На тот момент Питер исполнял обязанности секретаря по делам поселений, был на посту, который он занял в середине ее второго срока. Это было одним из наиболее значимых дел всего ее кабинета, и Вики ни от кого не скрывала, что готовит его к чему-то большему. Тем не менее он подразумевал, что на смену ей придет Чейз, тот человек, который проработал с ней не один год. Когда Вики вызвала Питера в кабинет, он ожидал, что речь пойдет о передаче власти Чейзу, однако увидел перед собой судью с Библией в руках. Спустя две минуты он уже был президентом Техасской Республики.
Постепенно он понял, что она с самого начала так и собиралась сделать: создать себе преемника с нуля. Спустя два года Питер выставил свою кандидатуру на выборах, с легкостью их выиграл и беспрепятственно правил в течение второго срока. Отчасти причиной тому была его популярность как главы правительства; как и предсказывала Вики, он очень высоко котировался среди людей. Но правдой было и то, что он вступил в должность в те времена, когда порадовать людей было несложно.
Кервилл постепенно терял свое значение. Как скоро он превратится во всего лишь один из провинциальных городков? Люди расселялись всё дальше, и идея центральной власти становилась всё менее популярной. Законодательное собрание перевели в Берни, и собиралось оно очень редко. Вслед за человеческим капиталом ушел и финансовый, люди открывали свой бизнес, торговали товарами по ценам, устанавливаемым рынком, устраивали свои жизни на собственных условиях. Группа частных инвесторов в Фредериксбурге объединила свои средства и открыла частный банк, первый в своем роде. Проблемы оставались, лишь у федерального правительства хватало ресурсов на крупные инфраструктурные проекты – дороги, плотины, линии телеграфа. Но даже это не могло продолжаться вечно. Честный с самим собой, Питер понимал, что он не столько капитан, сколько лоцман. Пусть Чейз попытает счастья, думал он. Два десятилетия работы в правительстве с его бесконечными пререканиями за закрытыми дверьми утомят любого. Питер никогда не работал на земле, помидора в своей жизни не вырастил. Но этому можно научиться, и, что самое главное, у плуга нет собственного мнения.
Вики жила в небольшом каркасном деревянном доме на восточной стороне города. Бóльшая часть домов вокруг пустовала, люди уехали отсюда уже давно. Уже темнело, когда Питер поднялся на крыльцо. Свет горел только в передней. Он услышал шаги, а затем открылась дверь, и он увидел Мередит, сожительницу Вики, вытирающую руки тряпкой.
– Питер.
Ей было около шестидесяти, она была миниатюрной женщиной с пронзительными голубыми глазами. Она и Вики жили вместе уже многие годы.
– Я и не знала, что ты придешь.
– Извините, надо было сообщить заранее.
– Да ладно, входи конечно.
Она сделала шаг назад.
– Она не спит… уже собиралась ее ужином кормить. Уверена, она будет рада тебя увидеть.
Кровать Вики стояла в передней. Когда Питер вошел, она поглядела в его сторону, резко дернув лежащей на стопке подушек головой.
– Т… так… э… то… мис… стер…П… п… пр… ре… зи… дент.
Она проглатывала слова и говорила их заново. Питер отодвинул стул и сел рядом с ее кроватью.
– Как себя чувствуете?
– Се… годня… н… не… так… пло… хо.
– Простите, что так долго не приходил.
Ее руки не переставали дрожать, лежа поверх одеяла. Она криво улыбнулась.
– Ни… чего… с… с… страш… ного. К… как… ви… дишь… я… зан… нята.
В дверях появилась Мередит с подносом. Поставила его на столик рядом с кроватью. На подносе стояли чашка с бульоном и стакан воды с соломинкой. Взяв Вики под голову, она приподняла ее и подвинула подушки, а затем повязала ей на шею хлопчатобумажную салфетку. На улице темнело, и окна превратились в зеркала.
– Хотите, чтобы я это сделал? – спросил Мередит Питер.
– Вики, хочешь, чтобы Питер помог тебе поужинать?
– П… по… чему… бы… нет.
– Понемногу, – сказала Мередит Питеру и похлопала его по руке. Еле заметно улыбнулась. Женщине, вероятно, уже месяцами не удавалось нормально поспать ночью, ее лицо было очень усталым, и она была благодарна любой помощи.
– Если я понадоблюсь, я на кухне.
Питер сначала дал Вики воду, придерживая соломинку. Губы Вики пересохли и шелушились. Потом они принялись за бульон. Питер видел, что ей требуется немалое усилие, чтобы проглотить хоть немного. Большая часть лилась мимо, стекая по уголкам рта. Он вытер ей рот салфеткой.
– К… как… см… меш… но.
– Что такое?
– Т… ты… к… кор… мишь… ме… ня. К… как… м… лад… ден… ца.
Он дал ей еще бульона.
– Самое малое, что я могу сделать. Вы не раз кормили меня с ложечки.
Ее шея дернулась, она попыталась глотать. Питеру было тяжело даже просто смотреть на это.
– К… как… п… пред… выб… борная?
– Еще толком не началась. Других дел хватает.
– Ч… что… ж ты… мне… в… врешь.
Она видела его насквозь, как всегда. Он скормил ей еще ложку, без особого успеха.
– Калеб и Пим сегодня в поселение уехали.
– Т… ты… н… не… гр… рус… ти. Э… это… п… прой… дет.
– Что? Неужели думаете, я не смогу хозяйство вести?
– Я… я те… тебя… з… знаю… Пи… питер. Т… ты с… с ума с… сой… дешь.
Больше она ничего не сказала. Съела она совсем немного. Когда он снова поднял взгляд, глаза Вики уже были закрыты. Притушив лампу, он глядел на нее. Лишь во сне ее тело перестало дрожать. Прошло еще несколько минут, и он услышал звук. Увидел Мередит, стоящую в дверях кухни.
– И так всегда, – тихо сказала женщина. – Только что не спала, и тут же…
Она не закончила фразу.
– Я могу чем-то помочь?
Мередит коснулась его руки и посмотрела ему в глаза.
– Она так тобой гордилась, Питер. Так радовалась, видя всё, что ты делаешь.
– Сообщите мне, если что-то понадобится? Всё что угодно.
– Думаю, сегодняшний визит был идеален. Пусть он станет последним.
Питер вернулся к кровати Вики и поднял ее руку с одеяла. Женщина не проснулась. Он держал ее за руку с минуту, думая о ней, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку, чего еще никогда в жизни не делал.
– Спасибо тебе, – прошептал он.
Вышел на крыльцо вместе с Мередит.
– Она тебя любила, сам понимаешь, – сказала женщина. – Хоть и редко говорила об этом, даже мне. Уж такая она. Но любила.
– Я тоже люблю ее.
– Она знает.
Они обнялись.
– Прощай, Питер.
На улицах стояла тишина, фонари погасили. Питер коснулся пальцем глаза и понял, что он плачет. Что же, президенту дозволено плакать, если хочется. Его сын ушел, скоро за ним последуют другие. В его жизни настала эпоха, когда всё отваливается. Питер задрал голову и поглядел на небо. Это правда, что говорят насчет звезд. Чем больше смотришь, тем больше видишь. Вид звезд утешал, их неустанная вахта в небе несла в себе успокаивающую силу, но так было не всегда. Питер смотрел на звезды, вспоминая времена, когда такое количество звезд в небе означало нечто совершенно иное.
Они переночевали в Ханте, спали на земле рядом с фургоном, а на следующий день прибыли в Мистик. Городок являл собой обветшалый передовой пост с одной небольшой улочкой, несколькими домами, магазином на все случаи жизни и зданием управы, служившим одновременно почтовым отделением и тюрьмой. Миновав городок, они поехали на запад, вдоль реки, по дороге, окаймленной густой растительностью. Пим еще никогда не бывала в поселениях, и казалось, всё окружающее поражает ее. Погляди на деревья, сказала она ребенку на языке жестов. Погляди на реку. Погляди на мир.
День клонился к вечеру, они доехали до фермы. Дом стоял на склоне у берега Гваделупе, рядом с ним были выгул для лошадей и поля чернозема. Позади дома виднелась уборная. Калеб слез со скамьи фургона и протянул руки, чтобы взять Тео, спавшего в корзине.
– Что думаешь?
С самого рождения Тео Калеб стал одновременно говорить вслух и на языке жестов, когда мальчик был рядом с ними. Поскольку рядом особо никого не будет, ребенок вырастет, не делая различия между языками слов и жестов.
Ты сам это все сделал?
Ну, мне помогали.
Покажи мне остальное.
Он повел ее внутрь. На первом этаже были две комнаты с самыми настоящими стеклянными окнами и кухня с печью и насосом для воды. Лестница вела в мансарду, где все они будут спать. Пол из пиленых дубовых досок выглядел крепким и надежным.
Летом там жарко будет спать, но я могу построить веранду сзади, чтобы спать на улице.
Пим улыбалась. Она будто глазам своим не могла поверить.
И как ты на всё это время найдешь?
Не беспокойся, найду.
Они выгрузили самое необходимое. Через пару дней Калебу надо будет вернуться в город, восемь миль пути, чтобы начать обзаводиться скотиной. Дойная корова, пара коз, куры. Семена на посадку уже есть, земля вспахана. Они посадят кукурузу и бобы через ряд, а за домом устроят огород. Первый год будет сложным, не присесть. А потом, как он надеялся, всё войдет в ритм, хотя на легкую жизнь рассчитывать не стоит.
Они поужинали и улеглись на матрасы, которые он принес из фургона и разложил на полу в гостиной. Интересно, не будет ли Пим бояться или хоть немного тревожиться, раз они здесь только втроем. Она ни одной ночи не провела за пределами городских стен. Однако всё случилось с точностью до наоборот. Она выглядела совершенно спокойной, ей не терпелось увидеть, что будет дальше. Конечно, есть тому очевидная причина. Всё то, что произошло с ней в юности, дало ей большой запас внутренней силы.
Пим вошла в его жизнь совсем не сразу. Поначалу, когда Сара только привела ее из приюта, Калеб вообще с трудом воспринимал ее. Резкие жесты, горловые звуки, всё это выводило его из себя. Даже элементарное проявление доброты встречалось ею с непониманием и даже злостью. Но всё начало меняться, когда Сара стала учить Пим языку жестов. Они импровизировали, начав с самых простых слов, потом перешли к фразам и понятиям, которые можно было передать одним движением руки. Потом пригодилась книга из библиотеки, которую дала Калебу Кейт, и он понял, что множество знаков, которыми пользовалась Пим, были придуманы на ходу. Это стало неким личным языком для общения между ней и ее матерью и, до определенной степе