– Рисовать? – переспросила Несса. – Ты имеешь в виду, картины?
– Пошли, покажу тебе.
Он проводил ее наверх. Три крохотные спальни под самой крышей; на потолке в коридоре люк, к которому привязан трос. Логан потянул за трос, и вниз опустилась шаткая деревянная лесенка, ведущая на чердак.
Они поднялись на чердак, низенький, заваленный хламом. Целую стену покрывали рисунки его матери, по дюжине в ряд. Логан присел и отодвинул ткань, которой они были прикрыты.
Будто дверь, открывающаяся в сад. На картинах самого разного размера было поле, усыпанное цветами неестественно ярких цветов. На некоторых позади виднелись горы, на других – море.
– Логан, они просто прекрасны.
Действительно. Рожденные в боли, тем не менее, они были прекрасны, ошеломляюще красивы. Логан снял одну картину и дал в руки Нессе.
– Это…
Она на мгновение умолкла.
– Даже не знаю, как сказать.
– Неземное?
– Я хотела сказать, незабываемое.
Она поглядела на него.
– Они все одинаковые?
– Разный ракурс, и мастерство к ней пришло со временем. Но их предмет один и тот же. Поля, цветы, океан вдали.
– Здесь их сотни.
– Триста семьдесят две.
– Как думаешь, что это за место? Где-то, где она бывала?
– Если и бывала, то я такого не видел. Как и мой отец. Нет, я думаю, образ зародился где-то в ее сознании. Как и музыка.
Несса задумалась.
– Видение.
– Наверное, правильное слово.
Она снова принялась разглядывать картину. Они долго молчали.
– Что с ней стало, Логан?
Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Постепенно это стало невыносимо. Припадки, безумие. Мне было шестнадцать, когда отец сдал ее. Навещал ее каждую неделю, иногда чаще, но не позволял мне с ней видеться, судя по всему, ее состояние ухудшалось. Когда я был на первом курсе колледжа, она покончила с собой.
Мгновение Несса молчала. И правда, что тут скажешь? Логан сам бы не знал, что сказать. Человек есть, раз, и его нет. А теперь все это в прошлом, прошло почти сорок лет.
– Извини, Логан. Наверное, очень тяжело было.
– Она оставила записку, – добавил он. – Совсем короткую.
– И что там было?
Веревка, стул, тишина в здании, все легли спать: дальше его воображение отказывалось что-то видеть. Он никогда не позволял себе идти дальше, представить себе этот момент смерти.
– Дайте ей покой.
Они вернулись в таверну. И тут, в номере Нессы, впервые занялись любовью. Не спеша, не говоря ни слова. Ее тело, гладкое и упругое, показалось ему невероятным подарком, таким, каких он никогда не получал. А потом они уснули.
Уже наступила ночь, когда Логан проснулся от звука льющейся воды. Загудел душ, и вода перестала литься. Вышла Несса, в мягком халате и с волосами, замотанными полотенцем. Села на край кровати.
– Голоден? – с улыбкой спросила она.
– Полагаю, у нас особого выбора нет. Можем спуститься в ресторан.
Она поцеловала его в губы. Быстро, но не сразу отвела голову.
– Иди оденься.
Сама пошла в ванную, чтобы завершить свои приготовления. Как быстро может измениться жизнь, подумал Логан. Никого у него не было, и вот есть; он не один. Он вдруг понял, что с самого начала хотел рассказать ей историю его матери, по-другому не объяснишь, почему он такой, какой есть. Вот то, что двое могут дать друг другу, подумал он. Историю себя. Иначе как мы можем надеяться, что будем познаны?
Он надел штаны и рубашку и пошел в соседний номер, чтобы окончательно одеться к ужину, но, лишь выйдя в коридор, услышал, как кто-то зовет его по имени.
– Доктор Майлз, доктор Майлз!
Это был владелец таверны, невысокий загорелый мужчина с черными, как смоль, волосами и раздражающе формальной манерой общения. Сейчас он бежал вверх по лестнице.
– Вам звонят, – радостно сказал он. Остановился, чтобы перевести дух, маша на себя руками. – Кто-то весь день пытается с вами связаться.
– Правда? И кто?
Насколько Логану было известно, никто не знает, что он здесь.
Владелец таверны глянул на дверь номера Нессы и многозначительно прокашлялся.
– Ну, да. Они сейчас на проводе. Сказали, что очень срочно. Будьте добры, я вас к телефону провожу.
Логан спустился по лестнице следом за ним, прошел через вестибюль и попал в небольшую комнату за стойкой администратора. На совершенно пустом столе стоял большой черный телефон.
– Я вас оставляю, – вежливо поклонившись, сказал владелец.
Оставшись один, Логан поднял трубку.
– Профессор Майлз.
Незнакомый женский голос:
– Доктор Майлз, будьте любезны, подождите, соединяю с доктором Уилкоксом.
Мелвилл Уилкокс, супервайзер на раскопках Первой Колонии. Такие звонки случались очень редко и всегда заранее планировались; чтобы установить связь, требовалось выстроить в цепочку дирижабли через весь Тихий океан, чтобы ретранслировать сигнал. Муторно и дорого. Что бы там ни хотел сказать Уилкокс, определенно, это очень важно. Целую минуту Логан слышал лишь треск помех; уже начал думать, что связь потеряна, и тут в трубке зазвучал голос Уилкокса:
– Логан, хорошо меня слышишь?
– Да, слышу тебя отлично.
– Хорошо, я уже не первый день с этим вожусь. Ты сидишь? Лучше присядь.
– Мел, что там происходит?
Голос Уилкокса стал возбужденным:
– Шесть дней назад беспилотный разведывательный дирижабль вел съемку северо-западного побережья Тихого океана. И сделал снимок. Очень интересный снимок. У тебя под рукой аппарат отображения есть?
Логан оглядел комнату и, к своему удивлению, увидел аппарат.
– Диктуй номер, – сказал Уилкокс. – Я скажу Люцинде, чтобы снимок отправила.
Логан нашел владельца таверны, который с радостью выдал всю необходимую информацию и предложил помочь с аппаратом.
– О’кей, они пересылают, – сказал Уилкокс.
Аппарат взвизгнул.
– Похоже, соединение установлено, – сказал владелец таверны.
– Почему бы тебе просто не сказать мне, что там? – спросил Логан Уилкокса.
– Поверь, это надо увидеть своими глазами.
Раздалась серия щелчков, лязг, аппарат втянул с лотка лист бумаги. Печатающая головка начала с шумом ездить туда-сюда, и тут Логан услышал другой звук – ритмичный грохот. И лишь потом понял, что это, когда Несса, одетая к ужину, вошла в комнату. Возбужденная и даже несколько встревоженная.
– Логан, там снаружи конвертоплан. Похоже, они прямо на газон сесть собираются.
– Вот оно, – сказал владелец таверны.
И с торжествующей улыбкой положил на стол принятое изображение. Дом, вид сверху. Не развалины – нормальный дом. Вокруг дома забор; рядом другое сооружение, маленькое, по всей видимости, туалет. Аккуратные грядки огорода.
– Ну? – спросил Уилкокс. – Получил?
Более того. На поле рядом с домом камни, уложенные на земле и образующие буквы, достаточно большие, чтобы их было видно с воздуха.
– Что это, Логан? – спросила Несса.
Логан поднял взгляд. Несса пристально смотрела на него. Очень скоро мир изменится, понял он. Не только для него. Для всех. Грохот снаружи стал оглушительным, конвертоплан коснулся земли.
– Это послание, – сказал Логан и отдал Нессе лист бумаги.
Три слова. ИДИТЕ КО МНЕ.
Прошло шесть дней. Логан и Несса молча сидели на смотровой палубе.
Когда путешествуешь на дирижабле, время течет иначе. Воодушевление быстро исчезает, вместо него наступает некий физический и умственный анабиоз; дни похожи один на другой, кажется, что дирижабль вообще не движется, никуда. Логан и Несса, единственные его пассажиры, сразу же стали предметом сальных шуточек членов экипажа, которых было куда больше. Они проводили время за сном, чтением и игрой в карты. По вечерам, отужинав в огромной столовой, слишком большой для них двоих, смотрели кино из коллекции, собранной на дирижабле, одни или вместе с членами экипажа.
Однако теперь, когда пункт назначения стал виден, время снова вернулось в нормальный ритм. Дирижабль летел на север, вдоль северного берега Калифорнии на высоте две тысячи футов. Высокие утесы, окутанные утренним туманом, огромные леса древних деревьев, неукротимый величественный океан, могучими волнами накатывающий на берег. Сердце Логана встрепенулось, так бывало всегда, когда он видел эти дикие, нетронутые места.
– Это то, о чем ты думаешь? – спросила Несса.
После завтрака она почти все время молчала, восхищенно глядя в окно.
– Я сам не знаю, что я думаю.
Она повернулась к нему, слегка сжав губы и прищурившись, будто озадаченная.
– Здесь очень красиво, но есть тут и нечто иное. Другое ощущение.
Вскоре они увидели посадочную платформу. Сооружение выглядело крепко стоящим на земле, но на самом деле висело в воздухе в сотне метров над ней, закрепленное якорями. Дирижабль плавно подошел к нему и ошвартовался носом к причальной башне; вниз спустили цепи и тросы, и он медленно опустился на платформу. Логан и Несса еще спускались из салона, когда к ним решительным шагом, немного вразвалочку, двинулся Уилкокс, дюжий мужчина с всклоченной седеющей бородой и бронзовыми от загара и ветра руками и лицом.
– С возвращением, – сказал Уилкокс, пожимая Логану руку. – А вы, должно быть, Несса.
Уилкокс уже знал о роли Нессы в жизни Логана, хотя и не слишком одобрял это, считая, что рановато подключать к делу прессу. Но Логан все хорошо продумал. Секретность никогда не срабатывает так, как надо; как только пойдут слухи, они потеряют контроль над ними. Лучше предвосхитить все это, дав информацию одному человеку, тому, кому они могут доверять.
– Не хотите поесть, привести себя в порядок? – спросил Уилкокс. – Если что, птичка уже заправлена, можете лететь в любой момент.
– Как долго лететь до места? – спросил Логан.
– Около девяноста минут.
Логан посмотрел на Нессу. Та кивнула.
– Не вижу причин откладывать, – сказал он.
Конвертоплан стоял на второй платформе, чуть выше их, с развернутыми вверх пропеллерами. Они пошли к нему, и по пути Уилкокс изложил Логану последние данные. В соответствии с указаниями Логана к дому никто не приближался, но его обитательницу, женщину, видели несколько раз, когда она работала в огороде. Группа Уилкокса перевезла в лагерь необходимое снаряжение, на случай если потребуется укрыть дом навесом. Быть может, Логан решит, что это необходимо.