– Мне было так трудно. Я была так зла, когда начальница меня уволила. – Лицо Беллы начинает краснеть. – Я была так расстроена, особенно учитывая, насколько шеф ужасна.
– Шеф нечестный человек, но это не доказывает, что она напрямую связана с экспериментами или неправильной магией. Даже то, что тот парень взял у неё конверт, само по себе ничего не доказывает. Мы не знаем, были ли в конверте деньги. Мы вообще ничего не знаем. И мы никогда не выйдем за рамки этих теорий, – я обвожу стену рукой, – пока не получим реальных, конкретных доказательств. Поэтому давай выберемся из наших голов в реальный мир и займёмся расследованием.
– Мы? – Белла так очаровательно хлопает ресницами, что мне хочется снова её обнять. Она широко улыбается. – Расследованием?
– Да, мы. Белла, пора выходить из дома.
Она расправляет плечи.
– Разве у тебя нет занятий в школе?
– Лучше не спрашивай.
– Прости, – говорит она.
– Ну, в каком-то смысле это даже хорошо. Моё расписание совершенно свободно, поэтому сейчас идеальное время.
– О бабочки, Мэри, как замечательно! – Она заключает меня в объятия и сжимает так крепко, что я едва могу дышать. Затем Белла отстраняется и смотрит на меня. – Только есть ещё кое-что.
– Ох. Выкладывай.
– Стой на месте! – кричит Белла, затем взбегает по лестнице и исчезает.
Я не знаю, что она задумала, но пользуюсь возможностью сделать несколько глубоких вдохов. Пару минут спустя Белла спускается по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
– Мой телефон! – Она кому-то увлечённо пишет.
– Что ты делаешь?
Белла прикусывает нижнюю губу, а её очки сползают с носа.
– Первое, что нам нужно сделать, – это найти парня с татуировками, который взял конверт у шефа. Нам нужно выяснить, что там было и почему шеф отдала его этому парню. Мы не можем спросить Калеба, потому что он пропал, но я знаю одного человека. Она гениальна и разбирается в таких вещах. Она найдёт его в мгновение ока. – Белла стучит по экрану. – Вот она. Жасмин Бижан! – Она торжествующе протягивает мне телефон.
– Даже не знаю. Привлекать постороннего? Мы собираемся заниматься не совсем законными вещами, и вряд ли кому-то понравится, что мы ходим по городу и что-то вынюхиваем. Тебе не кажется, что лучше ограничиться нами двумя?
– Жасмин работает в газете. Она пишет некрологи и всё такое ужасное. И ищет историю, которая поможет ей наконец-то заняться серьёзной журналистикой. У неё есть пропуск прессы и доступ в ратушу. Как думаешь, что произойдёт, если мы прямо сейчас покажемся в Центре и будем задавать вопросы?
Белла права. Это вряд ли хорошо закончится.
– Ты ей доверяешь? – спрашиваю я.
– Ей нужен прорыв в жизни, так же, как и нам. Мы можем построить на этом сотрудничество. Давай найдем её.
– Хорошо, – говорю я немного неохотно. – Давай сделаем это.
– Ура! – восклицает Белла. – Банда снова в сборе! Наше партнёрство продолжается!
– Сбавь обороты, – говорю я, но улыбаюсь.
– Не буду! – Белла что-то набирает в своём телефоне, затем смотрит на меня сияющими глазами. Телефон почти сразу подаёт сигнал.
– Ну, это просто замечательно. Она может встретиться с нами завтра!
– Нет.
– Да.
– Да?
– Да, завтра. Давай же! Я провожу тебя до метро!
– Абсолютно нет. Я никуда с тобой не пойду.
– Ты права. Мы можем выглядеть подозрительно, если нас заметят вдвоём. Дозорные и всё такое. – Белла косится на меня. – Подожди. Почему нет?
Я изо всех сил стараюсь сохранять невозмутимое выражение лица.
– Потому что тебе нужно в душ. Прямо сейчас. – Я указываю на лестницу. – Встретимся здесь завтра утром.
– С самого утра?
– С самого утра. Я обещаю.
Глава седьмая
Я собираюсь домой. Как раз в это время у меня должны заканчиваться уроки, а Джия всё равно спит, но после первой же остановки метро напротив меня садится женщина. Она выглядит достаточно обычно: с меткой Наследия, в солнцезащитных очках, ярко-оранжевом свитере, красных вельветовых брюках и с сумкой для покупок. Но я чувствую, что она наблюдает за мной, и мне это не нравится, поэтому на следующей остановке я выхожу и сажусь на другой поезд.
Проходит ещё минута, и я говорю себе, что повела себя глупо, но потом поднимаю взгляд и вижу, что та же самая женщина наблюдает за мной через двойные двери соседнего вагона, стоя у поручня, когда вокруг есть свободные места. У неё нет причин стоять, и она определённо смотрит на меня из-за солнцезащитных очков, машинально покачиваясь, пока поезд движется по рельсам.
Когда мы подъезжаем к станции «Чудо-озеро», я не двигаюсь. Если она из Дозора, то, вероятно, уже знает, где я живу, и то же самое – если она из прессы, но это не значит, что я хочу облегчать ей задачу. Следующая – авеню Желаний, и я проезжаю свою остановку. Мы прибываем, и двери открываются. Одни люди выходят, другие набиваются внутрь, и когда звучит объявление с просьбой отойти от дверей, я вскакиваю со своего места и выбегаю наружу.
И, конечно, когда поезд движется дальше, я вижу, как женщина что-то поспешно говорит в часы.
Я бегу.
Я взлетаю по лестнице, мчусь мимо рекламы оперы и театра, мимо комика, отпускающего шутки о том, как было здорово во времена магии. Я проношусь мимо приглашений в церковь Розы на собрание «Анонимной магии» и множества плакатов с Джеймсом, Малли, Урсулой, Безумным Шляпником, а теперь и пустым контуром с подписью «Красная Королева». Я выбегаю на холодный воздух и позволяю каплям дождя падать мне на плечи. Я не оглядываюсь. Моё сердце гонит кровь по телу, бешено стуча, а я бегу всё дальше и дальше. Я знаю, что за мной, вероятно, следят, и ничего не могу с этим поделать. Но не вижу причин сдаваться.
А потом я оказываюсь на месте, дрожащая и запыхавшаяся.
Дом Джеймса находится прямо на углу авеню Желаний и улицы Надежды. Мне всегда казалось странным название перекрёстка, который считается худшим районом в Шраме.
Меня тут же начинает мутить. Я старалась не ходить сюда, даже когда Джеймс был рядом. Этот дом – зона для парней: в каждой комнате стоит двухъярусная кровать и повсюду бродят «Потерянные мальчишки». Но что важнее – как бы я ни гордилась Джеймсом и тем, каким человеком он стал, я всегда чувствовала, что не должна здесь находиться. У парней своя жизнь, и вход сюда был равносилен перемещению с места на место камня, который лежал нетронутым так долго, что под ним образовалась целая колония насекомых. Мальчики ели, спали, играли и работали в стае; они ходили в школу и делали домашние задания только потому, что их заставлял Джеймс. Я всегда чувствовала, что мне здесь не место, и с тех пор, как Джеймс ушёл, вокруг дома словно возникло отталкивающее силовое поле. Я часами сидела в гостиной на диване, играя в видеоигры с мальчиками, или наверху, обнимая Джеймса, но это определённо не моя территория.
Все рабочие инструменты Джеймса лежат в беспорядке, будто он ушёл прямо посреди проекта. Его машина, «Морской дьявол», оранжевая с нарисованным на боку зелёным морским змеем, величественно стоит на подъездной дорожке. Несколько других машин находятся на разных стадиях сборки, рядом с ними разбросаны детали. Когда я подхожу к крыльцу, всего на секунду мне кажется, что я вижу силуэт Джеймса, высокий и стройный, лежащий в тени на потрёпанном диване на веранде. Моё сердце прыгает от радости, но потом я понимаю, что это вовсе не Джеймс.
Угрюмая фигура на крыльце наклоняется вперёд и упирается локтями в колени. Парень пристально наблюдает за тем, как я подхожу к лестнице. Его челюсти сжаты, под глазами тёмные круги, обесцвеченные волосы свисают патлами. Собака рядом с ним рычит.
– Ракушка, – говорю я, и собака Джеймса бьёт хвостом и скулит, но остаётся на месте.
– Йо-хо-хо и бутылка рома, – тихо говорит Сми. – Я думал, что уже не увижу тебя в своём доме.
Из соседнего дома доносятся крики, и я напрягаюсь.
– Не волнуйся, – говорит Сми. – Просто дружеская домашняя ссора. Они будут кричать друг на друга всю ночь и к утру помирятся.
– Нет такой вещи, как домашняя дружеская ссора, – отвечаю я.
– Возможно, ты права. Но я не знаю, что с этим поделать. Всё очень сложно.
– Точно, – говорю я. – Можно мне зайти?
Сми кладёт руку себе на грудь.
– Мэри, ты меня ранишь. Конечно, можно. Дом Джеймса – это твой дом. Ты это знаешь.
– Знаю?
Сми издаёт вздох, похожий на смешок. Из-под его футболки выглядывают татуировки, и я замечаю новую, на которой написано «Верность Наследию». Она лентой обвивает левую руку.
– Конечно, – говорит Сми. – Я ждал, когда ты объявишься. Думал, что ты забыла о нас.
– Нет. – Я хочу, чтобы он меня понял, но внезапно не нахожу разумных объяснений своему отсутствию. – Я не хотела... Я думала, что ты можешь злиться на меня.
– За то, что бросила капитана? За то, что не приходила к нам? За что именно я должен был злиться?
– Мы можем зайти внутрь? – Я не хочу стоять на улице. – Поговорим?
– Ты знаешь, мы всегда будем рады, если ты придёшь перекусить, но не если ты захочешь поговорить. Маленькие волшебники из Дозора прослушивают всё до последнего слова. – Сми смотрит за моё плечо на пустую улицу. – Ты слышишь? – кричит он. – Я знаю, что ты где-то там. – Он показывает воздуху средний палец. – Ты не сможешь поймать меня, детка. – Сми щёлкает языком, и Ракушка встаёт. – Пойдём.
Я вижу, как за спиной у Сми мерцает телевизор, и трое мальчишек: Уибблс, Дэмиен Солт и Старки, едят фастфуд в жёлтых обёртках, хлопают друг друга по спинам и от души смеются. Приятно знать, что они ещё здесь.
Сми берёт Ракушку за поводок и жестом говорит мне следовать за ним.
– Ты собираешься оставить инструменты снаружи?
– Кто станет их красть? Никто, вот кто.
Мы идём вниз по улице, над головой качаются ветви деревьев. Сми застёгивает свою толстовку.
– Ну и погодка.
Я опускаюсь на корточки и глажу спину Ракушки, гладкую серую шерсть веймаранера. Должно быть, она скучает по Джеймсу. Ракушка кладёт голову мне на колени. Я глажу её ещё пару раз, а затем мы со Сми направляемся дальше по улице.