– Но эта магия... то, что Кайл Аттенборо вколол моим друзьям, что превратило их в преувеличенные негативные версии самих себя... это не та магия, которая может привести мир к равновесию. Я должна от неё избавиться.
Динь хмурит брови.
– Как?
– Я не знаю. Но на каждое действие есть противодействие. Должен быть какой-то способ.
– Да, я уверена, что он есть. – Динь смотрит на улицу. Там спокойно плещется океан, и рыбацкие лодки качаются вверх и вниз на воде. – Я помню времена, когда русалки приходили поиграть на берег. Они уже спустились на дно. Интересно, приплывут ли они когда-нибудь снова?
– Чем вы занимались до того, как стали психотерапевтом?
Динь улыбается, но продолжает смотреть в окно.
– Я была феей-мастерицей. У нашей семьи очень длинная родословная. Мы чиним вещи, можем даже построить что-нибудь, только раньше мы умели менять размер. Мы могли стать большими или маленькими, смотря что нам было необходимо. Раньше у меня были крылья. Я так сильно их любила. А потом однажды я проснулась, а их уже нет.
– Я думаю, вы до сих пор чините вещи, – говорю я.
– Ты думаешь?
– Да. Разумы людей.
Динь удивлённо смотрит на меня.
– Я никогда не смотрела с такой точки зрения, но, полагаю, ты права. Хотя я скучаю по крыльям.
– Я надеюсь, когда-нибудь вы получите их обратно, – говорю я.
Динь делает глубокий вдох и встаёт, опираясь на колени.
– Жизнь непредсказуема. Никогда не знаешь, что она принесёт. Думаю, в этом есть что- то волшебное. Это окрыляет.
– Спасибо, – говорю я. Впервые за несколько недель я чувствую, что произношу слова осмысленно.
– Всегда пожалуйста. – Динь смотрит на часы. – Тебе стоит поторопиться, и мне нужно на работу. Звони, если что. В любое время, по любому поводу.
– Я не могу... У меня сейчас нет денег. Простите.
– Ах. – Динь отмахивается от меня. – Разве ты не понимаешь, Мэри? Судьба Шрама висит на волоске, и ты – единственная точка опоры. Ты ничего мне не должна. Просто поступай правильно и помни, что необязательно действовать в одиночку.
Я поднимаюсь на ноги и бросаюсь к двери. Нельзя терять времени. Во мне есть магия, и оказывается, что я совсем не одинока.
«Кто сказал, что я собираюсь тебе помогать?» – говорит Красная Королева.
Сейчас я тебя вижу, и либо ты мне поможешь, либо я запру нас обеих там, где никто никогда нас больше не найдёт.
Она не соглашается, но и не жалуется, и я принимаю это. В любом случае мне нужно, чтобы Королева молчала и я могла подумать, что делать дальше. У нас ещё полно работы.
Глава одиннадцатая
Хотя Чудо-озеро находится совсем рядом с моим домом, я не была здесь со времени митинга после битвы. Я обходила его, или проходила по краю, или шла совсем в другую сторону. Теперь я вернулась сюда, чтобы встретиться с Лукасом Аттенборо. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы написать ему и попросить встретиться, но чтобы получить больше информации об источнике магии, мне придётся с ним поговорить. Лаборатория Кайла Аттенборо находится в нескольких минутах ходьбы отсюда, и я собираюсь попросить Лукаса отвести меня туда. Может быть, внутри ещё есть ампулы с магией. Хотя, даже если они остались, я не знаю, что с ними делать дальше. Может быть, отнести Джии и натуралистам? Разберусь, когда их заполучу. А пока я просто молюсь, чтобы кто-нибудь что-нибудь там оставил.
Я очень постараюсь не ударить Лукаса по лицу, прежде чем смогу получить нужные сведения.
Чудо-озеро, появившееся на следующий день после Великого Падения, когда самое высокое здание в Шраме исчезло во вспышке голубого света, – это яд. Одно прикосновение к ряби на воде – и любой глупец, который решит попытаться, будет тут же уничтожен. Я знаю только одно исключение: Урсулу в форме осьминога, которая была в озере, когда мы с Джеймсом нашли её через несколько дней после исчезновения. Она плавала в воде так, словно та была идеальной температуры и дарила настоящее наслаждение. Я хотела узнать, как Урсула это сделала, но так и не узнала. Позже, когда она стала гигантской и возвышалась над городом в ночь битвы, она тоже появилась из озера.
Теперь у меня есть объяснение, не так ли?
Магия.
Становишься кем-то большим, чем ты был раньше.
Если Урсула сама была ядом, она не могла от него пострадать.
Сейчас Чудо-озеро диаметром в полквартала сияет, как гигантская монета в пятне полуденного света. Если бы вокруг озера не было знаков, требующих не прикасаться к воде, и ограждений по периметру, вы бы никогда не догадались, что это настолько опасное место. Вам бы захотелось поплавать, покататься на лодке, окунуть ноги в воду.
– Харт, – зовёт Лукас. На нём джинсы, кроссовки и свободная белая толстовка, и он улыбается, пока подходит.
Серьёзно?
Я начинаю злиться от одного звука его голоса, но напоминаю себе, что придётся быть вежливой, чтобы получить желаемое.
Но не слишком вежливой.
– Что с тобой случилось? – спрашивает Лукас. – Ты выглядишь так, будто с барсуком подралась.
– Спасибо за комплимент. – Чёрные джинсы, чёрная футболка. Вот как я одета. Я не знаю, чего он от меня хочет.
– Просто хочу убедиться, что с тобой всё в порядке.
– Ты так сильно беспокоишься?
– Я... Послушай...
– Нет. – Я поднимаю руки и машу ими перед его лицом. – Я не хочу с тобой разговаривать. Ты готов отвести меня в лабораторию или нет?
– Хорошо, ладно, – уныло говорит Лукас. – Я просто собирался сказать, что мне жаль.
Моя кровь закипает.
– Знаю, – говорю я. – Но я не хочу слышать твои извинения. Если тебе жаль, помоги мне. Вот и всё.
Лукас кивает, его щёки розовеют. Очень жаль, что он такой придурок. В другой жизни он мог бы быть очаровательным мальчиком со своими каштановыми волосами с лёгкими волнами, щеками, похожими на яблочный пирог, и дурацкими длинными ресницами. Но нет. Всё портит то, что он придурок.
– У меня есть ключ-карта от лаборатории, – говорит Лукас.
– Конечно, есть. Ты буквально похищал людей и держал их там. Не думаю, что тебе приходилось туда вламываться.
– Да, – говорит Лукас.
– Я позвонила тебе не потому, что хотела поболтать.
– Хорошо, я понял, – бормочет он. – Конечно, нет.
Мы едем к тому недостроенному зданию, в котором была расположена лаборатория. Он сканирует карточку, и дверь в вестибюль открывается. Лукас жестом приглашает меня войти.
– Какой джентльмен.
Мой голос дрожит, выдавая то, что я пытаюсь скрыть: учащающийся пульс, страх перед возвращением сюда. Это место мне знакомо, и я чувствую запах антисептика, который похож скорее на отсутствие запаха, на попытку скрыть болезнь.
Парень за стойкой регистрации кивает Лукасу, и мы молча направляемся к лифту. Наше дыхание кажется слишком громким, когда лифт устремляется вверх.
– Отец убьёт меня, если узнает, что я привёл тебя сюда, – говорит Лукас, когда двери открываются. – Это предательство на миллиард долларов.
– О боже, мне так жаль причинять тебе неудобства, Лукас, – тяну я.
Он сканирует карточку у двери в лабораторию и искоса смотрит на меня.
– Ты уверена, что хочешь войти?
– Уверена, – говорю я. – Просто сделай это.
Лукас нажимает зелёную кнопку, и дверь открывается.
За ней оказываются ещё две двери. Одна ведёт в задний коридор, откуда можно попасть в клетки. Я опускаю взгляд и вижу подносы, тележки и маленькую кухню – всё отлично оборудовано. Это закулисье лаборатории. Другая дверь ведёт в коридор, где мы были в ночь битвы.
Стёкла клеток. С моей позиции я не могу видеть их все, но я знаю, что их пять, и что если их не переделали, в одной будет находиться резервуар с водой для Урсулы, а следом будет та, где держали меня.
Моё тело всё помнит.
«Сломай ему шею, – говорит Красная Королева. – Оторви ему голову. Положи её здесь, чтобы его папочка нашёл. Оставь ему сообщение».
Я обхватываю себя руками.
Лукас включает свет.
– Великий призрак! – восклицает он.
В лаборатории полный бардак. По полу разбросаны пустые контейнеры и документы, в центре управления открыты ящики. Все шкафы разломаны на части. Кто-то здесь бушевал.
Мы идём дальше.
Клетки разрушены: кровати разодраны в клочья, подушки распороты, а перья разбросаны по полу.
– Стул, – говорю я.
Кандалы и наручники, прикреплённые к кожаным ремням. Кресло для пыток и экспериментов. Кандалы лежат на полу, металлические наручники расплющены, а сам стул разбит вдребезги.
Лукас даже смотреть на это не может. Он вообще никуда не может смотреть.
– Где вы хранили неправильную магию?
– Вот как ты её называешь?
– А как ещё?
– Мой отец называл её Эликсиром.
– Похоже на эвфемизм.
– Здесь. Копы оставили образцы в каком-то из сейфов. Они не хотели забирать их в хранилище улик, пока не выяснят, что это такое. Они думали, что Эликсир может быть нестабильным, и, поскольку тут есть лабораторные условия и место более-менее безопасно, лучше на время оставить образцы здесь.
Лукас снова сканирует карту, и мы заходим в коридор за клетками.
На стене оказывается длинная полоса, зазубренная, глубокая, покрытая трещинами. Она тянется до самого холодильника.
– Какого чёрта? – говорит Лукас, выглядя встревоженным. Но я не боюсь. Здесь был Джеймс.
Я почти вижу, как он разрывает документы, вскрывает подушки, мстит этому месту. Если кто-то и мог выпрыгнуть на нас, Джеймс уже с ним разобрался.
Лукас достаёт связку ключей.
– Прежде чем я его открою, скажи, что ты собираешься делать.
– Нет. Я не обязана тебе ничего объяснять.
– Тогда извини, – говорит Лукас. – Ты не можешь вечно мной помыкать. В какой-то момент тебе придётся...
– Я надеюсь найти противоядие, – признаюсь я.
Лукас скептически смотрит на меня.
– Ты? Ты учёный?
– Я – точка опоры, – говорю я.
– Ну ладно, неважно. – Лукас хмыкает, проворачивает ключ, сканирует карточку, поворачивает другой ключ и вводит цифры. – Мой папа, – бормочет он. – Я ходил повидаться с ним. Он совершил ошибку, – говорит Лукас.