– А что с твоей мечтой окончить школу, открыть реальный бизнес онлайн, зарабатывать деньги, купить дом? И, что ещё важнее, помочь восстановить Шрам. Куда ты уходишь?
Она берёт мои руки в свои. Ладони Урсулы, которые всегда были горячими как печка, похожи на холодные влажные губки.
– Я и пытаюсь восстановить Шрам. Перестань меня искать. Перестань искать Малли. Просто перестань. Если ты этого не сделаешь, то в конечном итоге нанесёшь Шраму смертельный удар.
Урсула всё ещё роскошная, фигуристая и округлая, как персик, но она больше не моя Урсула.
– Не уходи, – умоляю я.
– Не думай, что можешь так просто уйти. – Джеймс встаёт между нами.
– Не уходи! – Я чувствую себя так, словно она уже ушла, и боль последних нескольких дней превращается в пропасть, бездонную, как Чудо-озеро.
– Урсула! – кричит Джеймс.
– Увидимся на другой стороне, Мэри. Я ещё вернусь к своей матери, к сестре, к тебе и Шраму. – Урсула грациозно заходит в воду, и её ноги превращаются в щупальца. Мы с Джеймсом слышим несколько всплесков и остаёмся наедине с тишиной Чудо-озера и его поверхностью, гладкой как зеркало.
И тогда я понимаю, что знаю пароль Урсулы.
Глава пятнадцатая
Я чувствую что-то вроде разочарования, когда оказываюсь права насчёт пароля.
«ШРАМ».
Я думала о людях и днях рождения, но всё оказалось настолько просто. Для Урсулы Шрам важнее всего. То, что мы обнаруживаем внутри телефона, заставляет меня забыть её слова о том, что у неё нет души и что она хочет исправить Шрам. Что Урсула любит это место больше, чем всех людей в своей жизни. Когда мы начинаем просматривать сообщения, мне кажется, будто передо мной открывается дверь в личную жизнь Урсулы и оттуда во все стороны разливается чёрный дёготь.
Здесь так много писем. Сейчас вторник, восемь часов утра, но, учитывая всё происходящее, сегодня я снова не иду в школу. Мы с Беллой проводим пару часов за моим кухонным столом, попивая кофе, просматривая сообщения и сопоставляя их с номерами и именами в телефоне.
Нам удаётся выяснить, что Урсула занималась мелкими заказами вроде выполнения домашних работ по истории и мести за разбитые сердца. Я видела, как она делает это в школе и «Стране чудес», между сьёмками селфи и сбором желаний. Это выглядело довольно безобидно, словно Урсула была вынуждена этим заниматься, чтобы удерживать маму и Моргану на плаву.
Но ещё был этот телефон, скрытый ото всех, даже от меня и Джеймса. И именно через него проходили настоящие дела. Крупные деловые сделки, посредничество в жестокой мести, шантаж всех, на кого она смогла получить компромат. Я знаю, что Урсула жива, и этот факт облегчает хотя бы некоторые мои страхи. Она стольким успела насолить, что, если бы я не увидела её до того, как мы разблокировали этот телефон, я была бы уверена в её смерти.
Письмо, которое дала Урсула, прожигает мой карман. Я не отдала его Колману и Махони и не уверена, что отдам, но я чувствую, что на моих плечах лежит судьба всего Шрама. Джеймс, мой парень, может призывать голубой свет. Урсула, моя лучшая подруга, умеет превращаться в непонятно что и говорит о спасении Шрама. Но какой ценой? Я, не переставая, думаю об этом. Насколько далеко должна заходить верность Наследию?
– С тобой всё в порядке? – спрашивает Белла.
– Да. – За последние полчаса Белла задаёт этот вопрос уже в четвёртый раз, потому что из сообщений, которые мы нашли в одноразовом телефоне, мы узнаём, что школьный совет брал деньги у Элит, занимающихся производством, в обмен на обещания заменить старых учителей и изменить уроки, чтобы исключить любое упоминание магии. И только удушающая хватка Урсулы на шеях трёх членов школьного совета удерживала их от того, чтобы навсегда разрушить традицию Королевской средней школы признавать и уважать прошлое Шрама. Мне довольно трудно осмыслить то, чем занималась Урсула, но я понимаю, что гораздо лучше знать правду, проглотив её как горькую пилюлю. Держу пари, если люди узнают, чем занималась шестнадцатилетняя девочка и что эта девочка предположительно уехала в Калифорнию, они не оставят её в покое. Ей за многое придётся ответить. Я словно жонглирую горячей картошкой и понятия не имею, куда она упадёт.
– Я понимаю, что это тяжело. Это было бы тяжело для любого... – начинает Белла.
– Мне не тяжело. – Я пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас, и придумать, что можно сделать с найденной информацией. Рассказать кому-нибудь? Но кому? Или лучше завернуть телефон и записную книжку в полотенце и утопить в Чудо-озере, прежде чем кто-нибудь успеет их найти?
– Боже мой, – говорит Белла, пока я просматриваю список имён в записной книжке.
– Что ещё?
Всё утро прошло под её восклицания и стоны, и я морально готовлюсь.
– Тебе знакомо имя Калеб Ротко? – спрашивает она.
Оно кажется знакомым, но я не могу вспомнить никого конкретного.
– Нет. А что?
– Ты готова это услышать? – спрашивает Белла.
– Да! – Я понижаю голос. Если мы не будем осторожны, то разбудим Джию, а я не хочу посвящать её в это дело. Она вполне может запереть меня дома и больше никогда не выпустить. – Что такое?
– Урсула враждовала с кем-то по имени Калеб. – Она листает дальше. – Я имею в виду серьёзнее, чем с другими. Гораздо серьёзнее. В этих сообщениях он угрожает ей расправой, если она не отступится, а Урсула пишет, что раскроет его самую грязную тайну, если он продолжит угрожать. Дальше тишина. – Белла поднимает взгляд на меня, и я снова чувствую себя виноватой. Я не рассказала ей, что случилось ночью. Мы с Джеймсом пообещали друг другу никому не говорить о том, что Урсула жива, пока мы не соберём больше информации. Ни Сми. Ни ребятам. Ни Джие. И совершенно точно не Белле.
– У меня какое-то предчувствие по поводу него. Думаю, нам стоит в этом разобраться.
– Погоди! – восклицаю я. – Я всё-таки видела это имя раньше. – Я пролистываю пару листов в записной книжке и указываю пальцем на страницу, полную рукописных заметок. В одном из углов написано:
Калеб Ротко
Татуировки Кабби
Чудо и Лоза
– Я знаю это место, – говорю я. – Оно прямо рядом с «Чаепитием». Джеймс делал там одну из своих татуировок.
На лице Беллы застывает нечитаемое выражение. Может, она чувствует, что я не всё ей рассказываю.
– Белла, я знаю, что мы делаем не совсем законные вещи. Это не касается Малли Сент, и я понимаю, что ты идёшь против прямых приказов начальницы. Конечно, я эгоистична, но я не хочу, чтобы ты пострадала. – Я делаю паузу. – Ты очень добра ко мне, но если это означает конец твоей карьеры, я могу сделать всё сама. У меня есть Джеймс. Я справлюсь.
– Нет, – возражает Белла. – Я слишком много вложила в это дело, чтобы бросать всё сейчас. Я уверена, что между Малли и Урсулой есть связь. Мне только нужен шанс это доказать. Если мы отдадим материалы тем болванам-детективам, они заберут себе всю славу... чем бы ни закончилась эта катастрофа. Я этого не позволю. Я уже достаточно натерпелась от местного мужского клуба. Хотя наш шеф – женщина, они считают себя главными и уверены, что я не способна добиться чего-то серьёзного. – Она скрещивает на груди руки и невозмутимо смотрит на меня. – Нет. Я в деле.
– Ты уверена? Ты можешь просто пойти домой и полежать в ванне с пеной или что-то в этом роде, пока я буду сама всё выяснять.
Белла улыбается мне уголком рта. Сегодня она особенно хороша: с высокой причёской, в клетчатом комбинезоне, красной футболке и очках в красной оправе в тон. Она выглядит свежо и ярко. Мне почти хочется сменить на что-нибудь свои чёрные джинсы и футболку. Я вытаскиваю из кармана старую гигиеническую помаду и провожу ею по губам. Кроме туши для ресниц это лучшее, что я могу сделать для своей внешности сегодня.
– Я не хочу лежать в ванне с пеной, Мэри Элизабет, – говорит Белла. – Мы должны выяснить всё до среды, не забыла? Это крайний срок, который дала начальница. Если к тому времени мы не добьёмся хоть какого-то прогресса в деле Малли, то обе вернёмся к разбору документов. Хотя это может быть неизбежно, я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
– В понедельник уже первое ноября, – напоминаю я.
– Точно. Тринадцатая годовщина Великой Смерти и вторая годовщина Падения, – говорит Белла. – Может быть, мы найдем Малли и сможем поучаствовать в Памятной Церемонии вместе с остальными.
Я понимаю, что сейчас не лучшее время для вопроса, но глаза Беллы становятся странно тусклыми, и я спрашиваю:
– Кого ты потеряла в Падении? Папу? Бабушку?
На несколько секунд мне кажется, что Белла расскажет, но потом она натягивает улыбку, хватает свою сумку и говорит:
– Не знаю насчёт тебя, но я собираюсь взять себе ещё кофе.
– Как думаешь, кто из них Калеб? – спрашиваю я.
Салон «Татуировки Кабби» только открылся, но внутри уже полно симпатичных парней примерно нашего возраста. По крайней мере, симпатичных на мой вкус. Для Беллы это, похоже, не так, судя по её растерянности. Возможно, татуировки на спинах и бритых головах для неё слишком экстравагантны.
– Нужно просто зайти и проверить. – Белла открывает дверь.
Нас тут же встречают отрывистые ритмы панк-музыки и лёгкий запах благовоний. Девушке в углу прокалывают пупок, а с другой стороны женщине средних лет делают татуировку на животе. Чуть поодаль на антикварном столике из тёмного дерева стоит дымящийся чайник и набор чая, а одну из стен украшает огромный флаг Наследников. Рядом висит табличка с надписью:
Это заведение Наследников.
Если вы не Наследник,
вас не обслужат.
Благодарю за понимание.
– Кабби
Здесь царят чистота и порядок. На столах разложены татуировочные машинки, чернила и стерилизаторы для игл. В углу стоят уютный зелёный диван и стол, заваленный альбомами. Подсчитав столы, я выясняю, что тут могут одновременно работать четыре татуировщика и один мастер по пирсингу, но двое из них просто бездельничают.