Это была Дори. Она лежала в позе эмбриона. Ее волосы сгорели, ни бровей, ни ресниц. Лицо обожженное и вспухшее. Ночная рубашка прожжена в нескольких местах, в других пригорела к коже. Правая рука и обе ноги обожжены до черноты, остальная кожа покрыта пузырями, будто внутри нее что-то кипело.
Он присел рядом с ней.
– Дори, это мы, Калеб и Пим.
Ее правый глаз еле приоткрылся, другой заплыл полностью. Она попыталась посмотреть на него. Из ее горла вырвался звук, наполовину стон, наполовину бульканье. Калеб представить себе не мог, как же ей сейчас больно. Ему стало дурно.
Пим принесла ведро и черпак. Села рядом с Дори, подложила одну руку под голову женщине, чтобы слегка ее приподнять, и поднесла черпак к ее губам. Дори попыталась сделать глоток, но тут же почти всё выплюнула.
Мы должны забрать ее, сказала Пим. Кейт знает, что делать.
То, что женщина вообще осталась жива, было чудом, хотя вряд ли она долго проживет. Но всё равно они должны попытаться. У стены стояла тачка. Калеб подкатил ее к Дори, потом вытащил из корзины со сбруей пару потников и постелил в тачку.
Бери за ноги.
Калеб стал позади женщины и взял ее под плечи. Дори завизжала и начала корчиться. Пять секунд, самые долгие в их жизни, и они ухитрились уложить ее в тачку. На обнаженных предплечьях Калеба осталось что-то липкое. Куски кожи.
Ее крики стихли. Она дышала быстро, неглубоко, судорожно. Дорога будет для нее невыносима, каждая встряска будет для нее мукой. Ухватившись за ручки тачки, Калеб осознал, что есть и другая проблема. Дори женщина немаленькая. Чтобы тачка не опрокинулась, потребуются все его силы.
Давай вместе, сказала Пим.
Калеб резко мотнул головой.
Ребенок.
Если устану, отпущу.
Калебу очень не хотелось этого, но Пим было не остановить. Они подкатили Дори к двери. Как только ее кожи коснулся солнечный свет, она дернулась всем телом, едва не опрокинув тачку.
Глаза, сказала Пим. Наверное, глаза жжет.
Она вернулась в амбар и принесла кусок ткани. Намочила в ведре и прикрыла верхнюю половину лица Дори. Тело женщины начало расслабляться.
Пошли, сказала Пим.
Калебу потребовался почти час, чтобы довезти Дори до их дома. К счастью, женщина погрузилась в бессознательное состояние. Кейт выбежала наружу, встречая их. Увидев Дори, мгновенно повернулась к двери, где уже стояли Элли и Клоп, с любопытством глядя на взрослых. Между ног Клоп высунул голову Тео, будто щенок.
– Назад в дом, – скомандовала Кейт. – И брата с собой заберите.
– Мы хотим посмотреть! – заныла Элли.
– Живо.
Дети исчезли в доме. Кейт присела рядом с Дори.
– Боже мой.
– Нашли ее в амбаре, – сказал Калеб.
– А ее муж?
– Ни следа.
Кейт поглядела на Пим.
Девочки не должны это видеть.
Пим кивнула.
Уведу их.
– Нам нужен брезент или крепкое одеяло, – сказала Кейт Калебу. – Можем отнести ее в заднюю комнату, подальше от детей.
– Она выживет?
– Это сущий ужас, Калеб. Я тут мало что могу сделать.
Калеб принес одно из плотных шерстяных одеял, которыми обычно укрывал лошадей. Они расстелили его на земле рядом с тачкой, подняли Дори, положили ее на одеяло, связали углы и сунули под них брусок два на четыре дюйма, соорудив нечто вроде носилок. Когда они оторвали ее от земли, из ее горла вырвался звук, будто сдавленный вскрик. Калеб вздрогнул. Он уже едва мог переносить это. То, что Дори не умерла, казалось ему неслыханной жестокостью. Они занесли ее в дом, а потом отнесли в небольшую кладовую, где обычно спали девочки, и положили на поддон. Калеб прибил к крохотному окну потник в качестве занавески.
– Мне придется снять с нее ночную рубашку, – сказала Кейт, мрачно глядя на Калеба. – Это будет… скверно.
Калеб сглотнул. Он едва мог заставить себя посмотреть на женщину, на ее обугленную и покрытую пузырями плоть.
– У меня с этим плохо дело, – признался он.
– У кого угодно, Калеб.
Он понял кое-что еще. Он слишком долго ждал; теперь они в тупике, им остается лишь ждать, когда женщина умрет. У него только одна лошадь, а на тачке им Дори до Мистика не довезти. И Пим ее не оставит.
– Мне понадобятся тряпки, бутылка алкоголя и ножницы, – скомандовала Кейт. – Ножницы прокипятить, и потом к ним не прикасаться, просто положить на тряпку. А потом отправляйся к детям. Мне Пим поможет. Лучше бы их на время увести из дома.
Калеб ничуть не обиделся, он ощутил лишь благодарность. Принес в комнату всё, что требовалось, а затем поменялся местами с Пим. Девочки играли с куклами в огороде, сооружая им кроватки из веток и листьев, а Тео пытался ходить вокруг них.
– Дети, пойдем, к реке прогуляемся.
Взяв одной рукой Тео, другой он взял за руку Элли. Та взяла за руку сестру, как они уже давно научились, и они пошли. Прошли полдороги до реки, когда воздух пронзил вопль. Калеба будто пулей ударило.
Луций, это началось. Ты мне нужен, сейчас.
Грир выехал еще затемно.
– Приготовь эту лодку побыстрее, – сказал он Лоре. Розенберг он проехал еще в темноте, быстро, свернул на северо-запад и выехал на Шоссе 10. У него за спиной взошло солнце.
До Кервилла ему надо добраться к четырем, самое позднее – к пяти. Что случится, когда стемнеет?
Эми, я иду.
Майкл очнулся в темноте. Лежа на койке, ощупал пальцами рану на голове. Волосы жесткие от засохшей крови, хорошо хоть череп не проломили. Ничего странного, он ведь, с их точки зрения, вооруженный преступник в доме у президента, так что один хороший удар по тыкве вполне оправдан. Не лучший способ поспать, с одной стороны, но и не худший.
Он поспал еще; когда он проснулся, в окно уже струился неяркий дневной свет. Щелчок замков, и появились два служащих ВС. Один из них держал поднос. Второй стоял настороже, а первый поставил поднос на пол.
– Премного благодарен, парни.
Они ушли. Наверное, им приказали с ним не разговаривать. Майкл поднял поднос и поставил на койку. Чашка овсяной каши, омлет, персик. Давненько он так хорошо не ел. Они дали ему только ложку – конечно же, никаких вилок. Пришлось есть омлет ложкой. Потом он принялся за овсянку, оставив персик на десерт. Сок брызнул и потек по его подбородку. Свежие фрукты! Он уже и забыл, что это такое.
Время шло. Наконец он услышал шаги и голоса в коридоре. Питер, скорее всего, и кто-то еще. Апгар? Рано или поздно круг общения станет шире.
Но это оказался не Питер.
В дверях появилась Сара. Она изменилась меньше, чем он мог бы предположить. Старше, конечно же, но она постарела, не теряя красоты, как бывает у тех женщин, которые не борются со старостью, принимая ход времени как данность.
– Глазам не верю.
– Привет, Сара.
Майкл сел на койке, и его сестра вошла. У нее в руках была небольшая кожаная сумка. Следом за ней вошел охранник с дубинкой в руке.
– Проклятье, Майкл, – сказала Сара, остановившись поодаль от него.
– Знаю.
Странные слова. Что они значат? Я знаю, что причинил тебе боль? Я знаю, как всё это выглядит? Я знаю, что я худший брат в мире?
– Я так… зла на тебя.
– Имеешь право.
Приподнятые брови.
– Это всё, что ты можешь сказать?
– Ну, типа, извини.
– Ты шутишь, что ли? Ты извиняешься?
– Хорошо выглядишь, Сара. Я скучал по тебе.
– Даже не пытайся. А ты хреново выглядишь.
– О, это один из лучших моих дней.
– Майкл, что ты здесь делаешь? Я думала, что больше никогда тебя не увижу.
Он пригляделся к ее лицу. Знает ли она?
– Что тебе Питер сказал?
– Только то, что ты арестован и что у тебя рассечение на голове.
Она слегка приподняла сумку.
– Пришла, чтобы тебя заштопать.
– Значит, больше ничего не сказал.
Она с изумлением посмотрела на него:
– Типа чего, Майкл? Что они, вероятно, повесят тебя? Не было надобности.
– Не беспокойся. Никого не повесят.
– Двадцать один год, Майкл.
Ее правая рука, свободная, сжалась в кулак, будто она была готова его ударить.
– Двадцать один год, ни единой весточки, ни письма, ничего. Помоги мне понять это.
– Прямо сейчас не могу объяснить. Скажу лишь, что этому была причина.
– Ты представляешь себе, что мне пришлось сделать? Всё, хватит, сказала я себе десять лет назад. Он никогда не вернется. Он уже вполне может быть мертв. Я похоронила тебя, Майкл. Предала тебя земле и забыла о тебе.
– Я поступил ужасно, Сара.
Наконец на ее глазах появились слезы.
– Я о тебе заботилась. Я тебя вырастила. Ты об этом никогда не думал?
Он встал с койки. Сара уронила сумку на пол и начала молотить кулаками ему в грудь, рыдая вовсю.
– Ты паршивец, – сказала она.
Он крепко обнял ее. Она пыталась вырваться, но потом перестала. Охранник настороженно смотрел на них; Майкл глянул на него. Не лезь.
– Как ты мог так со мной поступить? – сказала Сара сквозь слезы.
– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сара.
– Ты меня бросил, как они. Ты ничем не лучше, чем они были.
– Знаю.
– Будь ты проклят, Майкл, будь ты проклят.
Он долго держал ее в объятиях.
– Вот это история.
Время было ближе к полудню; Питер освободил кабинет. Он и Апгар сидели за столом для переговоров, ждали Чейза. Недолго его отдых продолжался, подумал Питер.
– Еще бы, – ответил он Апгару.
– Ты ему веришь?
– А ты?
– Ты его лучше знаешь.
– Это двадцать лет назад было.
В дверях появился Чейз.
– Питер, что происходит? Где все? Здесь как в гробнице.
На нем были джинсы, рабочая рубашка и тяжелые сапоги скотовода, о намерении стать которым он провозгласил чуть раньше.
– Присаживайся, Форд, – сказал Питер.
– Это надолго? Оливия меня ждет. Мы встречаемся с людьми в банке.