— Да нет же, это вы во сне повернулись и нечаянно ушибли ногу! — успокаивающе заметил Рамаджоги.
Смятение улеглось, но через час другая старая женщина закричала спросонья, что кто-то ударил ее по спине.
— Да вы, наверное, легли рядом с моей женой! — простодушно воскликнул Рамаджоги.
Вы, вероятно, уже догадались, что его жена Рамамани была очень темпераментной особой. Днем она неустанно кричала на мужа, энергично жестикулируя при этом, а ночью, продолжая во сне дневную перебранку, так ворочалась и металась, что Рамаджоги не всегда мог уберечься от ее пинков, хотя он стелил спою постель на почтительном расстоянии от неспокойной жены. Вот почему безмятежный и крепкий сон Рамаджоги был нарушен этой ночью.
Заснуть снова ему не удалось, он встал и оделся, стараясь не шуметь. Дом Рамаджоги не был обширен, как царский дворец, и любой шорох или разговор были слышны в другом конце дома. А так как голос у Рамамани, бранчливой жены Рамаджоги, был весьма пронзительный, то ему пришлось научиться слушать, но не слышать, и он достиг в этом немалых успехов. Поистине, милосердный бог помогает терпеливым мученикам супружеской жизни!
Так же бесшумно Рамаджоги прошел с веранды в гостиную; рука его потянулась к выключателю, но сразу опустилась. Если зажечь свет, Рамамани непременно проснется, а если она проснется среди ночи, то у нее утром все тело разболится и она целый день будет стонать и охать.
Рамаджоги хотел было разбудить сына Сундарама и попросить его запереть дверь, но тотчас же отказался от этой мысли. Сундарам получил отпуск на службе и теперь гостил в родительском доме. История с этой службой развернулась в памяти Рамаджоги, как целый цикл сказок из «Тысячи и одной ночи». Окончив школу и получив аттестат, Сундарам два года не работал и околачивался дома. Помог ему найти службу не кто иной, как Валлабха Рао, родственник Рамамани. Валлабха Рао жил в другом городе и даже никогда в Сириваде не бывал, но домочадцы Рамаджоги и жители Сиривады знали о нем все досконально. Это был высокий мужчина с кожей цвета зрелого плода таккали. На рубашках его была кайма с золотой вышивкой, он носил золотые часы, курил сигареты «Голд флэйк», ездил на собственном мотороллере. Его желтый двухэтажный дом находился к северу от автобусной стоянки в Шрикантапураме, а его рисовая фабрика — в другом конце города. Домочадцы Валлабхи Рао не таскали воду из колодца — пять лет назад он провел водопровод. Вода была проведена и в ванную комнату, где всегда лежала коробка превосходного майсурского сандалового мыла. Жена Валлабхи Рао никогда не покупала одно сари, а всегда два-три зараз. Дочка Васундарамма была на выданье. Сундарам и Васундарам! Имена друг к другу подходят, вот бы и поженить их, мечтала Рамамани… А почему бы и нет? Но жителям Сиривады эти планы казались нереальными, не верил в них и Рамаджоги. Как будто для того, чтобы посрамить сомневающихся, пришло письмо от Валлабхи Рао. «Я присмотрел Сундараму работу, пусть немедленно выезжает». Больше всех такой поворот событий изумил Рамаджоги.
В шахматной игре каждый делает свои ходы — передвигает то короля, то ферзя, то пешку, и на шахматном поле создается определенная ситуация. До поры до времени Валлабха Рао не собирался вводить в игру фигуру племянника. А вот когда его дочка два раза провалила экзамены за четвертый класс и ни за что не хотела сдавать их снова, пришлось подумать и о Сундараме. Надо было выдать дочь замуж. Чем выкладывать десять тысяч рупий приданого, лучше отдать ее за бедного родственника. Но безработный Сундарам не годился в женихи, надо было подыскать ему службу.
Полученное от Валлабхи Рао письмо было для семейства Рамаджоги как удар грома. По закону невезения оно пришло в конце месяца, и деньги уже кончились. Без сотни рупий снарядить в дорогу Сундарама было невозможно. Рамаджоги знал, что его коллега, учитель Суббарамая, дает деньги в долг под проценты. Правда, Рамаджоги сомневался, сможет ли он выплатить в дальнейшем этот долг из своего учительского жалованья. Проценты, конечно, сможет выплачивать, но вот основную сумму… Откуда же деньги у Суббарамаи, такого же школьного учителя? Ведя уроки в школе, Суббарамая приходил в отчаяние от лени и нерадивости своих учеников и ругал их последними словами. Потом Суббарамая предлагал родителям заниматься с отстающими у себя на дому. Если у родителей были деньги, они платили Суббарамае как частному преподавателю. Положение таких учеников было весьма выгодным — накануне экзаменов Суббарамая диктовал им предполагаемые вопросы, а также ответы. Этот способ обучения приносил золотые плоды; можно было подумать, что во дворе Суббарамаи растет кальпаврикшаму — райское дерево, которое плодоносит деньгами. Тем не менее случилось так, что как раз тогда, когда Рамаджоги понадобились деньги, у Суббарамаи их не оказалось. Но он любезно предложил занять деньги для коллеги у другого человека, который, к сожалению, брал огромные проценты. Десять рупий на сто в месяц! Делать нечего — Рамаджоги согласился и подписал долговую расписку, где черным по белому значилась сумма в сто рупий, а получил всего девяносто. Были куплены три пары брюк, три рубашки и дорожная сумка, в которую их упаковали, хотя Сундарам хотел бы кожаный чемодан. Такой чемодан привез из Бомбея Валлабха Рао, и Сундарам восхищался его вместимостью и щегольским видом.
Так или иначе, сын был снаряжен и отправлен; вернувшись с автобусной станции, Рамаджоги услышал дома перепалку между матерью и дочерью.
— Да что ты, Баламма! Хоть дядюшка и не написал, какую работу имеет в виду для Сундарама, я уверена, что он уж постарается золотую рыбку выудить для моего сыночка!
— Ну, а почему же он не написал ничего определенного? Тебя его богатство ослепляет! А я знаю, что нашей семье никакого толку от этого дядюшки не было и не будет!
— Зачем ты так говоришь, Баламма?! Ты все еще сердишься, что дядя на твою свадьбу не приехал. Пойми же — ведь шли выборы. Разве такой человек мог в это время уехать из своего города? А пятьсот рупий он прислал.
— Какой царский подарок! Но деньгами-то этими распорядилась ваша невестка. Двести рупий на свадьбу дала, а триста себе в карман положила.
— Ну и язычок у доченьки! Деньги-то ее мужа, могла она ими распорядиться? Ты у нас лучше всех умеешь с деньгами обращаться! Если тебе и твоему муженьку такие деньги дать — через два дня от них ни пайсы не останется.
— Да уж, матушка, вы о своих родных слова сказать не дадите! За своего любимчика Сундарама горло перегрызете! А меня последними словами честите. За что мне такая взбучка?
— Тебе взбучка? — захлебнулась от гнева Рамамани. Со дня свадьбы дочери она ее пальцем не тронула, разве что когда пощечиной наградит — и вдруг такие слова. — Да пусть твой сын настоящую взбучку получит! Да и отец твой! Ты думай, что говоришь, негодница!
Дочь разразилась рыданиями.
Через неделю Сундарам прислал письмо. Он писал, что дядя устроил его на службу — на контрольный пост в Сингавараме. К работе уже приступил, написать подробно пока недосуг.
Получив письмо, Рамаджоги сразу показал его своему сослуживцу учителю Суббарамае. У того вытянулось лицо — не в его характере было радоваться удачам ближних. Тем не менее он криво улыбнулся и похлопал Рамаджоги по плечу:
— Счастливчик вы, Рамаджоги! Выгодное место заполучил ваш сынок!
— Божьей милостью… — сияя, ответил Рамаджоги.
— Божьей ли, вашего ли шурина, — пробормотал про себя Суббарамая.
В это время к ним подошел учитель языка телугу Шешая-гару[13].
— Что за бумагу вы читаете? Какой-нибудь приказ по школе?
— Да нет, наш Рамаджоги письмо от сына получил, — ответил ему Суббарамая. — Сундарам теперь работает на контрольном посту…
— Что это за контрольный пост? — спросил Шешая-гару. — На фабрике или в учреждении?
— Как? Вы не знаете, что это такое, Шешая-гару? — удивился Суббарамая. — Это шлагбаум, такая металлическая перекладина, которой перекрывают шоссе. Когда к контрольному посту подъезжает повозка, ее задерживают, производят досмотр, — если нет запрещенных товаров, тогда шлагбаум поднимают и повозку пропускают. Если что-нибудь находят, пишут акт, передают вышестоящим властям…
Ну и человек этот Суббарамая — все-то он знает! У Рамаджоги еще кружились в голове каруселью металлические перекладины, повозки, акты, а Суббарамая, между тем, продолжал:
— Я сам однажды проезжал через Сингаварам. Он расположен на границе нашего штата с Майсуром. Сингаварам находится у подножия гор, а дальше — уже Майсур. В предгорьях растут деревья ценных пород — сандаловые, тиковые и другие, тигры водятся.
А если эти тигры и в деревни заходят? — пронеслось в голове у Рамаджоги. Да нет, бог не допустит, успокоил он себя. Без соизволения великого Шивы и муравей не кусается. Тигры себе в лесах живут, а люди — в деревнях…
За обедом Рамаджоги рассказал домашним о письме сына. Однако Рамамани расстроилась, узнав, что Сингаварам — не город, а деревня.
— Где там Сундарам питается? Да и заработок в деревне разве такой, как в городе? — Но, подумав, Рамамани стала утешать самое себя: — Ну, ничего, сгрызет он этот железа кусок, и до золота доберется! Непременно дядя его в город переведет, вот увидишь, Баламма!
Однако предположение Рамамани не оправдалось. Выяснилось, что именно в Сингавараме Сундарам нашел то золото, о котором мечтала Рамамани, и уезжать оттуда не собирается. Вот что он писал во втором письме:
«Сингаварам — совсем небольшая деревня, в десяти милях от Шрикантапурама, каждый час туда ходят автобусы. Дядя присылает мне еду. Раз в неделю у меня выходной, я езжу в город и провожу весь день с Васундараммой. Наша помолвка — дело решенное…»
Однако самым ошеломляющим для Рамаджоги и радостным для Рамамани было третье письмо. Вот оно:
«На прошлой неделе я был в Шрикантапураме. Ходил с дядей по магазинам и купил два шелковых сари в подарок Васундарамме. Заплатил шестьдесят рупий. Один парень полгода назад купил японские часы за триста рупий. Сейчас ему деньги нужны, так он продал их мне за полцены. Еще я купил себе отличные туфли, потому что Васундарамма сказала, что мои сандалии совсем износились».