Это имя ничего не значило для Питера. Знал ли он какого-нибудь Фэннинга?
– Всё нормально.
Эми откинула одеяло.
– Ложись обратно.
Он забрался под одеяло, и память об этом человеке почти сразу начала улетучиваться, как нечто несущественное. Тепло и вес одеяла, Эми рядом с ним; это всё, что ему нужно.
– Как думаешь, чего он хотел? – спросил Питер.
– А что всегда хочет Фэннинг? – спросила в ответ Эми и устало, почти что скучающе вздохнула. – Он хочет убить нас.
Питер внезапно проснулся. Он что-то слышал. Вдохнул и задержал дыхание. Снова звук. Скрип половицы под ногами.
Он перекатился на край и опустил правую руку к полу. Ощутил в руке тяжесть пистолета. Скрип доносился из коридора в передней, на слух – один человек; старается идти тихо, значит, не знает, что он проснулся; элемент внезапности на его стороне. Питер встал и медленно подошел к переднему окну. Его охраны, двоих солдат у крыльца, на месте не было.
Он снял пистолет с предохранителя. Дверь в спальню закрыта. Петли скрипучие. Как только дверь откроется, незваный гость поймет, что Питер здесь.
Открыв дверь, Питер быстро пошел по коридору. На кухне пусто. Не сбавляя шага, он свернул в гостиную, выставляя вперед пистолет.
В старом деревянном кресле-качалке у камина сидел человек. Его лицо было повернуто в сторону от Питера, он глядел на догорающие угли на решетке. Похоже, он вообще не заметил Питера.
Питер подошел сзади, опуская пистолет. Невысокий мужчина, крепкого телосложения, его широкие плечи заполнили кресло целиком.
– Покажи свои руки.
– Хорошо. Ты не спишь.
Голос человека был спокоен, почти что небрежен.
– Руки, будь ты проклят.
– Хорошо, хорошо.
Мужчина поднял руки, расставив пальцы.
– Вставай. Медленно.
Мужчина медленно поднялся с кресла. Питер сжал рукоять пистолета.
– А теперь лицом ко мне.
Мужчина развернулся.
Вот черт, подумал Питер. Черт, черт, черт.
– Не думаешь, что можно уже не наставлять на меня это?
Майкл постарел. Как и все они. Вся разница в том, что Майкл – тот мысленный образ, который остался в голове Питера, – резко перепрыгнул эти двадцать лет. Когда на себя каждый день в зеркало смотришь, перемен не замечаешь, зато очень хорошо видишь их у других.
– Что с охранниками?
– Не беспокойся. Правда, головы у них потом знатно болеть будут.
– В два смена караула, если тебе интересно.
Майкл поглядел на часы.
– Девяносто минут. Я бы сказал, уйма времени.
– Для чего?
– Для разговора.
– Что ты сделал с нашим горючим?
Майкл посмотрел на пистолет и нахмурился:
– Я серьезно, Питер, ты меня нервируешь.
Питер опустил пистолет.
– Раз уж речь зашла, у меня тебе подарок. – Майкл показал на лежащий на полу рюкзак. – Не возражаешь?
– О, чувствуй себя как дома.
Майкл достал бутылку, замотанную в промасленную бумагу, всю в пятнах. Развернул и протянул Питеру.
– Мой последний рецепт. Голову тебе прочистит – мама не горюй.
Питер принес с кухни две стопки. Когда он вернулся, то Майкл уже переставил кресло-качалку к небольшому столику у дивана, и Питер сел напротив него. На столе лежала большая картонная папка. Майкл срезал воск с бутылки, наполнил стопки и поднял свою.
– За товарищей.
Запах ударил Питеру в нос так, будто он выпил чистого спирта.
Майкл удовлетворенно облизнул губы.
– Неплохо, если мне будет позволено себя похвалить.
Питер едва не закашлялся, у него заслезились глаза.
– Значит, тебя Данк послал?
– Данк? – Майкл скривился. – Нет. Наш старый приятель Данк вместе со своими подручными отправился в очень долгий заплыв.
– Подозревал нечто подобное.
– Не стоит меня благодарить. Оружие получил?
– Ты забыл сказать, зачем оно.
Майкл взял в руки папку и развязал шпагат. Достал три документа – какой-то рисунок, лист бумаги с рукописным текстом и газету. «Интернэйшнл Джеральд Трибьюн», было написано на ней сверху.
Майкл наполнил стопку Питера и подвинул к нему.
– Выпей.
– Не хочу больше.
– Поверь, захочешь.
Майкл ждал, когда Питер что-нибудь скажет. Его друг стоял у окна, глядя в ночь, хотя Майкл и сомневался, что он что-то видит.
– Прости, Питер. Понимаю, что это плохие новости.
– Как ты можешь быть настолько уверен, черт побери?
– Тебе придется мне поверить.
– И это всё? Поверить тебе? Я статей пять нарушаю, просто разговаривая с тобой.
– Это случится. Зараженные возвращаются. Для начала, они вообще не исчезали на самом деле.
– Это… это безумие.
– Хотел бы я, чтобы так.
Майклу еще никогда-никого не было так жалко с тех пор, как он сидел на крыльце с Тео в прошлой жизни и рассказывал ему, что аккумуляторы выходят из строя.
– Этот другой Зараженный… – начал Питер.
– Фэннинг. Зиро.
– Почему ты его так называешь?
– Потому, что он сам себя так осознаёт. Субъект Зиро, Ноль, первый, кто был заражен. В документах, которые Лэйси отдала нам в Колорадо, описываются тринадцать подопытных. Двенадцать и Эми. Однако вирус должен был откуда-то взяться. Носителем был Фэннинг.
– Так чего же он ждет? Почему не напал на нас многие годы назад?
– Знаю только, что я рад, что он этого не сделал. Это дало нам необходимое время.
– И Грир знает это благодаря некоему… видению.
Майкл ждал. Иногда надо лишь ждать, он знал. Сознание отказывается воспринять некоторые вещи; приходится дать возможность рефлексу сопротивления исчерпать себя.
– Двадцать один год, как мы ворота открыли. А теперь ты сюда приперся и говоришь, что это было большой ошибкой.
– Я понимаю, что это тяжело, но ты не мог этого знать. Никто не мог. А жизнь должна была продолжаться.
– И что ты предлагаешь, чтобы я людям сказал? Старому человеку приснился плохой сон, и теперь, полагаю, мы все погибнем?
– Тебе незачем им что-то говорить. Половина не поверит, половина свихнется. Начнется хаос. Всё развалится. Люди сложат один к одному. У нас на корабле место для семисот человек, не больше.
– Чтобы отправиться на этот остров. – Питер небрежно махнул рукой в сторону рисунка Грира. – Этот образ в его голове.
– Это больше чем образ, Питер. Это карта. Откуда нам знать, откуда это пришло? Это епархия Грира, не моя. Но он не просто так это увидел, это я знаю.
– Ты всегда был чертовски рассудителен.
Майкл пожал плечами:
– Признаюсь, сразу к этому не привыкнешь. Но всё складывается. Ты читал письмо. «Бергенсфьорд» шел туда.
– И кто будет решать, кто отправится? Ты?
– Ты президент – это твоя обязанность, ничья больше. Но я думаю, ты согласишься…
– Я не соглашаюсьни на что.
Майкл глубоко вдохнул:
– Я думаю, ты согласишься, что нам нужны определенные специалисты. Врачи, инженеры, фермеры, плотники. Очевидно, нам нужны руководители, так что сюда и ты входишь.
– Не говори ерунды. Даже если то, что ты сказал, правда, что уже нелепо, я никак не могу отправиться.
– Я думал об этом. Нам понадобится правительство, и передача власти должна быть как можно более гладкой. Но это потом.
Майкл достал из рюкзака маленький блокнот в кожаной обложке.
– Я составил манифест. В нем есть имена, люди, которые нам подойдут, насколько я знаю, и их ближайшие родственники. Возраст тоже роль играет. Большинство моложе сорока. Также есть категории по видам работ.
Питер взял у него блокнот, раскрыл на первой странице и стал читать.
– Сара и Холлис. Благодарю тебя.
– Сарказм без надобности. Калеб тоже, если тебе интересно.
– А что насчет Апгара? Я его нигде не вижу.
– Ему сколько? Шестьдесят пять?
Питер с отвращением покачал головой.
– Я понимаю, что он твой друг, но мы ведем речь о том, чтобы заново выстроить человеческую расу.
– А еще он генерал Армии.
– Как я уже сказал, это только рекомендации. Но отнесись к ним серьезно. Я всё это долго обдумывал.
Питер дочитал до конца молча, а потом поднял взгляд.
– Что это за последняя категория, эти пятьдесят шесть мест?
– Это мои люди. Я обещал им места на корабле. Это не отменить.
Питер бросил блокнот на стол.
– Ты свихнулся.
Майкл наклонился вперед:
– Это случится, Питер. Ты должен принять это. И времени у нас не слишком много.
– Двадцать лет, а теперь вдруг большая спешка.
– Заново построить «Бергенсфьорд» заняло столько времени, сколько заняло. Если бы я мог сделать это быстрее, то сделал бы. И мы бы давно уже ушли.
– И как ты предполагаешь, мы загрузим людей на этот твой корабль, избежав паники?
– Возможно, никак. Поэтому и было нужно оружие.
Питер уставился на Майкла.
– У нас три варианта, – продолжил Майкл. – Первый – публичная лотерея. Я категорически против. Второй – мы выбираем сами, рассказываем выбранным людям о том, что происходит, и оставляем выбор за ними: уйти или остаться, параллельно изо всех сил поддерживая порядок, пока мы будем их отсюда вывозить. Лично я думаю, что это будет катастрофа. Нам вряд ли удастся сохранить это в тайне, и Армия вряд ли нас поддержит. Вариант третий. Мы не говорим будущим пассажирам ничего, только нескольким, тем, кому мы можем доверять. Остальных хватаем посреди ночи и вывозим. Как только они оказываются на перешейке, мы рассказываем, как им повезло.
– Повезло? Поверить не могу, что мы говорим о таком.
– Не заблуждайся, им именно повезло. Они будут жить дальше. Более того, они начнут жизнь сначала в по-настоящему безопасном месте.
– И эта твоя лодка действительно их туда доставит? Это ископаемое?
– Надеюсь, что да. Верю.
– Ты говоришь не слишком уверенно.
– Мы сделали всё, что смогли. Но гарантий не дадим.
– Значит, эти семь сотен могут отправиться прямиком на дно морское.
Майкл кивнул:
– Это вполне может случиться. Я никогда тебе не лгал и не собираюсь делать это сейчас. Но этому кораблю уже однажды удалось обойти вокруг света. Так что он сделает это еще раз.