Дирижабль дёрнулся. Заскрипели конструкции и канаты, начали потрескивать стены… Труба, спускавшая воздух из аэростата, грозно загудела, выпуская из боковых отверстий настоящий ураган. В помещении сразу стало тепло и даже немного душно. Рубари быстро открыл несколько отдушин в корпусе, позволяя холодному воздуху ворваться в отсек. Я подошёл к штурвалу, рядом с которым уже стояла Нанна, и завороженно уставился в окно. Скала стремительно удалялась — вместе с небольшой фермой, давшей нам приют, вместе с унылым городом Экори и его недобрыми новыми обитателями. Порывами ветра нас быстро сносило на юго-восток — прочь от белоснежной шапки ледника, прочь от скалы. Прямо в объятия бесконечно глубокого неба и белых клубов туч…
Я потянул рычаги, чтобы вернуть нам контроль над управлением. Рубари снова шумно завозился с заслонками. Одновременно загудели турбины и застрекотали за стеной винты, еле различимые в отчаянном вое ветра. Дирижабль снова дёрнулся и медленно поплыл вперёд, набирая скорость. Я чуть довернул штурвал и винты, чтобы компенсировать ветер, сверился с компасом и выданной Рубари картой — и счастливо вздохнул. Мы летели!..
Рядом от восторга запищала Нанна и бросилась меня обнимать. Счастливо захохотал наш бородатый механик, заглянув в рубку. Но потом резко осёкся и ткнул пальцем в левую часть обзорного окна.
— Вот н-в-зёт! — удручённо заметил он.
Я застопорил штурвал (звучит гордо — если не знать, что это колесо от телеги), подошёл к окну и всмотрелся туда, куда указывал Рубари. Три чёрных точки приближались к скале с востока. Я схватил бинокль, висевший на стене, навёлся — и внутри у меня всё похолодело. Наши знакомые мародёры вернулись… Два уже виденных дирижабля, и ещё один — побольше, которого раньше с ними не было. Сейчас все три воздушных судна явно меняли курс. Причём, на палубе нового дирижабля матросы готовили какую-то пушку. В общем, сомнений не оставалось — нас собирались подстрелить…
— Чтоб вас всех! — я с досады саданул себя по коленке. — Нанна, в каюту!.. Рубари, мы можем выжать из логоса ещё больше?
— Г-товь пн-вму! — посоветовал он так, будто я свою кровную буду отдавать.
Под гудение разгорающегося логоса я довернул штурвал, поворачиваясь к нашим недругам кормой. И тут же пожалел об отсутствии зеркал.
— Нанна! — крикнул я.
— Да? — отозвалась девочка из своей каюты.
— Смотри в окошко на корме и сообщай, что собираются делать мародёры!
— Ясно! — радостно вскрикнула Нанна и кинулась выполнять. Скучать в каюте ей, похоже, хотелось меньше всего.
Мы только набирали скорость и высоту, а вот мародёры медленно, но неуклонно догоняли нас. Нанна постоянно докладывала, что они приближаются, а я лихорадочно размышлял, что делать, когда начнётся обстрел. Резко изменить курс будет сложно, подняться ещё выше — тем более… Оставалось лишь одно — спуститься ниже.
— Рубари! Если начнут стрелять, я отключу сферы пустоты! — крикнул я. — Сможешь всё подготовить?
— Да! — ответил механик.
Потекли минуты тягостного и тревожного ожидания.
— Они перестали приближаться! — крикнула Нанна.
Повисла тишина, а потом новый крик девочки заставил меня действовать.
— Фант!!! Они стреляют! — закричала она.
— Рубари, готовсь! — я подскочил к цепочкам пневмы, ведущим к логосам сферы пустоты. — Нанна, как пойдут снаряды — крикни!
— Хорошо! — ответила девочка, а в техническом отсеке зашуршали заслонки.
— Выстрелили!!! — крик Нанны заставил меня вздрогнуть и разом отсоединить все три цепи.
Клюнув носом, дёрнулся дирижабль, заревел ещё сильнее логос огня, закачивая в аэростат горячий воздух, а в животе резко стало щекотно, как это и бывает в свободном падении. Где-то сверху прогудело, и в обзорном окне я увидел два огненных плевка и воздушную волну, пролетевшие всего метрах в тридцати над нами.
В следующий момент я подключил цепи назад, криком предупредив Рубари. Дирижабль снова задрожал, затрещал — особенно угрожающе трещала ткань аэростата, и оставалось только надеяться, что она выдержит возникшее давление.
— С-льно т-нет! — сообщил Рубари. — В-здух там с-ф-нит!
— Главное, что тянет. Не упадём? — сдерживая тревогу в голосе, поинтересовался я.
— Не д-лжны! — ответил механик. — Но р-монт н-жен!
— Они отстают! Отстают! — закричала Нанна. — Ой!..
— Что «ой»? — сразу напрягся я, но ответа не потребовалось. Снизу прогудел ещё один огненный сгусток. — Нанна, это не «ой» — а стреляют!..
— Прости. Забыла! — смущённо ответила девочка.
С тревогой и замиранием сердца мы ждали ещё выстрелов, но их всё не было. Наш дирижабль набирал высоту и скорость. Я постоянно менял курс, стараясь, чтобы клубы облаков всё время скрывали нас от преследователей — и один раз даже чуть не влетел в тучу. Однако минуты тянулись, солнце опускалось всё ниже, а преследователи отставали всё больше и больше, не решаясь стрелять наугад. Видимо, экономили снаряды…
Плохо, конечно, что нас они всё-таки заметили… Ведь наверняка будут теперь искать. Но хорошо, что мы смогли уйти. Пусть и в последний момент, пусть и под обстрелом — но смогли. И в этом мире просто обязано было найтись место, где нас не будут искать. Всё-таки скал в мире много, да и всегда можно что-нибудь придумать: имя сменить, залечь на дно на несколько лет… Хотя как раз последняя идея мне не слишком нравилась. У меня был настоящий, пусть и собранный из всяких огрызков дирижабль — и мне отчаянно хотелось летать…
Мы поднимались всё выше и выше, пока хватало подъёмной силы — и пока плотность воздуха позволяла нам подниматься. Ревел логос огня, стрекотали винты — а за окном раскинулось бесконечное небо, заполненное искрами звёзд…
Глава 22
В которой мы продолжаем удирать от мародёров, я учусь управлять дирижаблем прямо на ходу, а ещё учусь сажать дирижабль, и мы причаливаем к Сарви.
Воздухоплавание — это тоже наука. Ей требуется учиться, набираться опыта… Мало просто крутить штурвал и сверяться с картой. Надо понимать, что ты делаешь — особенно если забрался выше облаков. Это и была наша первая ошибка. В разреженном воздухе и винты не так эффективны, и ветер куда сильнее. Прежде чем я опомнился, нас слишком сильно снесло на восток, и мы потеряли скорость.
А когда начали опускаться, только чудом заметили внизу преследователей. Вот они нас, как более опытные, отлично видели — и только и ждали, когда мы спустимся на то расстояние, которое покроют их орудия. Скорости у нас почти сравнялись, так что пришлось срочно менять курс, вставать по ветру и пытаться уйти с его помощью.
И это была вторая ошибка — по ветру мы уйти не могли, потому что наши преследователи имели гораздо большие «паруса» аэростатов. Я отправил Рубари спать, а сам стал искать выход из сложившегося неприятного положения. В голове вертелся вполне очевидный ответ: если по ветру уйти не получается — то, может, получится против ветра? Но и против ветра уйти было бы тяжело. Хотя бы потому что на нашей высоте ветер был сильнее, а снизу поджидали хищные точки дирижаблей наших врагов. Которые ещё и расходились в стороны — видимо, чтобы контролировать большую площадь.
И я развернул дирижабль назад, к скале Экори. Возникшая идея была очень простой. Уйти на север, попробовать снизиться под прикрытием скамори и скалы, а потом по широкой дуге, пользуясь скоростью и облаками, облететь врага. Небо огромно — вовсе незачем уходить от мародёров по прямой. А чтобы устроить сюрприз преследователям, я коварно дождался, когда между нами окажется облачко.
Этот манёвр преследователи разгадать сразу не сумели. Я подошёл к логосу огня и начал убавлять мощность, пока дирижабль не начал медленное-медленное снижение. Оставалось только ждать, получится ли у меня сейчас оторваться или нет. В конце концов, у нас явно есть преимущество в скорости — и надо им лишь правильно воспользоваться.
Утро я встретил с красными от недосыпа глазами, глядя на знакомую скалу Экори, от которой нам удалось оторваться, но так и не удалось сбежать.
— Рубари! — крикнул я. — Просыпайся!
— Я сейчас его разбужу! — крикнула Нанна, и вскоре оба моих товарища стояли в рубке.
— Зачем мы возвращаемся? — встревоженно спросила девочка, которая вчера уснула раньше всех.
— Не зачем, а почему! — объяснил я. — Потому что мы ошиблись, и мародёры почти догнали нас.
— И-де о-о-о-он-н-ни? — спросил Рубари.
— Висят на хвосте. Пока ещё довольно далеко, — ответил я, кивнув в сторону кормы. — В общем, делаем так… Сейчас сразу над Экори начинаем снижение — причём, резкое. Прячемся за скалой и ныряем в облака. Нанна будет следить, чтобы по нам не выстрелили, а ты, Рубари, готовишь логос.
— А потом?
— Потом? — я устало потёр лоб. — Потом мы несколько раз сменим курс по компасу, не выходя из облаков, и попытаемся оторваться ещё больше. Я в это время пойду спать… А когда проснусь, мы постараемся вернуться на курс по направлению к Сарви и долететь до него. Надеюсь, к этому времени мародёры нас потеряют.
Идея у меня была простая: сразу за Экори я собирался свернуть на запад — причём, так чтобы мародёры это заметили. Потом изменить направление, повернув на восток, а потом снова вернуться чуть-чуть на запад — и по прямой двинуться к Сарви, на этот раз не забираясь на высоту и скользя под облаками, чтобы видеть поверхность, по которой можно было бы ориентироваться.
Для экстренного снижения мы снова отключили логосы сферы пустоты. На этот раз только два. Под нами промелькнул город, который никак не хотел нас отпускать, и протянулся облачный покров, к которому мы стремительно приближались. Очень осторожно мы запустили одну сферу пустоты, а потом — вторую. Чтобы компенсировать потери воздуха в аэростате, приходилось держать логос огня на максимальной мощности, которую вообще позволяла сфера охлаждения.
Мародёры видели наши манёвры, но сделать ничего не могли. В момент снижения скала надёжно закрыла нас от них. И когда я свернул на запад, лишь один дирижабль был в зоне видимости. В рубке потемнело, и мир за окном исчез, сменившись белой дымкой. Рубари добавил огня, и наше снижение начало замедляться, а потом и вовсе прекратилось. Только белый туман вокруг и дрожащая стрелка компаса…