Я думаю о телефоне, который взломали мы с Беллой и на котором была информация о её ссоре с Безумным Шляпником, Калебом Ротко. Может быть, она искала телефон. В маленькой чёрной книжке Урсулы (которая вернулась на место, чтобы быть найденной Морджи) нет никаких записей о нём.
– Ты точно уверена, что не знаешь, где она? – настаиваю я. – Мне нужно с ней поговорить.
– Допустим, я знаю, где Урсула. Что ты сделаешь, если я скажу? Разве ты не работаешь в полиции?
– Больше нет. Я не имею к ней никакого отношения, – я серьёзно смотрю на Морджи. – Я постараюсь вернуть Урсулу. Я сделаю так, чтобы всё было как раньше.
Моргана подходит на шаг, и мне требуется всё моё самообладание, чтобы не отступить. Мы так близко, что я чувствую её дыхание на своём подбородке.
– Позволь сказать тебе пару вещей, – говорит Морджи. – Во-первых, я тебя не боюсь.
– Я не пытаюсь тебя напугать, – говорю я. – Я только хочу помочь вернуть всё назад.
Она поднимает руку.
– Да брось, Страшная Мэри.
Я замолкаю и с опаской наблюдаю за Морганой, не представляя, что будет дальше. Я не знаю, насколько она зла на самом деле и как далеко собирается зайти. Вокруг нас начинает собираться толпа подростков, которые потягивают сладкий кофе и притворяются, что заняты болтовнёй.
– Во-вторых, – продолжает Морджи, – я не хочу, чтобы всё стало как раньше. Урсула заботится о нас не больше, чем ты. Бродит по городу, как медуза-переросток. Это нервирует. Она даже не думает, как её действия на нас повлияют. Она всегда была эгоисткой, а теперь стала ещё хуже. Лучше бы она умерла, как мне говорили перед битвой. Всё было бы намного проще.
– Ты же не хочешь сказать, что...
– Я говорю именно то, что хочу сказать. Даже если она осмелится здесь показаться, мы с мамой не примем её обратно. И, в-третьих, если ты здесь не для того, чтобы предложить мне капельку той сладкой магии, что есть у других, мне это неинтересно.
Она улыбается, показывая зубы, и окружившие нас школьники едва не дрожат от предвкушения.
Я тоже содрогаюсь. От Урсулы, тёплой и весёлой, хотя и немного вредной иногда, никогда не исходило такого ощущения. Словно змея свернулась кольцами и выжидает момент для броска.
Морджи притягивает меня к себе, впиваясь пальцами в плечи.
– Если ты когда-нибудь найдёшь её... магию, я имею в виду... Я буду счастлива заключить сделку. Я стану именно тем союзником, в котором ты нуждаешься.
– Морджи, что с тобой случилось? – говорю я ей, хотя уже знаю ответ. Вот что происходит, когда тебя слишком часто бросают на произвол судьбы и тебе приходится снова и снова карабкаться наверх.
Моргана отстраняется, оставляя на моей коже мускусный, слегка животный запах, от которого меня мутит.
– Я стала собой, – отвечает она. – Завидуешь?
– Завидую? Нет, я не завидую, – я протягиваю к ней руки, желая по-матерински прижать к себе и защитить, но Морджи отступает и бросает на меня полный жалости взгляд. В эту секунду звенит звонок, и в коридорах начинается оживлённое движение.
– Звонок тебя спас. Идёмте, девочки, – Моргана поворачивается спиной, откидывает волосы назад и бросает на меня взгляд через плечо. – Если хочешь знать моё мнение, твой план довольно неудачный. Их не получится вернуть такими, какие они сейчас. Тебе придётся сначала их вылечить, иначе всё полетит к чертям. Никто не позволит кучке магических монстров свободно разгуливать по Королевскому городу.
Слова Морганы меня оглушают. Она совершенно права, но я никогда не думала об этом раньше. Конечно, мне нужен план, способ вернуть друзей сюда в целости и сохранности, но теперь я понимаю, что гораздо больше мне необходимо противоядие, лекарство от неправильной магии. Вот и ответ.
Хотя я понятия не имею, где его найти, прямо сейчас мне хочется расцеловать Морджи за то, что она подумала об этом. Но прежде чем я успеваю что-нибудь сделать, Моргана добавляет:
– Кроме того, ты когда-нибудь задумывалась, почему Урсула и Джеймс до сих пор с тобой не связались? Может быть, им лучше без тебя. Ты постоянно твердила, что они недостаточно хороши. Может, они годами ждали момента возможности от тебя избавиться. – Её слова жалят. – Если увидишь мою сестру, передай, чтобы она не возвращалась домой. Скажи, что она больше там не нужна.
Она неторопливо удаляется по коридору со стайкой хихикающих подруг за спиной.
Я отсиживаю урок экономики (всё плохо, мир обречён, а экономика в основном фальшивая), стараясь не зацикливаться на том, что сказала Морджи, и выхожу обратно в коридор. Моё присутствие привлекает внимание, и мне приходится сидеть на заднем ряду со Стоуном, чтобы на меня не пялились, но скоро станет лучше. Это похоже на экспозиционную терапию, которой, по теории моего психотерапевта доктора Динь, я занималась, работая в полиции. Быть полицейским означало встречаться со страхом перед преступниками-социопатами и убийцами вроде того, который лишил жизни мою семью, – людьми, единственной целью которых было причинять боль другим. «Я просто делаю то же самое, – решаю я, – только с подростками вместо убийц».
После урока я обнаруживаю, что у моего шкафчика, прислонившись, стоит Кэти. Кэти из Элит. Кэти с острой стрижкой боб, острым носом и остроносыми бежевыми туфлями. Кэти, которая обычно ходила за Лукасом Аттенборо как приклеенная. Но сейчас Лукаса нигде не видно. Может, они больше не лучшие друзья.
Я вздыхаю.
Я почти вычеркнула её из своей памяти. Почти.
Кэти блокирует доступ к моему шкафчику и, следовательно, к моему математическому планшету. Но до того как я успеваю к ней подойти, ко мне подплывает Дрина.
– Мэри, – говорит она заговорщицки, – как хорошо, что ты здесь. Я думала, что ты, возможно, не захочешь показываться тут, но я знала, что ты храбрая. Хочу сказать, если тебе нужно где-нибудь сидеть за обедом... так как твои друзья... ну... не здесь... Мы тебя прикроем.
Я не хочу отводить взгляд от Кэти, но при слове «мы» оглядываюсь и обнаруживаю, что за нами наблюдают по меньшей мере пять членов «Комитета Дрины по академическому совершенству». Эти девушки всегда против чего-нибудь протестуют, пытаются изменить ситуацию в Шраме или встречаются, чтобы поработать над эссе. Они – её верная армия.
– Спасибо, Дрина. У меня сейчас срочные дела, давай в другой раз? – говорю я.
Дрина смотрит на Кэти.
– Это же твой шкафчик?
– Да, мой, – рассеянно отвечаю я. – Увидимся позже, ладно?
– Хорошо... Увидимся за обедом.
– Боже мой, – тянет Кэти, отрываясь от своего телефона, когда я подхожу. – Я обязана была увидеть это своими собственными глазами.
Она меня нервирует, но я стараюсь сохранять спокойствие.
– Не могу поверить, что ты вернулась сюда после того, как выставила себя полной дурой перед всем городом вместе со своими отстойными друзьями. Я знаю, у тебя был нервный срыв или что-то в этом роде. Просто хочу убедиться, что ты осознаёшь, что я в курсе, какая ты неуравновешенная. Все в Шраме ждут, когда ты облажаешься, и ты это сделаешь. Как я часто говорю, «мусор всегда остаётся мусором». – Кэти втягивает воздух носом, затем встречается со мной взглядом и улыбается. – А ты мусор, Мэри Элизабет. Теперь, когда твои маленькие друзья ушли, здесь никто не сможет тебя защитить, так что будь осторожна.
Я не столько вижу, сколько чувствую то, что происходит дальше. Мимо меня стремительно проносится Дрина, её чёрные волосы развеваются за спиной. Я думала, что она ушла дальше по коридору, но Дрина издаёт воинственный крик и бросается на Кэти, стараясь схватить её за шею.
– Не смей так разговаривать с Мэри! – кричит Дрина, а подруги следуют её примеру. Отовсюду выскакивают Элиты и присоединяются к драке.
– Нет, Дрина, нет! – кричу я, но она уже пропадает в самом низу кучи дерущихся, поэтому я начинаю оттаскивать тех, кто сверху. Сердце замирает, когда я вижу Лукаса, бегущего в нашу сторону. Я жду, что он ударит меня по лицу или что-то в этом роде, но он ничего не делает. Вместо этого Лукас направляется к куче Элит и начинает отрывать их от Наследников. Возможно, он пытается добраться до Кэти, которую в драке повалили на спину. Дрина, оказавшаяся намного круче, чем я могла себе представить, не даёт ей двинуться и бьёт прямо по безупречному дорогому носу.
Я пытаюсь отвести одну из подруг Дрины в безопасное место, но меня хватают за руки. Я только успеваю заметить серые рукава, когда меня рывком ставят на ноги. Лукас поднимает взгляд. Несколько дозорных наклоняются, чтобы растащить толпу.
– Ты в порядке? – кричит Лукас.
– Да пошёл ты...
– Ругательства запрещены. Это против правил, – говорит один из дозорных.
– Куда вы её ведёте? – спрашивает Лукас.
Дозорные не отвечают.
Я пытаюсь убить Лукаса взглядом.
– Хватит делать вид, что ты обо мне беспокоишься, – кричу я. – Всё это началось из-за тебя.
Прежде чем он успевает ответить, меня разворачивают в сторону опустевшего коридора. Дозорные ведут себя слишком агрессивно. Я опускаю взгляд на руку, сжимающую моё запястье.
– Вы Наследники? – спрашиваю я.
– Слово «Наследник» запрещено. Это против правил, – женский голос звучит как туго натянутая струна.
– Куда вы меня ведёте? – Я извиваюсь, пытаясь вырваться.
– В кабинет директора, – говорит другой женский голос. – Директором Яго была запрошена встреча с вами.
– Яго – директор школы? – переспрашиваю я, продолжая ёрзать. – Волшебные сапоги, нам всем конец.
– Мисс Харт, – говорит Яго.
Хотя мне всегда более или менее нравился мистер Яго, всем очевидно, что он безответственный нытик. Один из тех безответственных нытиков, которые обычно не придираются к ученикам и никому не вредят.
Но сейчас он разглядывает меня так, словно ищет на мне оружие.
– Пожалуйста, садитесь.
– Я лучше постою.
– Сядь, – командует Яго так, будто я собака.
Я продолжаю стоять. Две женщины, стоящие по бокам от меня, давят мне на плечи, вынуждая опуститься в кресло.