– Для защиты от вирусной угрозы этот набор бесполезен, – заключаю я, возвращаясь взглядом к содержимому распахнутого шкафа. – И тут повсюду мутанты шастают, а ты совсем одна.
– Я им неинтересна, – Иллана отводит взгляд и поджимает полные губы. – Пока неинтересна, – прежде чем я успеваю проанализировать туманное дополнение, девушка выдает следующую реплику: – А вот ты – другое дело. Решишь сбежать – можешь наткнуться на гнездо шершней. Так что не советую, лейтенант.
– Спасибо за совет, но я привык сам принимать решения, – саркастически бросаю я, ощущая тупую боль в затылке. – Черт… после твоего удара голова трещит, как древний динамик.
– Радуйся, что вообще жив, – парирует она, не отводя взгляда.
– Я и радуюсь.
– Что-то незаметно.
– Сложно радоваться, когда у тебя то ружье, то топор в руках, – пожимаю плечами, забыв о ранении, но оно тут же напоминает о себе разлившейся по телу обжигающей болью. – Твою ж мать… – хрипло выдыхаю я.
– В отключке ты более разговорчивый, – замечает Иллана.
Я напрягаюсь. Значит, мы успели поболтать под воздействием ее волшебных травок. Охренеть как здорово. И многое я успел ей сболтнуть?
– Кто такая Лена? Твоя женщина? – интересуется после короткой заминки.
– Почему тебе это интересно? – подозрительно сощуриваю глаза, припоминая древние мифы об амазонках.
Иллана так и не объяснила, зачем притащила меня в свою избушку и щедро потчует своими колдовскими зельями. Поэтому исключать ничего нельзя. Может, у них с мужчинами беда? Точнее, острая нехватка половозрелых самцов. Всех дееспособных шершни сожрали и… Нет, чушь какая-то.
– Обычное любопытство, – непринужденно отвечает Иллана. – Ты так горячо заверял ее, что вернешься – я немного растрогалась.
– И поэтому не «добила»?
– Не поэтому, – она отрицательно качает головой, прислоняясь спиной к шкафу. – Но по всем законам должна была, – скорбно и с сожалением вздыхает Иллана. – Технически я нахожусь здесь на задании, а ты… Тебя здесь быть не должно.
– Одна? На задании? – скептически уточняю я, проигнорировав ту часть, где «меня быть не должно».
Я уже понял, что нарушил какие-то несуществующие соглашения, в которые Иллана свято верит и теперь жутко расстроена тем, что не прикончила меня, когда была такая возможность. Теоретически, она и сейчас есть. А на практике… топор находится ближе ко мне, чем к ней, что выдает в девушке крайне неподготовленного солдата. Правда, она и не солдат или все-таки я упускаю что-то важное?
– Это своего рода испытание на выносливость, – нехотя поясняет Иллана, небрежно пробежавшись пальцами по густым волосам. Этот жест можно трактовать двояко, но мой внутренний сканер упорно молчит, отказываясь считывать невербальные сигналы.
– И в чем оно заключается? – приходит мой черед любопытствовать.
Ну а какие у меня варианты? К стенке ее не прижмешь, допрос не устроишь. Вообще, она же, по сути, захватчик. Вырубила и взяла меня в плен. Теперь необходимо выяснить: с какой целью?
– Продержаться в изолированной зоне в течение месяца: самостоятельно добывать еду, патрулировать границу, ликвидировать чужаков, если они появятся, – загибая пальцы, перечисляет она, делая особый акцент на последнем пункте.
– Выходит, испытание ты с треском провалила, – не моргнув глазом парирую я.
– Кое-что и правда треснуло, когда я шарахнула тебя прикладом.
– Надо было бросить меня у путей, – подначиваю я, руководствуясь исключительно интуицией.
Она меня не убьет – в этом я уверен, да и меня больше волнуют внешние угрозы. И исходя из услышанного, остерегаться мне стоит не только полчищ мутантов.
– Я и собиралась, – сокрушенно соглашается ведьма. – Но убить человека, не шершня… это не так просто. Особенно в первый раз, – неожиданное признание не находит во мне должного отклика. Думаю, она лукавит, и причина ее гуманизма заключается совсем в другом. – Был бы ты, допустим, пятым – я бы не сплоховала.
Тоже мимо. Не верю ни единому слову.
– Все с чего-то начинают, – с трудом подавляю желание пожать плечами, но фантомная боль все равно простреливает мышцы.
– Ты убивал людей? – в ее взгляде снова клубится тьма.
– Нет, – качаю головой, не разрывая напряженного зрительного контакта. – Никогда. Бойцы Полигона охотятся исключительно на мутантов.
– Ты ошибаешься, Эрик Дерби, – чеканит она. – И понятия не имеешь, что происходит за пределами ваших военных баз.
– Я – командир взвода, а не рядовой солдат.
– Какая разница, если ты выполняешь чужие приказы? – снисходительная улыбка приподнимает уголки ее губ.
– Ты упорно пытаешься сделать из меня врага?
– Ты и есть враг.
– Чтобы стать чьим-то врагом, надо хотя бы знать о существовании противника.
– Необязательно, – возражает Иллана. – То, что военные Корпорации не атакуют нас в лоб, ничего не доказывает. Не так ли? Существует множество видов дальнобойного оружия. Вы стреляете в нас с безопасного расстояния. Вы – слепое оружие. Вы не видите, куда падают снаряды и кого убивают, – ожесточённо цедит она.
– Чушь. Ты не понимаешь, о чем говоришь, – раздражённо бросаю я, устав спорить с глупой девчонкой. Что она, вообще, понимает в военной стратегии? – Хватит нести эту ересь! Если бы я знал, что на материках есть выжившие, я бы…
Она резко перебивает:
– Ты бы что? Ушёл к нам? Перестал подчиняться отцу? Тебя всё устраивает, пока ты не видишь кровь себе подобных на своих руках.
Ее слова звучат как вызов. Бушующая во мне ярость достигает предела.
– Ты ни черта обо мне не знаешь, – произношу тихо, но угрожающе.
– Ты ослеплён, Дерби. Но скоро прозреешь, – отвечает она, холодно глядя мне в глаза. – Ты всё увидишь.
– Я – сын президента Корпорации. Ты правда считаешь, что от меня утаили бы информацию о выживших анклавах? Никакого соглашения нет, Иллана. Тебе просто грамотно промыли мозги.
– Или тебе?
Подняв руки к груди, она сжимает тонкими пальцами вырезанный в форме звезды мутно-желтый камень, болтающийся у нее на шее на тонком кожаном шнурке. По цвету необычное украшение сливается с оттенком платья, и только поэтому я не заметил его раньше.
– Слушай, может, ты вернешь мне одежду и рюкзак? Мы тут на такие серьезные темы разговариваем, а я с голым задом, – решив сбавить градус напряжения, показываю на развешанное перед печкой термобелье.
– Зато с голым задом ты далеко на убежишь, – со смешком отзывается Иллана, смерив меня сомневающимся взглядом.
– Хотя бы штаны, – перехожу к уговорам. – С голым торсом я тоже далеко не уйду.
– В одиночку ты можешь уйти только в пасть к шершням. Не представляешь, как они обрадуются. Такого породистого ужина у них еще не было, – продолжает насмехаться Иллана, не двинувшись с места.
Я порываюсь встать самостоятельно, и мне это даже удается. Шкура сползает на пол. Ноги трясутся, перед глазами муть и пляшущие белые пятна. Иллана смущенно ахает, забавно прикрывая глаза ладошками, словно не сама меня раздевала и непонятно чем тут занималась с моим бездыханным телом.
– Стой, точнее, сядь.
Метнувшись к веревке, она снимает с нее мою одежду и буквально швыряет мне в лицо, все так же пряча глаза. А затем и вовсе поворачивается ко мне спиной. К потенциальному врагу – спиной. Зная, что ему ничего не стоит дотянуться до гребаного топора. Разве это не идиотизм? Или я все-таки не враг?
– А рюкзак?
– Обойдешься, – хмыкает девчонка, мгновенно догадавшись, зачем он мне понадобился. – Твоя рация неисправна.
– Знаю, но могу попробовать починить.
– Не можешь, я закопала ее в лесу.
Вот ведь дрянь. Сильно сомневаюсь, что мне удалось бы реанимировать разбитую рацию, но попытаться-то стоило!
– А у тебя нет? Ты же должна как-то связываться со своими?
– Одно из обязательных условий – никакой связи с внешним миром во время испытания, – качает головой Иллана, похоронив последнюю надежду подать сигнал на Полигон. Стерва.
Штаны я натягиваю уже в позиции сидя, и каких усилий мне это стоит – отдельная проверка на выносливость. Меня бросает в холодный пот, голова кружится, как после бутылки крепкого алкоголя. Даже боль в плече отступает на задний план. Черт, да я ее почти не чувствую на фоне раскалывающейся на части башки. Закончив со штанами, рефлекторно дотрагиваюсь до затылка, нащупав там огромную шишку размером с куриное яйцо. Нехило приложила меня рыжая ведьма.
Нет, далеко я в таком состоянии точно не уйду, но и здесь оставаться опасно. Если на эту берлогу набредут мутанты, нам обоим конец. От девчонки проку – ноль. Эта дурочка даже свой автомат в шкафу держит. В случае нападения она и дернуться не успеет. А я не для того выжил, чтобы сдохнуть в какой-то халупе. Надо думать, как отсюда выбраться и вернуться к своим. Вариантов пока нет, но как только мозги встанут на место, наверняка появятся.
Рискнув растянуть свои мучения, прошу Иллану проводить меня до туалета. Точнее, до ведра, но я не в том положении, чтобы выделываться и жаловаться на отсутствие джакузи и золотого унитаза. А стеснительным я в принципе никогда не был. Пожурчав в медную посудину, ополаскиваю лицо из ручного умывальника, чищу зубы… пальцем, потому что щетка одна и не моя. Ладно хоть паста есть – уже роскошь. Не удивился бы, увидев вместо нее какую-нибудь травяную хрень.
– Я бы чего-нибудь сожрал. Что у нас на ужин? – снова заняв горизонтальное положение на единственном в комнате спальном месте, обращаюсь к Иллане, помешивающей свое варево в котелке. Пахнет неплохо. Чем-то мясным, с травами, разумеется.
– Зайчатина, – не оглядываясь, отзывается она. – Три часа с Вьюгой охотились. – Добавляет с гордостью. Ведет себя так, будто мы сто лет знакомы, и пять минут назад не она горевала, что ей не хватило духу меня пристрелить. – Вымоталась моя кормилица, дрыхнет теперь без задних лап. Сейчас, кстати, обед, дневной свет сюда не попадает – окна заколочены ставнями.
– От шершней ставни не спасут, – рассеянно замечаю я, решив отложить сложные разговоры на неопределенное время. Голова все равно не работает, в мыслях полный вакуум. Вообще, последствия черепно-мозговой травмы непредсказуемы. Не факт, что утром я вспомню, о чем мы говорили накануне.