– Конечно, – отвечаю без раздумий. – Ваши секреты останутся вашими.
Удовлетворенно кивнув, Иллана направляется к выходу с площади, ведущему обратно в жилые кварталы. Мы движемся по узким улочкам, где на короткое время нас поглощает привычная суета. Люди снуют туда-сюда, перекрикиваются, а дети устраивают небольшие потасовки снежками. Я по-прежнему чувствую себя на виду, но уже начинаю привыкать к повышенному вниманию астерлионцев.
Когда мы подходим к массивным стенам Бастиона, его очертания снова напоминают о неприступности этой крепости. Иллана что-то говорит охраннику и нас пропускают внутрь. Мы проходим через знакомые коридоры, пока она не уводит меня вниз, на нижние уровни.
– Наши стены – не единственное, что защищает Астерлион, – произносит она, спускаясь по лестнице с металлическими перилами. – Не буду вдаваться в подробности. Ты сам сейчас все увидишь.
Мы входим в просторное помещение, служащее арсеналом. Воздух здесь тяжёлый, пропитанный металлом и маслом. Несколько мастеров сосредоточенно работают над разборкой и сборкой оружия. Один из них поднимает взгляд на Иллану, коротко приветствует ее и продолжает заниматься своим делом.
– Мы всё создаем сами, ремонтируем, адаптируем, – с нотками гордости говорит Иллана. – Это не современное вооружение, но достаточно надёжное, чтобы держать врагов на расстоянии.
Помещение хоть и внушительных размеров, но выглядит весьма убого: старые лампы свисают с потолка, отбрасывая тусклый свет на ряды стеллажей, расположенных вдоль стен. Полки забиты оружием: восстановленные автоматы, кустарно изготовленные дробовики и длинная шеренга из как минимум пятидесяти пулемётов. Они выглядят устаревшими на несколько десятилетий, но, судя по состоянию, все еще способны выполнять своё прямое предназначение. В углу помещения стоят ящики с патронами, гранатами и рядом – несколько ручных миномётов.
– Я впечатлён, – слегка преувеличиваю, чтобы не задеть ее чувства. – Немного примитивно, но достаточно устрашающе.
– Шутишь? – недоверчиво прищурившись, спрашивает Ила.
– Против армии Полигона вы не продержитесь и пяти минут, – говорю предельно откровенно. – Но с падальщиками и немногочисленными группами мутантов, думаю, справитесь.
– Спасибо за честность, лейтенант Дерби, – спокойно кивает она и ведёт меня дальше, в соседнее помещение, где располагается ангар с техникой.
Здесь обстановка чуть более разнообразная, но все еще далекая от идеала. Старые грузовики модифицированы под условия, в которых им приходится работать: на кузова добавлены металлические пластины для защиты от нападений, кабины усилены решётками и бронированными панелями, а на крышах установлены пулемёты и прожекторы. Рядом стоит колонна из массивных внедорожников, специально модернизированных для работы на пересечённой местности. На колесах толстая резина с глубоким протектором, двери дополнительно укреплены сварными металлическими пластинами, а на капоте установлены дополнительные баки для топлива. Некоторые из внедорожников оснащены ручными гранатомётами.
Чуть в стороне находится еще один вид гибрида военной техники – самодельные бронетранспортёры. По всей видимости, именно они используются для сопровождения конвоев и защиты наиболее ценных грузов.
В дальнем углу ангара я замечаю несколько штурмовых машин. Их корпуса обвешаны мешками с песком, а передние части снабжены таранными устройствами из толстых стальных балок.
Иллана, заметив мой интерес, поясняет:
– Это всё, что мы смогли собрать за эти годы. Для обороны Астерлиона нам этого хватает. Но в случае серьёзного нападения городу пришлось бы несладко.
– Выглядит… неубедительно, – даю честную оценку увиденному.
– Не спорю, но мы же живы, – оптимистично улыбается Иллана.
– И я очень хочу понять, как вам это удается, – хмуро отзываюсь я.
Ила небрежно пожимает плечами, словно мой вопрос одновременно понятен и до боли избит.
– Астерлион выживает не благодаря чуду, – начинает она, избегая прямого взгляда. – Основатели тщательно выбирали место. Горы и река создают естественные барьеры, к тому же здесь долгое время не было других людей, которые могли бы привлечь внимание мутантов.
– Но всё же, – я прищуриваюсь, обводя взглядом стены ангара. – Корпорация утверждает, что вирус уничтожил почти всех. Однако, как ты справедливо заметила: вы живы, при этом даже без защиты от вируса. Как такое возможно?
Улыбка Илланы становится более напряжённой, выдавая ее волнение.
– Ты спрашиваешь о респираторах и герметичных костюмах? – уточняет она, сложив руки на груди. – Скажу честно: у нас банально не было ресурсов для их изготовления. А потом… потом стало ясно, что угроза вируса сильно преувеличена.
– И ты веришь, что вирус больше не опасен? – продолжаю развивать тему.
– Для нас, вероятно, нет, – уклончиво отвечает Иллана. – Возможно, мы выработали иммунитет или вирус со временем ослаб. Правда где-то посередине. Но знаешь что? Мы перестали бояться заражения, и это дало нам силы строить наш город дальше.
Я киваю, обдумывая услышанное. Логика в её словах есть, но сомнения остаются. Улей редко ошибается, а плавучие острова созданы именно для защиты от вируса. Что-то здесь не сходится.
– Хорошо, – мягко говорю я. – Допустим, с вирусом всё ясно. Но мутанты… В других местах они атакуют всё, что шевелится. Особенно военные базы. А вас обходят стороной. Почему?
На этот раз Иллана откровенно колеблется. Её взгляд мечется между мной и техникой, словно она ищет способ уйти от прямого ответа. Наконец она делает шаг ближе, понижая голос:
– Знаешь, я сама не раз задавалась этим вопросом и у меня есть несколько догадок. Во-первых, расположение города. Мы в стороне от главных маршрутов миграции мутантов. Они направляются туда, где больше энергии, движения, где их привлекают крупные военные объекты или зоны с активной деятельностью.
Она делает паузу, подбирая слова.
– Во-вторых, река. Мутанты неохотно пересекают Амур. Мы не знаем, что именно их удерживает. Может, течение, а возможно, химический состав воды. Некоторые из старейшин считают, что это какой-то инстинкт, заложенный в них на генном уровне.
– Инстинкт? – повторяю я, с трудом скрывая скепсис.
– Да, – серьёзно отвечает Иллана. – И ещё одно. Мы никогда не включаем в городе мощных источников света, звука или радиосигналов. Никаких лишних энергозатрат, которые могут привлечь их внимание. Скажем так, мы научились быть тихими. Мы прячемся. Это не гарантия, но до сих пор нас это спасало.
– О какой активности и мощных энергозатратах может идти речь на законсервированных военных объектах? – выдаю очередной аргумент, ставящий под сомнение высказанные версии Илланы.
Она судорожно вздыхает и опускает взгляд. Её пальцы нервно перебирают край плаща.
– Честно? Я не знаю, – признаётся она после долгой паузы. – Мутанты тянутся к этим базам, как к магниту. Может, это остатки старых систем энергоснабжения, которые они каким-то образом ощущают. Или возможно, базы хранят нечто другое, что их привлекает. Нечто такое, что пока недоступно для нашего понимания.
Она качает головой, её голос звучит ровно, но в нём чувствуется волнение.
– Мы туда не лезем, Эрик. Оружие и техника, которые ты видел, созданы здесь из того, что астерлионцы нашли в разрушенных городах. Соглашение между анклавами и Корпорацией запрещает нам приближаться к военным объектам.
Соглашение. Ила уже упоминала его раньше, в хижине. Тогда я посчитал ее слова не более чем выдумкой или средством устрашения, которым пользуются старейшины, чтобы сплотить людей и держать подальше от опасных зон. Но теперь, после всего, что я увидел в Астерлионе, действующая годами договоренность обрела более реальные очертания.
Астерлионцы действительно держатся подальше от законсервированных баз. Здесь нет того технологического изобилия, что могло бы попасть сюда с военных объектов. Их оружие и техника выглядят максимально кустарно и это странно. Действительно, очень странно. Люди, сражающиеся за выживание, не остановились бы перед таким соблазном. Но здесь – никто даже не пытался.
Я вспоминаю об осторожности, с которой Ила говорила о Корпорации. Тонкие намёки, что кто-то или что-то мешает жителям действовать по-другому. А ещё то, как «тихо» они живут – без радиосигналов, яркого света, лишнего шума. Всё это складывается в картину, от которой мне становится не по себе.
Если соглашение на самом деле существует, то в чём его суть?
«Улей» всегда действует с конкретной целью и контролирует все, что может быть полезно или опасно. Если анклавы оставили в покое, значит, это не случайность. Возможно, в их существовании есть какая-то выгода. Но какая?
Корпорация могла бы взять Астерлион под свой контроль: прислать своего представителя, внедрить управление, собрать ресурсы и рабочую силу. Им это по силам. Но этого не произошло. Зачем позволять анклавам развиваться самостоятельно, без контроля? Это не в их стиле.
Эксперимент? Эта мысль мелькала у меня раньше. Но чем больше я думаю об этом, тем больше нахожу противоречий. Эксперимент требует наблюдения, а я не вижу ни малейших следов присутствия Корпорации в Астерлионе. Всё выглядит так, будто анклавы действительно предоставлены сами себе.
Но есть и другая вероятность. Что если «соглашение» – это не что иное, как стратегия, выгодная обеим сторонам? Корпорация позволяет анклавам существовать в своём статусе-кво, наблюдая за ними с безопасного расстояния. Это не похоже на обычный эксперимент. Скорее, это способ сохранить человеческий ресурс на Земле – на случай, если им понадобятся солдаты, рабочие, или что-то большее, о чём мы даже не догадываемся. То, что пока ускользает от моего понимания.
– Если у тебя остались вопросы, ты сможешь задать их завтра моему отцу, – врезается в мои размышления певучий голос Илланы. – Он назначил тебе аудиенцию в полдень. Сразу после молитвы нашим богам.
– Вы ещё и молитесь тому, кто забирает ваших женщин? – с неприкрытым сарказмом, бросаю я.