– Чужак с тобой? – спрашивает он, кивнув в мою сторону.
– Да, – коротко подтверждает Иллана. – Пропустите.
Часовые молча обмениваются взглядами друг с другом. После секундного раздумья они оба отходят в сторону, давая нам пройти.
Так просто? Ни досмотра, ни допроса не будет?
– С возвращением, Иллана, – бросает один из них, и я не успеваю заметить, кто именно.
Когда мы проходим внутрь, ворота за нами медленно закрываются с протяжным скрипом. Часовой делает жест, чтобы мы следовали за ним. Вокруг слышны редкие звуки: стук тяжелой обуви по булыжной мостовой, приглушённые голоса патруля, шум от работы неизвестного механизма где-то вдалеке.
Пользуясь возможностью, я внимательно озираюсь по сторонам. По всей видимости, город создавался не с нуля, а вырос прямо на обломках старого мира, неся в себе не только разрушенные здания и забытые технологии, но и саму атмосферу тех лет, когда на Земле еще сохранялась жизнь в привычном её понимании.
Уцелевшие фрагменты технических помещений, покосившиеся конструкции и остатки промышленного оборудования использовались в качестве основы для новых построек, которые вряд ли можно назвать архитектурными шедеврами. Каждый уголок ориентирован на выживание, а не на эстетику. Внешние фасады, грубо выложенные из элементов бетона и металла, в некоторых местах соединены ржавыми болтами и стальными тросами.
Дома не строились с расчётом на комфорт. Многоуровневые коробки, переделанные из старых заводских цехов, выглядят холодными и неуютными. Окна закрыты тяжёлыми металлическими ставнями, предотвращающими проникновение ледяных ветров, любопытных взоров и незваных гостей. Вся инфраструктура буквально кричит о недостатке ресурсов, каждое здание больше напоминает укрытие, чем место для жизни.
Астерлион – это не красивый город с широкими проспектами и зелеными аллеями, а суровый и неприступный анклав, где каждый квадратный метр земли использован для защиты его жителей.
Мы проходим узкие, извилистые улицы, спроектированные так, чтобы затруднить проход врагам. Иллана не издает ни звука, ее сосредоточенный взгляд устремлен вперед. Она знает эти серые полуразрушенные кварталы как свои пять пальцев, а я ошалело глазею по сторонам, пытаясь осознать и зафиксировать увиденное в памяти.
Мы пересекаем главную площадь, в центре которой возвышается массивный обелиск с символом города – звездой в круге пламени. Огонь действительно горит внутри, но выглядит слабым, как будто ему едва хватает топлива.
– Это Вечный Огонь, – тихо произносит Иллана, заметив, что я смотрю на обелиск. – Символ нашей надежды.
– Надежды? – я поднимаю бровь, оглядывая мрачные улицы. – Твой город не выглядит как место, полное надежд.
Иллана не реагирует на мой саркастичный выпад. Она поворачивается к сопровождающим и резко бросает:
– Мне нужно увидеть отца.
– Каэл занят.
– Тогда я подожду, – ее голос звучит твёрдо и непреклонно.
Тот, что постарше, смотрит на меня с откровенной неприязнью, потом снова переводит взгляд на Иллану.
– Чужак останется здесь, – говорит он, махнув рукой в сторону маленькой сторожки у одной из стен.
– Нет, – непреклонно отвечает Иллана. – Он идёт со мной.
Часовой хмурится, но неохотно отступает и жестом показывает нам направление.
Мы идём всё глубже в город. Вместо привычного уличного освещения, тьму разгоняют прикреплёнными к стенам домов старые фонари, которые едва горят, питаясь от дизельных генераторов или солнечных батарей. Узкие проходы между обшарпанными зданиями вьются сложным лабиринтом, в котором легко потеряться.
Вскоре перед нами открывается вид на громоздкое монолитное сооружение. Его неприступность и мощь поражают, заставляя неосознанно замедлить шаг. Массивный возвышающийся купол поднимается над руинами довоенных комплексов, а в нижней части крыши мерцают огневые системы, готовые к обороне. Вокруг здания тянутся двойные стены, по периметру ведут патруль отряды.
Кажется, мы достигли сердца Астерлиона.
– Это резиденция твоего отца? – задаю риторический вопрос.
– Да, – коротко отвечает Иллана.
– Больше напоминает бункер или командный пункт.
– И то и другое верно, – голос девушки становится тише. – Мы называем его «Бастион».
Она явно не хочет туда идти, но у нее нет выбора. В этот момент я отчетливо понимаю, что ее холодная решимость, которую она демонстрировала все это время, начинает трещать по швам.
– Ты там живешь? – хмуро уточняю я, рассматривая прочное сооружение, даже отдаленно не похожее на многофункциональные современные постройки Полигона. «Сердце» Астерлиона создано из сборных конструкций, сохранившихся после крушения прежнего мира. Израненное, грубо заштопанное и кровоточащее – оно все еще бьется, продолжая жить и сражаться в новой реальности.
– Семьи старейшин и лидера города нуждаются в большей защите, чем остальные жители.
– А твой отец…
– Глава города. Ты все правильно понял, – тяжело вздыхает Ила.
– Почти как в Улье, – ухмыляюсь я. – Только не так пафосно и красиво. Даже стена имеется. Двойная причем.
– Стены – вынужденная мера, – она бросает на меня предостерегающий взгляд. – Внутри находится военный штаб и хранилище ресурсов. Сам понимаешь, какие могут быть последствия, если не применять меры предосторожности.
– Мотивы президента Корпорации аналогичны.
– Не смей сравнивать, – яростно восклицает Иллана. – Мой отец в равной степени заботится о жителях города. Он не пирует, пока население прозябает в нищете и голоде, и не ставит свои интересы превыше потребностей народа. Он не казнит несогласных с его властью и не ссылает на пожизненную каторгу.
– Для чего тогда нужны стены и оружие, Ила? – выслушав ее обличающую горячую речь, с легким скепсисом интересуюсь я.
– Уж точно не для защиты от жителей города! – запальчиво парирует она. – Отца почитают и уважают, потому что он служит людям, а не использует их как рабов для укрепления собственной тирании. Тебе сложно в это поверить, но население Астерлиона безоговорочно и всецело доверяет Каэлу Морасу. Может ли Дэрил Дерби похвастаться подобным отношением со стороны обитателей островов?
– Не может, – угрюмо отзываюсь я.
– Империя президента Корпорации держится на страхе, – резко бросает Ила. – А власть моего отца священна и неоспорима. Он был избран своим народом, и только благодаря его мудрости и взвешенным решениям наш город все еще жив.
Звучит складно и пафосно, но верится с трудом. Слишком гладко, чтобы быть истиной в первой инстанции. Несогласные с правящей системой есть всегда. Это непреложный закон.
– В хижине ты говорила другое, – поморщившись, замечаю я.
– Я высказывала свои претензии к нему, как к отцу, а не правителю, – возражает Ила. – Но даже ради меня он не рискнул безопасностью Астерлиона.
– «Он боится потерять власть» – слово в слово цитирую ее реплику, но не для того, чтобы подвергнуть утверждения Илланы сомнению. Мне нужна правда. Она явно не договаривает, скрывая от меня важные факты.
Ила сжимает челюсть, бросая на меня гневный взгляд. Несколько секунд она молчит, а потом тихим, почти неслышимым голосом произносит:
– Все не так просто, Эрик.
– Объясни, чтобы я понял.
– Не сейчас, – качает головой.
– А когда?
– После разговора с отцом… – она делает короткую паузу и неуверенно добавляет. – Если он сочтет нужным, то сам ответит на твои вопросы. А пока просто помолчи. Дай мне собраться с мыслями, – тактично затыкает меня Иллана.
Когда мы подходим ближе к сердцу города, ворота во внутренний периметр открываются, и нас встречает ещё один стражник. Этот выглядит более официально – его униформа покрыта символикой города, а сам он держится с непререкаемой уверенностью.
– Каэл Морас ждёт, – произносит он, не задавая нам лишних вопросов.
Иллана глубоко вздыхает, словно собираясь с силами, дерганым жестом поправляет капюшон и, не оборачиваясь, шагает вперед. Мне остается только следовать за ней, все еще держа автомат в руках, и удивляться тому, что у меня его до сих пор не забрали.
Оставив Вьюгу снаружи, мы шагаем по длинному коридору, освещённому тусклыми, мерцающими лампами. Все здесь кажется угнетающим: холодные стены, тяжелый воздух, пропитанный запахами машинного масла и сырости, отдалённый шум генераторов. Иллана идет быстро, не оглядываясь, ее шаги гулко отдаются в пустоте коридора.
Ловлю себя на мысли, что впервые вижу ее настолько напуганной. Словно это место наполняет девушку тревогой, но одновременно притягивает, как неизбежность.
– Как он вообще выглядит, твой отец? – нарушаю я тишину.
– Увидишь, – коротко отвечает она, не сбавляя темпа.
– Чего от него ожидать? – допытываюсь я.
– Лучше не провоцируй его, – советует она, чуть замедлившись. – И ни в коем случае не говори, что был ранен. Это только добавит головной боли нам обоим.
– Что еще?
– Хмм, – озадаченно тянет Ила. – Каэл Морас – человек сложный. Он не терпит глупости и бестактности.
– А я похож на идиота?
Иллана останавливается, резко оборачиваясь ко мне. В ее янтарных глазах горит смесь гнева и возмущения.
– Это не шутки, Эрик! Прояви уважение и сдержанность. И не смей ему врать. Он поймет.
Я молча киваю. Что ж, задача ясна. Будет здорово, если и глава города проявит то же самое, что требует от меня его дочь.
Коридор заканчивается массивной дверью. Иллана толкает ее, и тяжелое полотно подается вперед с громким скрежетом. Мы проходим в просторный зал, освещённый ярче, чем весь город. Здесь нет ржавчины и трещин, каждая деталь выглядит продуманной и функциональной. На стенах – символы Астерлиона: звезда в круге пламени, вырезанная на металлических панелях.
В центре стоит круглый деревянный стол, за которым сидят несколько мужчин в темно-серой униформе. Они сразу же поворачиваются к нам, как только мы оказываемся внутри. Каэл Морас сидит во главе стола. Почти полностью седой, суровый статный мужчина с испещренным морщинами лицом и военной выправкой. Я узнаю его сразу по заметному сходству с Илланой. У них одинаковая форма глаз и носа. Цвет волос, веснушки и чувственный крупный рот видимо достались девушке от матери. Кстати, Ила ни разу ее не упоминала, рассказывая исключительно об отце. Но я тоже особо не откровенничал о своей семье. Правда, она и не спрашивала.