Майкл помолчал.
– Чем больше я об этом думаю, тем больший смысл в этом вижу, – продолжил он. – Это объясняет очень многое. Когда человека забирают, его первое желание после превращения – идти домой. Точно так же ведут себя умирающие. Сара, я прав?
Сара кивнула.
– Это так. Иногда даже последние слова умирающего бывают – «хочу домой». Даже сказать не могу, сколько раз я такое слышала.
– Итак, Зараженный является человеком, пораженным сверхагрессивным мощным вирусом. Однако в глубине души они помнят, кем они были. Скажем так, в процессе трансформации эта память уходит очень глубоко, но не исчезает окончательно. Это будто ядро, которое в них остается. Глаза являются отражающей поверхностью, как и зеркала. Когда они видят свое отражение, память всплывает и сбивает их с толку. И это останавливает их, подобно своего рода ностальгии. Боль, оттого что они вспоминают свою человеческую жизнь и видят, чем стали.
– Ну и… теория, – сказал Хеннеман.
Майкл пожал плечами.
– Возможно. Возможно, я просто в лужу пернул, это со мной не впервые. Но позвольте кое-что спросить, полковник. Сколько вам лет?
– Простите?
– Шестьдесят? Шестьдесят три?
Хеннеман слегка скривился.
– Спасибо, пятьдесят восемь.
– Ошибся, извините. В зеркало смотрелись?
– Стараюсь этого не делать.
– Вот и я о том. В вашем сознании вы такой же, как всегда были. Черт, у себя в мозгах я все еще семнадцатилетний пацан. Но реальность отличается от этого, и видеть ее неприятно. Я здесь ни одного двадцатилетнего не вижу, так что вряд ли я здесь один такой.
Питер повернулся к главе администрации.
– Форд, что у нас такого отражающего есть? Нам надо закрыть ворота, целиком, а еще хорошо бы по сотне ярдов в каждую сторону от них. Чем больше, тем лучше.
Чейз задумался.
– Могло бы подойти анодированное кровельное железо.
– Сколько у нас есть?
– Очень много в поселения перевезли, но и остаться должно было достаточно. Если будет не хватать, можем с домов снять.
– Начинай это проектировать. Еще нам надо укрепить ворота. Если потребуется, пусть их заварят к чертям. И пешеходный вход тоже.
Чейз нахмурился.
– И как тогда люди выходить будут?
– Пока что вопрос о «выходить» перед нами не стоит. Некоторое время нам не придется это делать.
– Позвольте, мистер президент, – заговорил Хеннеман. – Предположим, все это сработает – если сработает, позволю себе заметить, – но у нас все равно останется две сотни тысяч Зараженных снаружи. Мы не можем вечно оставаться за стенами.
– Сожалею, что приходится вам возражать, полковник, но именно это мы делали в Калифорнии. Первая Колония продержалась почти столетие, имея очень скудные ресурсы. У нас осталось несколько тысяч человек, и мы сможем обеспечить их жизнь, если все сделаем правильно. Внутри стен у нас достаточно земли, которую можно орошать, выращивать растения и пасти скот. Река дает нам постоянный источник питьевой воды и воды для орошения. Приспособившись к ситуации, мы сможем снова доставлять топливо из Фрипорта, небольшими партиями, а нефтеперегонный завод тоже вполне можно оборонять. При грамотном распределении, используя бензин только для питания прожекторов, мы сможем продержаться весьма долгое время.
– А оружие?
– Бункер Тифти обеспечит нам запас боеприпасов на некоторое время. Возможно, нам удастся и самим их производить, на несколько лет хватит. Потом мы станем использовать арбалеты, луки и метательные снаряды. В Первой Колонии у нас это получалось, получится и здесь.
Повисла тишина. Все думали об одном и том же. Питер понял. Вот и до этого дошло.
– При всем уважении, это чушь, и ты это знаешь, – сказал Майкл.
Питер повернулся к нему.
– Быть может, зеркала их замедлят. Но Фэннинг никуда не денется. Если то, что сказала Алиша, правда, то те Зараженные, которых мы видели этой ночью, – лишь начало. У него целая армия в резерве.
– Давай я об этом сам подумаю.
– Не надо только этого высокомерия. Я об этом двадцать лет думал.
Апгар сделал недовольное лицо.
– Мистер Фишер, я бы предложил вам помолчать.
– Зачем? Чтобы он нас всех погубил?
– Слушай меня очень внимательно, Майкл, – начал Питер. Он не был зол, он вполне ожидал подобные возражения. Сейчас важно, чтобы все они были заодно. – Я понимаю твои чувства. Ты выразился очень ясно. Но ситуация изменилась.
– Время потеряли, вот и все. Мы теряем шанс, если будем и дальше здесь сидеть. Нам следовало бы уже сейчас людей по автобусам сажать.
– Возможно, раньше это и сработало бы. Но если мы сейчас начнем вывозить людей, то получим бунт. Все развалится. Не говоря уже о том, чтобы доставить до перешейка семьсот человек в течение дня. Автобусы окажутся под ударом, на открытом месте, и у людей не будет ни единого шанса.
– У нас и так ни единого шанса. «Бергенсфьорд» – все, что у нас есть. Луций, не молчи уже.
Лицо Грира было спокойно.
– Не нам это решать. Питер главный.
– Поверить не могу, что такое слышу.
Майкл оглядел сидящих и снова посмотрел на Питера.
– Ты просто слишком упертый, чтобы признать, что ты проиграл.
– Фишер, прекратите, – сказал Апгар.
Майкл повернулся к сестре.
– Сара, ты-то на это не купишься. Подумай о девочках.
– Я о них думаю. Я обо всех думаю. Я поддерживаю Питера. Он никогда нас не подводил.
– Майкл, я должен быть уверен, что ты с нами заодно, – сказал Питер. – Очень просто. Да или нет.
– О’кей, нет.
– Тогда свободен. Дверь вон там.
Питер не знал, что произойдет дальше. Майкл несколько секунд смотрел ему в глаза, а затем зло выдохнул и встал.
– Чудесно. Если ночь продержитесь, дайте знать. Луций, ты идешь?
Грир глянул на Питера, приподняв брови.
– Все нормально, надо же кому-то за ним присматривать, – сказал Питер.
Они вышли. Питер прокашлялся.
– Самое важное – продержаться эту ночь, – продолжил он. – Все, способные держать оружие, должны быть на стене, остальным потребуются убежища. Форд?
Чейз встал, подошел к столу Питера и взял скрученную в рулон бумагу. Развернул на большом столе и придавил по углам.
– Это одна из схем, изначально составленных строителями. Убежища соорудили здесь, здесь и здесь.
Он показал пальцем.
– Все три построены в самом начале истории этого города, их уже не одно десятилетие не использовали, со времен Пасхального Вторжения. Не думаю, что они в хорошем состоянии, но если их немного укрепить, мы сможем их использовать при необходимости.
– Сколько людей мы там можем разместить? – спросил Питер.
– Немного, пару сотен, не больше. Вот здесь, – он показал в другое место, – в больнице, можно еще сотню разместить. Еще одно убежище, поменьше, прямо под этим зданием, это бывшее банковское хранилище. С кучей бумаг и прочего хлама, но, в целом, в хорошем состоянии.
– А что насчет подвалов?
– Их не так уж много. Несколько под коммерческими зданиями, некоторые – под старыми многоквартирными домами, можно предположить, что еще несколько в частных домах. Однако в целом город строился так, что все дома стоят на плитах или сваях. Почва у реки глинистая, по большей части, так что там вообще подвалов нет. От Эйчтауна и до самой южной стены.
Плохо, подумал Питер. Пока что они нашли место менее чем на тысячу человек.
– А теперь о хорошем.
Чейз показал на приют, обозначенный на схеме «НВ1».
– Когда перебазировали правительство из Остина, это было одной из причин, по которым выбрали Кервилл. Пока строили стены, было необходимо убежище для строителей и членов правительства на ночь. В этой части город стоит на широком известковом выходе, в котором множество полостей. Самая большая из них – под приютом, на большой глубине, метров десять, не меньше. Согласно старым записям первоначально Сестры использовали ее заодно с Подземной Железной Дорогой, местом, где прятались беглые рабы, еще до Гражданской Войны.
– И как нам туда попасть? – спросил Апгар.
– Сегодня утром сходил и проверил. Люк находится под досками пола в столовой. Деревянная лестница, шаткая, но еще вполне пригодная, прямо в пещеру. Сыро, как в гробнице, но места много. Если разместить народ поплотнее, поместится сотен пять, не меньше.
Чейз поднял взгляд.
– А теперь, предваряя вопросы, я скажу данные переписи, сделанной этой ночью. Пока оценочные, но расклад ясен. У нас порядка тысячи ста детей в возрасте до тринадцати лет. Если не считать военных, примерно поровну мужчин и женщин, но много пожилых, старше шестидесяти. Некоторые из них рвутся в бой, однако, если честно, я не знаю, много ли с них толку будет.
– А что насчет остальных? – спросил Питер.
– Остальных у нас порядка тысячи трехсот мужчин, пригодных к службе по возрасту. Примерно столько же женщин, может, немного меньше. Вполне можно предположить, что некоторые из женщин тоже решат защищать город, и нет причин им в этом препятствовать. Проблема в вооружении. У нас в наличии оружие лишь на полтысячи гражданских. Вполне возможно, что достаточное количество оружия имеется и в личной собственности, но это уже посчитать нельзя. Остается лишь ждать, что случится, когда время придет.
Питер поглядел на Апгара.
– Что с боеприпасами?
Генерал нахмурился.
– Не слишком хорошо. Эта ночь нам дорого обошлась. У нас порядка двадцати тысяч патронов разных калибров, в основном 9 мм, 5.56 мм и.45. Достаточно патронов для ружей, но это только для ближнего боя. Что касается более мощного оружия, то у нас всего порядка десяти тысяч патронов калибра.50, для пулеметов. Если драки ринутся на штурм ворот, все это достаточно быстро закончится.
Все складывалось плохо. Тысяча защитников на стене, боеприпасов на несколько минут, убежищ на тысячу человек и две тысячи гражданских, которых негде укрыть.
– Должны быть еще места, куда мы можем убрать людей, – сказал Питер. – Слушаю ваши предложения.