– Очень тонко, Джеймс, – говорю я. – Крест отмечает место, где спрятан клад, да, Капитан Крюк?
Царапины прорезают дерево до самой дверной ручки.
Тиканье резко прекращается, и я думаю: «Он вернулся. Он может ждать тебя прямо за этой дверью. Счастливый или грустный, злой или обиженный, возможно, ты вот-вот сможешь коснуться его во плоти».
Но его тут нет.
В кабинете пахнет Джеймсом: мускусом, тяжёлой работой и смазкой для механических инструментов, но почти всё, что он здесь хранил, исчезло. Раньше он любил надевать красивую рубашку на пуговицах и спускаться сюда, чтобы поработать со счетами, распланировать жизнь мальчиков и убедиться, что всё идёт гладко. Это был один из немногих поводов, когда Джеймса можно было найти гладко выбритым и чистым, сосредоточенным на обычных повседневных делах.
Теперь на полках не было почти ничего, за исключением нескольких вещей, пары ручек, фотографии авеню Желаний и плаката «#ВерностьНаследию». Здесь негде спрятаться, здесь не под чем прятаться, да и зачем это Джеймсу? Его здесь нет. Даже занавески для окон, которые здесь повесила Делла, исчезли. На улице темно, сыро, душно, но в окно уже пробивается рассвет, низкая луна висит совсем близко.
На столе Джеймса мерцает переливчатым голубым светом тёмно-зелёная коробка, украшенная золотом. Я бросаюсь к ней, беру в руки и сразу узнаю. Когда-то она принадлежала моему деду.
Словно отвечая на чей-то зов, на моём запястье пульсирует метка. Я закатываю рукав, и она подрагивает, будто пытается отделиться от кожи и тянется к свету. Как только я беру коробку, свет проникает в мои ладони, и я испытываю почти болезненное блаженство, когда он проходит сквозь меня и растворяется.
В комнате внезапно вспыхивают красные буквы. Я зажмуриваюсь, но под веками тоже красно.
«Ты сделала неправильный выбор, – гласит надпись. – Ты должна была пойти с ним. Джеймс до сих пор любит тебя, а ты его бросила».
– Да, я сделала неправильный выбор, – говорю я, сжимая коробку в руке. – Ты права. Я сделала неправильный выбор. Джеймс! – зову я. – Я сделала неправильный выбор!
Конечно, ответа нет, но вдруг Джеймс может слышать меня там, где он сейчас. Я больше не знаю, как работает мир. Возможно, Джеймс наблюдает за мной через хрустальный шар, или, быть может, он научился искажать законы времени и пространства. Я открываю крышку коробочки, уже зная, что там найду.
Внутри лежат карманные часы, которые я подарила Джеймсу много лет назад, когда мы только начали встречаться. Я хотела, чтобы он знал: что бы о нём ни говорили, что бы он ни думал о себе сам, для меня Джеймс был достоин лучшего. Он был... нет, он и сейчас моя семья. Он заслужил карманные часы моего дедушки, одну из моих немногих ценных вещей. Часы никогда не были такими же ценными, как он.
Когда я вынимаю часы, на землю падает записка. Я поднимаю её, и там написано: «Сохрани их для меня. – Дж».
«Сохрани их для меня...» Эти часы – его магия, его сердце.
Он всё ещё любит меня.
Он не собирается оставлять меня здесь навсегда.
Но я хочу уйти сейчас.
Всё происходит словно в замедленной съёмке, но постепенно мир набирает скорость, и я бегу словно безумная. Новая магия пульсирует во мне, придавая сил. Джеймс был здесь. Он был здесь, а я так скучала по нему. Он был в спальне, пока я спала.
– Джеймс! – зову я, перебегая из комнаты в комнату, хотя и понимаю, что это бесполезно. Я бы почувствовала, если бы он был здесь. Его тут нет.
И остальных тоже.
Сми ушёл, Уибблс ушёл, Дэмиен Солт ушёл, и даже Старки ушёл.
Что ж, хорошо. Ладно.
Я едва не падаю на землю, потеряв всю волю к борьбе, и почти решаю лечь здесь и позволить миру делать со мной всё, что он захочет. Но прежде, чем мои колени подгибаются, я принимаю решение.
Похоже, я здесь одна. Я многого не знаю. Но это не значит, что я совсем беспомощна. Я собираюсь доказать Джеймсу, Урсуле и даже Малли, что заслуживаю хотя бы того, чтобы их увидеть, поговорить с ними. Я хочу вернуть своих друзей, и, возможно, если у меня получится исправить всё со своей стороны, они будут чувствовать себя достаточно безопасно, чтобы вернуться. Я не могу контролировать то, где они находятся прямо сейчас и что делают, и не могу предотвратить исчезновения школьников. Всё это мне не под силу.
Но я многое могу. Я могу найти Беллу, помочь ей отыскать источник магии, придумать способ добраться до Кайла Аттенборо и убедить его сделать противоядие. Я могу бороться каждую секунду каждого часа, чтобы докопаться до сути, и именно это я и собираюсь делать.
И у меня есть довольно чёткое представление о том, с чего начать.
Глава восьмая
Как только рассветает, я собираюсь, сую часы и записку в карман кожаной куртки Джеймса и поспешно покидаю дом на «Морском дьяволе». Я уверена: как только Дозорные пронюхают, что остальные парни пропали, это место будет просто кишеть ими. Они не найдут ничего компрометирующего. Всё уже вычищено.
Шрам выглядит более или менее нормально. Все заняты своими утренними делами: дети идут в школу, пожилые дамы сидят на лавках у своих домов и сплетничают, а на ступеньках и на карнизах домов отдыхают бродячие кошки и вороны. Быть может, драки, произошедшие прошлой ночью, стали той разрядкой, в которой нуждался Шрам, чтобы смириться с новой реальностью.
Когда приходит время встретиться с Беллой, я пишу сообщение и останавливаюсь перед её домом.
Она выбегает на улицу, снова похожая на весенний цветок: волосы, завитые и собранные на затылке, очки в синей оправе на носу, светло-голубой свитер, коричневые брюки с высокой талией и тёмно-бордовые мокасины.
– Где ты взяла эту штуку? – спрашивает Белла, подбегая и принося с собой аромат с нотками грейпфрута. – И что на тебе надето?
Я опускаю глаза, слегка краснея.
– Я провела ночь в доме Джеймса. Мне показалось, что за мной следят, и я не хотела возвращаться в свою квартиру. Я взяла там несколько свитеров и футболку. Это для тебя проблема?
– Нет! Нет! Может, ты хочешь одолжить что-нибудь у меня? Есть восхитительная короткая блузка с...
– Нет, нет! Всё нормально. Схожу домой чуть позже. Может, пойдём уже? У нас много дел, и я жду не дождусь встречи с твоей замечательной подругой... Как её там?
Белла прищуривает глаза.
– Жасмин. И это что, был сарказм? Сейчас не время для твоих шуток.
– Не будет никаких шуток, обещаю. – Метка нетерпеливо пульсирует. – У нас общая цель. Это гарантия моего примерного поведения.
Белла снова щурится и кладёт руку мне на локоть. Я не чувствую прикосновения через толстую кожу куртки.
– Ладно, хорошо, я тебе верю. Но скажу прямо, пока мы не пошли дальше: я хочу, чтобы мы кое о чём договорились.
– О чём?
– Если увидишь кого-нибудь из злодеев – будь он в розыске или нет, – ты не будешь скрывать это от меня. Это вопрос доверия. Слишком много поставлено на карту, чтобы ты вела себя как... ну... как ты!
– Я скажу тебе, если кого-нибудь увижу, – обещаю я. Я не солгала. Я не видела Джеймса. Я видела только его часы. Но даже если бы я встретилась с Джеймсом, побежала бы я к Белле признаваться? Нет. Я бы солгала ей в лицо хоть тысячу раз. – Я обещаю.
– Отлично. Хорошо. – Белла с облегчением откидывается на сиденье. – Знаешь, машина – это плохой способ скрыться с радаров, хотя я не уверена, что нам хоть что-то поможет. – Она проводит рукой вверх и вниз по кожаной приборной панели и улыбается. – Адская будет поездочка.
– Белла! Как грубо!
– Тише, тише, – говорит она, разглаживая ткань брюк. – Ладно. Давай займёмся делом. – Она вскидывает бровь, глядя на меня. – Ну что, поехали?
Я следую указаниям Беллы и под её крики сворачиваю сначала направо, потом налево через несколько кварталов, и мы снова оказываемся в складском районе Шрама, прямо рядом с домом, где жила Малли со своим отцом, охранником-гигантом и очень строгой горничной. Когда мы проезжаем мимо, над головой кружит стая ворон.
– Это дом Малли, – говорю я.
– Я помню. Крайне очаровательный, – сухо отвечает Белла.
Я замедляюсь, когда мы проезжаем мимо входной двери, и моё сердце почти останавливается.
На стене кто-то оставил огромные граффити ярко-красной краской: «Все пути – мои пути». Справа от слов красуется маленький штамп в виде короны.
– Ты это видела?
– Что? – говорит Белла. – Выглядишь так, будто привидение увидела.
– Там были граффити с короной...
– О, точно! Да, скорее всего, это Красная Королева. Ты не видела утренние новости?
– Нет, я была немного занята, помнишь?
– Оказывается, сейчас такие граффити находят по всему городу. Здания разрисованы везде. Всегда красной краской, и всегда со штампом короны сбоку. «Красная Королева придёт за нами!» – Белла растягивает слова и жутко скрючивает пальцы, а затем качает головой и откидывается на спинку сиденья.
Моя метка снова пульсирует, как второе беспокойное сердце.
– Очевидно, она предупреждает Шрам о том, что будет дальше. Королева спелась со злодеями и действует как их представитель. Грядёт хаос, кровопролитие, расплата для всех. На расшифровку выделили целую команду.
– И что она пишет?
– О, просто кучу драматичного и загадочного волшебного гуано.
– Например?
– Ну, знаешь... «Головы с плеч», «отрубить им головы», «это только начало»... Что-то в этом роде.
Я уже видела некоторые из этих фраз, но тогда я подумала, что мне показалось. Может, я всё-таки не схожу с ума и вижу то, что есть на самом деле? Может быть, сумасшедшие именно те, кто этого не видит?
– В любом случае, – продолжает Белла, – у неё явно есть склонность к драматизму, и это всех раздражает.
– Но не тебя, правда?
– Ну да. – Белла бросает на меня косой взгляд. – Она может быть чьим-то подражателем или кем-то в таком роде.
– А что насчёт Калеба Ротко... его побега?
– Нет никаких доказательств, что в Шраме рисует та же женщина, которая выпустила его из тюрьмы. В любом случае полиция скоро узнает, кто она такая. Или кто они такие.