– А-а-а, Дворец Воды и Суши, – вздохнул раскалённый воздух. – Когда-то он принадлежал мне. Видишь, как он стремится вернуть былое величие и красоту? Сколько раз я сжигал его дотла в припадке безумия…
Фин бросился дальше. Как только он добежал до внешних стен, из земли прямо у него на глазах выросли входные арки, кирпичи сами собой сложились в стены и потолок, скрывавший от солнечного света.
Фин шагнул внутрь новопостроенного помещения и тотчас ощутил прохладу. Он жадно втянул ноздрями свежий воздух, пытаясь остудить лёгкие, горящие огнём.
– Погоди, – проревел за его спиной огонь.
Фин обернулся. Язык пламени застыл прямо у только что появившегося входа.
– Возьми со стены фонарь, – велел ему Король.
Фин огляделся по сторонам, но никаких фонарей не увидел. Правда, там был крюк, на котором, похоже, когда-то висел фонарь. У него на глазах пыль завертелась вокруг крюка волчком, превращаясь в ржавчину, а та, в свою очередь, – в небольшую стальную клетку. С её верхней перекладины вниз потекло расплавленное стекло и текло до тех пор, пока клетка не превратилась в то, о чём сказал Король, – крошечный фонарь, который удобно носить, прицепив к ремню. Фин тотчас схватил его с крюка.
– И что теперь? – спросил он, поворачиваясь к Королю Соли и Песка.
Но что это? Прямо на Фина нёсся Король – огромный огненный шар. От неожиданности Фин даже вскрикнул. Впрочем, это было лишнее. Огонь задрожал и почти погас, превратившись в крошечную, парящую в воздухе искорку. Та прошмыгнула в фонарь, где превратилась в пламя свечи.
– Вперёд, мой новый друг! – раздался из крошечного пламени голос Короля.
Фин посмотрел на дверь.
Пылающая Равнина была выжжена до черноты и… пуста. Он не заметил нигде даже крошечного язычка пламени.
Следуя указаниям Короля, доносившимся из лампы, Фин зашагал по дворцу. Налево, затем направо, снова направо, затем прямо. Он шёл, а в зияющие в стенах отверстия проникали солнечные лучи. На его глазах отверстия эти сужались, превращаясь в окна, которые, в свою очередь, затягивались блестящим стеклом.
Они шли под величественными арками, по длинным коридорам и галереям, через огромные внутренние дворы.
– Это был мой зал для пиршеств, где каждый день и каждую ночь на вертеле жарился обмазанный маслом зверь, – сказала свеча. Когда они шли по просторной комнате, и перед Фином из пепла и щепок тотчас выросли длинные столы. – О, если бы ты знал, какой пир я закатил здесь после того, как объединил Бескрайние Равнины и положил конец Тысяча сто тридцатишестилетней войне.
Фин нырнул в очередную дверь и оказался в галерее с высокими сводчатыми потолками.
– Никто не верил, что такой подвиг возможен, – с гордостью объявило пламя и даже на миг засияло чуть ярче. – Улицы наполнили ликующие процессии, которые двигались под барабанную дробь и завывание волынок. Всё королевство танцевало и веселилось в течение многих дней.
– Прямо мегасупервечеринка, – заметил Фин, замедляя шаг на пересечении коридоров.
Пламя чуть качнулось вправо, и он шагнул в анфиладу небольших комнат. Он переходил из одной в другую, и из пепла возникали столы, на которых стояли игральные доски и резные деревянные ящички с наборами фигур.
– Здесь, играя в биффл-шашки, я выиграл у Волшебника Рассвета его плащ. Ещё один подвиг, в который никто не верил. Ведь, как ты знаешь, это он придумал эту игру.
– То есть ты победил Дзанна в его же собственной игре? – уточнил Фин.
Пламя замерцало усмешкой.
– Не скажу, что я играл честно. Но уговор есть уговор. Более того, я предложил вернуть ему плащ. За некую цену.
Фин фыркнул.
– Жульничать, играя с Дзанном? Ну ты даёшь!
Нельзя сказать, что он много знал про Волшебника Рассвета, но, похоже, тот был не из тех, с кем можно было бы рискнуть торговаться.
Пламя почти заплясало внутри фонаря.
– Цена была разумной. Всего три желания.
– И ради них он построил Сифон Монервы, – сказал Фин.
Это многое объясняло. Наследие Короля Соли и Песка.
– Именно. Ах да, и ещё ванны, – вздохнул Король. В эти мгновения они проходили мимо пустых каменных чаш, установленных вокруг высохшего фонтана. – Как же давно я нежился в них!
Спустя какое-то время, показавшееся Фину вечностью, они достигли внушительного атриума, от которого в разные стороны вели многочисленные коридоры. Пол этого гигантского пространства зарос травой, такой густой, словно это был луг. Вокруг них камни покатились вверх и заняли свое место, образуя огромный купол.
– Мой личный сад, – пояснил Король. – Теперь мы уже близко. Тем не менее лучше не мешкать. Трава и без того уже густая.
Фин шагнул на мягкий зелёный ковер.
– Что не так с травой? Она такая приятная, её не сжигает никакой огонь, и всё такое прочее.
Увы, прямо на его глазах трава стала расти быстрее и быстрее.
Жёсткие жёлтые побеги рвались вверх между мягкими нежно-зелёными, заполоняя собой весь сад. Вырастая по пояс человека, они закручивались и распускались яркими цветами, наполняя воздух пьянящими ароматами – лаванды, мяты, медвяной росы и свежеиспечённого шоколадного торта. В животе Фина заурчало от голода.
На короткий миг он позабыл всё безумие этого путешествия: Расколотый Архипелаг, Монерву, Город Горящих Лестниц, то, что Маррилл больше не помнила его… Он просто наслаждался окружающим его прекрасным садом. Внезапно один цветок рядом с ним раскрылся, и из него вылетел шмель. Покружив над Фином, он с жужжанием полетел дальше опылять следующий цветок. От неожиданности Фин даже издал лёгкий смешок. Между тем вокруг него раскрывались новые бутоны и почки, а среди зелёных листьев с весёлым стрекотом скакали кузнечики.
– Не обольщайся, – прошептал из лампы Король. – Всё здесь создано той же магией, которая создала и меня. Пойдём лучше дальше, пока не стало хуже.
– Да-да, конечно, – согласился Фин. – Но куда?
– Посмотри вверх и следуй за моим мечом, – ответила свеча.
Фин посмотрел вверх. Через недавно появившийся потолок проплывало облако пыли, открывая взору древнюю, выцветшую фреску. На глазах у Фина та возвращала себе первозданную яркость красок.
В её центре был изображён мужчина с мечом в руке, поднятым к небу, – не то гордый рыцарь, не то сам король. Он не был ни монерваном, ни жуком. Это был человек со смуглой, оливковой кожей, тёмными волосами и круглым лицом – таким же, как и у Фина. Да, они вполне могли принадлежать одному народу.
Каких существ только не было вокруг фигуры этого короля! И все они с завистью или благоговением смотрели на него. Под его ногами, на развевающемся стяге крупными буквами было написано:
Фин вгляделся в изображение. Изображённый на нем король казался воплощением величия: такой высокий, такой внушительный и такой… живой. В нём не было ничего общего с той согбенной фигурой в рубище, которую Фин встретил на выжженной прогалине.
– Так вот каким ты был!
Фонарь как будто сделался теплее.
– Следи за моим мечом и иди дальше, – прошептало пламя. – И побыстрее.
Не успел Король произнести эти слова, как прямо перед ними вырос побег травы, такой крепкий и коричневый, что скорее напоминал ветку. На его конце появился крупный бутон, который уже в следующий миг расцвёл и раскрыл лепестки. Внутри цветка сидела жёлтая ящерица.
Быстро оглядевшись по сторонам, она спрыгнула вниз и проглотила ближайшего жука, затем следующего, затем ещё одного, глотая их с такой скоростью, как будто умирала с голоду. Тем временем другие жуки, словно безумные, жужжали на пышных соцветиях, распускавшихся на высоких стеблях, которые уже почти заполонили собой весь зал.
Буквально на глазах у Фина прекрасный сад превращался в непроходимую чащу. Буквально всё здесь, от травы, жуков и до ящериц, росло, жужжало и пожирало друг друга. То, что в первые мгновения восхищало, теперь внушало ужас. Даже витавшие в воздухе ароматы стали другими – липкими и противно-приторными. Как будто ничто здесь не могло довольствоваться имеющимся и требовало всё больше и больше.
– Что я тебе говорил? – свеча фонаря вспыхнула. – Ты думаешь, ты единственный на этой равнине, кто горит? Пойдём, сейчас ты всё увидишь.
Слова Короля вывели Фина из оцепенения. Он снова поднял глаза на фреску и шагнул к дальнему концу зала, куда указывало остриё меча.
– Уже иду, – сказал он и, растолкав в стороны густые заросли травы, устремился вперёд.
И в следующий миг услышал шипение. Затем потрескивание. Затем оглушительный взрыв.
Это был удар огненной молнии.
– Ты опоздал, – вздохнул Король.
В центре зала алое пламя перескакивало со стебля на стебель, поглощая всё на своем пути. Фин отшатнулся. Его душил страх. Пылающая Равнина снова горела, а он стоял на пороховой бочке.
Недолго думая, он бросился наутёк, и едва успел выбежать в арку, как языки пламени взметнулись за его спиной стеной огня.
Его обдало обжигающей волной. Приторный воздух наполнился запахом гари, оседавшей в лёгких. Убегая, он оглянулся назад: огонь, словно гигантская лягушка, скакал за ним по пятам.
– Сделай хоть что-нибудь! – в отчаянии крикнул Фин, когда коридор, по которому он бежал, внезапно нырнул вниз, с каждым шагом становясь всё круче и круче.
– Что именно? – прошипела свеча.
По мере того как они спускались ниже, воздух делался прохладнее, как будто коридор вёл в какой-то подвал. Но хотя стены были влажными от сырости, под ногами у Фина продолжала хрустеть сухая трава.
– Я не знаю! – крикнул он, сворачивая сначала за один угол, затем за другой. Куда бы он ни повернул, жар продолжал лизать ему пятки. – Разве этот огонь не такой, как твой?
– В любом случае МНЕ он не страшен, – ответил Король.
– Ну спасибо, успокоил, – огрызнулся в ответ Фин.