Мой желудок неприятно сжимается.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, в Шраме орудует просто кучка любителей злодеев. Только мы об этом не знаем. Ты же в курсе, что уже появились фан-клубы. Люди больны. Но кто бы ни был виноват, они не смогут долго скрываться. Сама знаешь, по всему Шраму установлены камеры. Теперь полиция будет просматривать записи. Держу пари, задержат или какого-нибудь уставшего скучающего прохожего, или банду хулиганов, которые никак не связаны со злодеями.
– Да, верно, – говорю я. – Это просто вопрос времени.
– Ты в порядке? – спрашивает Белла. – Ты сильно побледнела. Не хочешь для начала выпить кофе?
– Нет. – Я прокашливаюсь, пытаясь собрать воедино обрывочные фрагменты своего разума. – Я в порядке. Просто задумалась.
– Перестань думать и паркуй машину. Мы на месте.
Я останавливаюсь перед старой потрёпанной дверью. Выцветшая вывеска гласит: «Лампа джинна», но, честно говоря, я бы никогда её не увидела, если бы Белла не показала. Я уверена, что проходила мимо неё несколько раз, даже не замечая.
– Жасмин в «Лампе джинна»? Ты же сказала, что она работает в серьёзной газете. «Лампа джинна» – это настоящий мусор.
– Не суди так строго. Это долгая история.
– Белла, если бы у меня была собака, я бы порвала эту газету, чтобы подбирать ей какашки, и не стала бы утруждать себя чтением статей.
– Я понимаю. Всё потому, что сейчас людей интересуют только сплетни. Никто не ожидает реальной информации от газеты из Шрама. Для этого у них есть «Вестник Королевского города». Как думаешь, почему кроме шефа мы были единственными людьми из Шрама, кто служил в полиции? Не хочу сейчас углубляться в подробности, но Наследникам нужно получать образование и перестать мечтать о старых добрых волшебных днях. Если мы не займём руководящие посты, то в долгосрочной перспективе у нас будут большие проблемы.
Я поднимаю руку.
– Движение Верности Наследию уже меняет ситуацию. Люди движутся в нужном направлении.
– Хорошо, ладно, – говорит Белла. – Только не суди книгу по обложке. Ты должна дать Жасмин шанс. У неё большие планы на этот мусор... то есть газету. Как я уже сказала, она пишет некрологи. Но если Жасмин сможет рассказать историю, настоящую серьёзную историю, у газеты появится возможность повернуть ситуацию в свою пользу и привлечь качественную аудиторию. Поверь, она хороша! – Белла тянет меня за руку. – К тому же, нам нужен её пропуск журналиста, чтобы была хоть какая-то надежда выяснить, что происходит. А теперь идём, пожалуйста. Я угощу тебя кофе потом! – тянет она.
– Сейчас, – говорю я. – Кофе сейчас. Жасмин потом.
Офис «Лампы джинна» нельзя назвать роскошным. Скорее, всё ровно наоборот, хотя через окно снаружи видно, что даже в этом месте пытаются поддерживать некоторый уровень комфорта. Ярко-синие подушки украшают скамейку у окна, а на богато убранном столе стоит самовар. Но, за исключением этих нескольких штрихов, это место убогое и обветшалое. Потёртые столы стоят как попало. Звонят телефоны, репортёры мечутся по офису, окликая друг друга. На трёх стенах висят большие экраны, где идут новости, а в центре комнаты стоит белая доска, на которой разноцветными маркерами перечислены идеи заголовков готовящегося к выпуску во вторник номера газеты.
«Безумный Шляпник и Кайл Аттенборо: у них роман?»
«Источники сообщают, что между Малефисентой и Капитаном Крюком накаляются страсти»
«Урсула и волна похищений: нигде не безопасно»
«Красная Королева на самом деле вампир?»
– Они просто падальщики. Только посмотри на доску. Это всё неправда. – Моё лицо вспыхивает при упоминании Джеймса и Малли. Ещё в ночь битвы у меня возникло ощущение, что они стали командой, что между ними особая связь. Малли не стала бы мешать мне пойти с ними, но она, казалось, была не против того, что я остаюсь. Сейчас они находятся вдвоём в напряжённой ситуации, а я застряла здесь.
Может случиться всё, что угодно.
Но потом я вспоминаю карманные часы, которые Джеймс мне принёс, магию, которую он оставил для меня. У нас с ним ещё есть надежда. Особенно если я смогу найти противоядие. В любом случае я почти уверена, что Малли интересует только то, что даёт ей преимущество, и ей хватает мускулов и уличной смекалки, которые Джеймс привносит в её стильную, привилегированную жизнь. Привносил.
– Они просто пытаются заработать денег, чтобы выжить. Как тебе не стыдно, – шипит Белла, осматривая офис, затем оживляется и начинает увлечённо махать рукой. – Вот она. Идём!
Из дальнего угла показывается голова, а следом рука, которая машет нам. Девушку скрывает стенка кабинки, поэтому я не вижу её лица целиком, пока мы не заходим внутрь. Но когда мне удаётся, наконец, рассмотреть Жасмин, я едва не закатываю глаза. У неё густые и длинные чёрные волосы, которые крепко схвачены заколками с драгоценными камнями, смуглая кожа, джинсы с высокой талией и голубой шёлковый укороченный топ. Я бросаю быстрый взгляд на запястье, и, конечно, она Наследница. Поверх её метки наклеены стразы по последней моде. Обычно меня такое раздражает, но на Жасмин стразы выглядят стильно и привлекательно.
Она одаривает нас открытой белозубой улыбкой.
Я тут же начинаю осматривать её стол. На стене над ним в ряд висят фотографии всех Исчезнувших, приколотые на булавки, не хватает только мальчиков, которые ушли этим утром. Тут же есть листовки с Джеймсом, Урсулой и Малли, несколько снимков женщины в красной кожаной куртке с Калебом Ротко и стопка бумаг, которые я хотела бы прибрать к рукам.
Жасмин крепко прижимает Беллу к себе.
– Я так рада тебя видеть, подруга. – Они тепло целуют друг друга в обе щеки. – Мы слишком давно не виделись.
– Со дня выпуска, верно?
– Да, а потом жизнь затянула, и вот уже два года прошло.
Белла смотрит на меня.
– Мы обе получили дипломы по журналистике.
– Но маленькая мисс отличница отучилась ещё и на УП, – добавляет Жасмин.
– Это уголовное право, – объясняет Белла.
– Я знаю, что это такое, – огрызаюсь я.
– А ты получила степень магистра политологии, не так ли? – спрашивает Белла у Жасмин, быстро пиная меня в голень.
Я заставляю себя улыбнуться.
– Ещё учусь, – говорит Жасмин. – Жизнь стала сложнее. Сама знаешь, как бывает.
Я ненавижу, когда люди так говорят.
– Родители Жасмин – владельцы этой газеты, – объясняет Белла.
– Тогда что ты делаешь... – начинаю я.
– В некрологах? Я всё время себя об этом спрашиваю. У моего папы есть пунктик, что каждый должен сам пробиваться наверх, – Жасмин понижает голос. – Раньше это было действительно хорошее издание, знаешь? Но после Падения многое изменилось, а моему отцу нужно было продавать газету дальше, иначе пришлось бы закрыться. Так что... всё поменялось. – Жасмин берёт себя в руки и снова натягивает улыбку. – Я тебе всё это рассказываю, хотя даже не представилась нормально. Я Жасмин. – Она несколько раз качает мою руку вверх и вниз. – Ты Мэри Элизабет Харт, вундеркинд, первая в истории Наследница, выигравшая молодёжную стажировку в полиции Королевского города, первая женщина младше восемнадцати, которая вошла в оперативную группу убойного отдела, первая женщина младше восемнадцати, которая участвовала в расследовании...
– И первая, кого уволили, – перебиваю я. – Но ты хорошо подготовилась.
– Достаточно, чтобы знать, что ты была на месте битвы у Чудо-озера, – говорит Жасмин, удерживая мой взгляд, – и что для тебя они не просто злодеи.
– Ты видела погоду? – вмешивается Белла. – Кто бы мог подумать, что в Шраме будут грозы?
– Точно, – говорит Жасмин, позволяя теме уйти от меня. – Просто чудовищно.
– Хотя, наверное, я должна радоваться, что ещё могу пользоваться своим гардеробом для Центра, и он не пропадёт даром, – говорит Белла.
– Да, конечно, – соглашается Жасмин. – Мне так жаль. Нельзя спустить им с рук такое несправедливое увольнение.
– О, спасибо за эти слова, – говорит Белла. – Вперёд и вверх!
Жасмин кажется неплохим человеком, но я никогда не забываю урок, который Урсула преподала мне в начале нашего знакомства: люди должны заслужить право на твоё доверие. Если ты отдаёшь его бесплатно, то сама становишься дешёвкой. Кроме того, Жасмин журналистка, одна из тех, кто ещё не смог рассказать историю. Это значит, что она голодна до информации и очень опасна.
– Я сожалею о том, что случилось с твоими друзьями, – говорит она, поворачиваясь ко мне. – Это просто ужасно. Кайл Аттенборо должен был отправиться в тюрьму. Как люди не видят, что он пришёл сюда только затем, чтобы скупить всю недвижимость и нажиться на том, чем всегда отличался Шрам. Люди будто ходят в шорах. Кстати... – Жасмин поднимает неаккуратную стопку бумаг. – Потому я и хочу рассказать эту историю, – продолжает она. – Полицейские, градостроители, свидетели, сотрудники Аттенборо – они все могли бы рассказать одно и то же. Я имею в виду людей, которые стали бы со мной говорить. Все связаны одной нитью. Кайл Аттенборо утверждает, что спас людей, которые пытались преследовать опасных подростков-преступников. В своём последнем заявлении он говорил, что совершил ошибку, что ему следовало составить психологический профиль, прежде чем давать «злодеям» магию. Кайл сказал, что всё случилось только потому, что они изначально были плохими.
Я чувствую, как начинаю закипать.
«Его повесить за это мало», – говорит Она.
И Урсула, и Джеймс происходят из среды, которая позволяет легко от них отмахнуться.
– Аттенборо говорит, что Малефисента страдала оппозиционным расстройством личности и стала эмоционально нестабильной после потери матери в Падении, у Джеймса были преступные наклонности, а Урсула просто преступница-социопатка. Кайл утверждает, что проблема в них, а не в его сыворотке. В любом случае он говорит, что чувствует ответственность за то, чтобы всё исправить. – Жасмин замолкает, похоже, осознав, что я могу расстроиться, поскольку хорошо известно, что я потеряла целых трёх членов семьи из-за преступления. – О, мне очень жаль. Я веду себя так бесчувственно. Просто я всё время об этом думаю.