь в каких-то муравьев. Теперь он мог одним взглядом охватить весь город – храмы, мосты, подвесные платформы площадей, сады и поля, а заодно и великолепный водопад, в пене которого стояла яркая радуга.
Шарлотта, глубоко взволнованная, попыталась взять его за руку, но он перехватил ее ладошку, крепко сжал и не выпустил даже тогда, когда Кси’мал давным-давно скрылся за горизонтом…
Был ранний вечер, когда «Хуракан» начал плавно снижаться. Пробив слой облаков, он вынырнул из них над просторной пустынной равниной.
С этой минуты любой наблюдатель на поверхности земли мог их заметить, но, судя по характеру местности, этого опасаться не следовало: никаких признаков поселений внизу не было и в помине. От горизонта до горизонта расстилалась бесконечная красновато-желтая пустыня, которую кое-где пересекали извилистые русла давным-давно высохших рек и речушек.
Головной убор верховного жреца трепетал на ветру, когда он приближался к борту, чтобы взглянуть на древнюю пустыню. На руках Юпан держал Вилму, которой пришлось по душе смотреть на мир с высоты.
Оскар взглянул на обоих – старого жреца и киви – и задумчиво улыбнулся. Как знать, может, в голове бескрылой птицы сейчас шевелятся смутные воспоминания о тех временах, когда ее предки умели летать?
По крайней мере, Вилма не испытывала страха высоты, а с Юпаном с некоторых пор ее связывала тесная дружба. Казалось, птица чувствует глубокую любовь жреца ко всем существам, имеющим клюв и крылья, пусть даже они не такие уж большие и летать – не в их обычае.
Тем временем Гумбольдт и Шарлотта были поглощены важным делом: они заряжали батареи лингафона. Вскоре после старта ученый нашел способ подключиться к электрическим цепям «Хуракана», и теперь оставалось только проверить, насколько хорошо идет зарядка.
Наконец, Гумбольдт выпрямился, кивнул племяннице и проговорил:
– Думаю, можно отключать и эту, и все остальные. Они заряжены под завязку.
– Отлично, – откликнулась Шарлотта. – А то в последние несколько часов твой прибор начал заикаться и гнусавить!
– Ничего не поделаешь, – заметил ученый. – Со временем придется кое-что изменить в системе энергопитания. Не стоит надеяться, что в наши дни все отдаленные племена такие технически подкованные, как «заклинатели дождя».
– А может быть вам стоит пойти по тому же пути, что и ханак пача?
– Что ты имеешь в виду?
– Я говорю об их солнечных коллекторах. Почему бы не получать энергию прямо из солнечного света, без всей этой возни с водородом и кислородом?
– Забавная мысль, – с улыбкой пробормотал ученый. – Я вижу, Оскар, в тебе начитает просыпаться настоящий исследователь. Не откажешься ли после нашего возвращения домой стать моим ассистентом в осуществлении этого проекта?
Оскар не успел спрятать довольную ухмылку, как раздался крик впередсмотрящего. Жрец перекинулся парой слов с индейцем, сидевшим на наблюдательном посту, и направился к путешественникам, жестами предлагая им перейти к левому борту.
Солнце так слепило, что пришлось приложить ладонь козырьком ко лбу, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Поначалу внизу ничего не было видно, кроме трех небольших летательных аппаратов, стремительно мчавшихся на малой высоте над пустыней. Каждым управлял всего один человек.
– Кто это? – спросил Оскар. – Они нас сопровождают?
Жрец отрицательно покачал головой, после чего повесил на шею лингафон.
– Это те, кто прошел инициацию.
– Ини… как вы сказали?
– У нашего народа есть обычай: каждый молодой мужчина должен пройти определенные испытания, прежде чем его признают взрослым, – пояснил Юпан. – Разве у вас иначе?
– Не в такой строгой форме, – ответил вместо Оскара Гумбольдт. – У нас каждый доказывает свою мужскую состоятельность на свой манер.
– А в чем, собственно, заключается ваш ритуал? – Оскар с содроганием припомнил рисунки, которые ему довелось видеть в одном из томов в библиотеке Гумбольдта. На них молодым африканским мужчинам протыкали деревянными колышками складки кожи на животе и наносили насечки на груди с помощью кривых ножей. – Надеюсь, он не слишком кровопролитный?
– На этот счет можешь не беспокоиться. – Юпан улыбнулся. – Мужчины нашего народа в первую очередь должны научиться скользить на крыльях ветра. А для этого требуется построить собственное судно и проделать путь до центральных областей пустыни Наска. Там их души воссоединяются с богами. После этого они могут вернуться к своему народу и стать полноправными членами общины.
Воссоединяются с богами? Что бы это значило?
Оскар не успел выяснить подробности, когда на палубе внезапно раздался крик:
– Боже правый, вы только взгляните! – перегнувшись через поручни, Гарри Босуэлл указывал куда-то вниз.
Что там увидел фотограф?
Оскар прищурился: поверхность пустыни выглядела как корка засохшего хлеба – белесая, грубая, растрескавшаяся. Вдали возвышались голые холмы, на выветренные склоны которых с незапамятных времен не упало ни капли дождя. Трудно представить более безотрадную местность. И все же там находилось нечто такое, что совершенно не соответствовало окружающему пейзажу. Настолько инородное, что легче было поверить, что находишься не на Земле, а на далекой чужой планете.
Разве Юпан не упомянул богов?
Только сейчас, глядя с высоты, Оскар начинал понимать, о чем говорил старый жрец.
40
Изображения, проступавшие сквозь поверхность пустыни, были невообразимой величины. Их истинные размеры можно было оценить, взглянув на воздушные суда, пролетавшие над ними, – те казались просто мелкими насекомыми.
То, что увидела Шарлотта, заставило ее задохнуться от изумления. Внизу распростерлось множество изображений. Люди, обезьяны, киты, растения и птицы – множество птиц. Среди них были колибри, попугаи, туканы, кондоры, и каждый экземпляр имел размах крыльев в несколько сотен метров. В изображения живых существ вплетались геометрические мотивы – спирали, треугольники и безупречно прямые линии, тянувшиеся на километры вдаль. Весь этот сухой, как древний прах, ландшафт был усеян таинственными рисунками и выглядел (эта мысль сверкнула в уме девушки, как молния) почти так же, как рисунки на стенах Пещеры знаний. С единственным отличием – фигуры в пустыне были тысячекратно больше.
– Добро пожаловать в Наска – край, хранящий заветы наших предков!
В голосе Юпана звучала глубокая почтительность.
Три малых воздушных корабля тем временем приземлились, а их пилоты высадились на землю.
– Что они собираются там делать? – заинтересовалась Шарлотта.
– Молодые люди позаботятся о том, чтобы рисунки, сделанные богами, сохранились для потомков. Им предстоит устранить повреждения, причиненные ветрами, восстановить контуры и наполнить символы новой энергией. Церемония длится пять дней, после чего они могут вернуться домой и создать собственную семью.
– Пять дней в раскаленной пустыне? Без воды? – Она с трудом могла поверить в это.
Юпан кивнул.
– Да, это нелегкое испытание. Случается, что молодые люди даже гибнут во время ритуала. Но те, что возвращаются, обретают особый опыт и глубокое понимание мира.
– А как эти изображения появились? – спросила Шарлотта, прижимая к глазам бинокль своего дяди. – Ведь не всегда же они тут были, правда?
– Это могут быть геоглифы, – ответил Гумбольдт. – Неглубокие канавки, проложенные людьми по контуру изображения в почве и заполненные материалом другого цвета. Их можно нанести с помощью плуга или даже мотыги. Но глядя на эти исполинские картины, трудно представить, какая адская работа потребовалась для их создания.
– Людьми? – Юпан неподдельно изумился. – Этого просто не может быть. Видите вон ту гору на севере? Все остальные холмы в пустыне имеют закругленные вершины. Эта же совершенно другая. Ее вершина плоская, как стол, на ней находятся изображения, которым свыше двух тысяч лет, как считают наши ученые. Но то, что гора имеет такую форму, не связано с природными явлениями. Ее вершину просто снесли, и произошло это так давно, что трудно представить.
– Снесли? – усмехнулся Гумбольдт. – Но это же абсолютно невозможно! По самым грубым подсчетам, для этого потребовалось бы переместить больше миллиарда кубических метров горной породы…
– И, тем не менее, это правда, – возразил Юпан, – и сейчас вы сами в этом убедитесь.
«Хуракан» изменил курс и направился к видневшемуся в отдалении плато. По мере приближения к нему, оно казалось все более странным. Вершина внушительной горы выглядела так, словно кто-то срезал горячим ножом верхушку бруска сливочного масла, в результате чего образовалась идеально гладкая и плоская поверхность.
– Черт бы меня побрал, – пробормотал Гумбольдт. – Я начинаю понимать, о чем вы толкуете, Юпан. Даже если бы это сделала целая армия землекопов, вся масса убранной горной породы должна была бы находиться поблизости. А ее и следа нет!
Наконец корабль приблизился к горе начал подниматься параллельно ее склону. Но лишь когда он повис над плато, пятеро искателей приключений смогли взглянуть на то, что там находилось.
Клонящееся к закату солнце освещало равнину так, что каждая деталь изображений выступала особенно рельефно. Они казались живыми, и в какое-то мгновение Шарлотте почудилось, что гигантские существа внизу по-настоящему движутся.
Она увидела гигантских насекомых – уже знакомых ей безобразных исчадий ада, но у этих каждая конечность была размером с портовый кран. Их были десятки, но одно казалось просто грандиозным – исполином среди исполинов. Утроба этого гиганта была так раздута, что, казалось, вот-вот лопнет.
– Это королева «подземных», – проговорил жрец с почтением, смешанным с брезгливостью. – Она обитает в самых глубоких недрах земли и производит на свет одно поколение чудовищ за другим. Больше сотни наших людей каждый год становятся жертвами «подземных». Они словно чума, и пока существует хотя бы одна из этих тварей, в нашем краю не будет ни мира, ни покоя.