Когда мы оказались на месте, я, наконец, смогла перевести дух.
Хукер посмотрел на меня и ухмыльнулся:
— Выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок.
— Я боялась, что мы их задавим. Наш катер такой большой, а надувная лодка такая маленькая.
— Барни, детка, тебе нужно учиться доверять людям. Твой братишка хороший парень. Хоть он в некотором роде и помешан на сексе, на борту он спец. Это то же самое, когда я веду машину на треке: у меня есть проводники, которые говорят мне, что я могу провести машину через стену дыма и огня. Ты угадываешь, кому можешь доверять, и тогда едешь, куда надо.
— Так ты только что не боялся?
— Дважды чуть в штаны не наложил. Только не говори своему братишке.
Мария сидела на борту лодки. Она прилаживала маску и нагубник. Потом они с Биллом шлепнули ладонями, и она нырнула в темную воду и исчезла. Я пошла за Хукером на площадку для ныряния, и мы стали работать с Биллом, вытягивая из воды золото на площадку и стараясь не повредить бруски.
— Куда легче, чем затаскивать золото в надувную лодку, — заметил Билл. — Не хочу выводить «Счастливую Потаскушку», пока не буду готов улепетывать со всех ног. Я знаю, что вертолет с «Флекс» прочесывает акваторию, разыскивая нас.
— Тебя же никогда не заботили деньги, — напомнила я Биллу. — Удивляюсь, что ты из-за них рискуешь жизнью.
— Я рискую жизнью из-за Марии, — пояснил Билл. — Это ее золото, а не мое. Она считает, что ее отец может быть еще жив в тюрьме. И надеется, что выкупит его за золото.
— Вот же черт, — высказался Хукер. — Так, выходит, мы делаем это во имя справедливости. Ну не дерьмо ли?
Сумки снова всплыли на поверхность. За ними следом вынырнула Мария, и мы вытянули сумки на площадку для ныряния. Билл помог Марии влезть на катер и снять снаряжение.
— Вот, — сказала она. — Это все, что было там на дне. По крайней мере, все, что я смогла найти. Она снова скользнула в воду, чтобы помочь Хукеру и Биллу вытащить последнюю сумку на катер.
Мы открыли сумку и отступили назад, увидев содержимое. Металлический контейнер приблизительно в полтора фута шириной и три в длину. Очень тяжелый. Может, фунтов восемьдесят. Вдоль одной стороны тянулась едва различимая надпись на русском. Наконечник выкрашен в красное. А на днище контейнера две узкие черно-зеленые полосы.
Хукер ткнул носком контейнер со словами:
— Кто-нибудь читает по-русски?
Увы. Никто не читал по-русски.
— Как-то напоминает бомбу, — предположил Билл.
— Наверно, нам не стоит ее вскрывать, — предостерегла я.
Хукер присел рядышком на корточки, чтобы лучше рассмотреть.
— Наверно, мы и открыть ее не сможем. По крайней мере, без ацетиленовой горелки и лома. Эта малышка герметична.
Если это свалилось с русского корабля, который не пропустила блокада, я даже думать не хочу, для чего это предназначалось.
— Я снова вспоминаю, что говорил Мерзкая Рожа о страхе, — сказала я Хукеру. — Он сказал, что речь о страхе и о том, что он, этот страх, может с тобой сделать.
— И вот это может быть чем-то, что нужно бояться? Не очень приятная мысль. Я даже не хочу двигаться в том направлении.
— Я подняла это наверх, потому что мне кажется, что эту штуку больше небезопасно оставлять в бухточке. Ее следует передать властям, — сказала Мария. — Мой отец пострадал за то, что держал ее подальше от рук Кастро. Я не хочу, чтобы его жертва была напрасной.
Мы услышали шум вертолета, приближавшегося к нам с севера. Мы кинулись убирать сумки из виду и потом нырнули в каюту. Вертолет летал поблизости, обшаривая воду прожектором. Луч миновал катер, и вертолет полетел на юг.
В то же мгновение, когда мы больше не услышали вертолета, Билл и Мария сели в надувную лодку с площадки для ныряния.
— Я приведу «Счастливую Потаскушку», и мы сможем использовать для погрузки лебедку, — заверил Билл.
Полчаса спустя обе яхты стояли в положении переправки груза, и Билл переговаривался с Хукером по рации.
— У меня проблемы. Я не могу запустить яхту.
— Что значит: ты не можешь запустить яхту?
— Когда я пытаюсь увеличить обороты, она глохнет.
— Ну и?
— Ну и это плохо.
— Ты можешь отремонтировать ее?
— Это не по моей части, партнер. Пошли мне Барни.
— Барни? Я правильно тебя понял… Барни? — переспросил Хукер.
— Она понимает толк в моторах.
— Ты шутишь.
Я стояла позади Хукера и слушала этот разговор по рации, и мне сильно захотелось снова пнуть его в колено.
— Ты понимаешь что-нибудь в лодочных моторах? — спросила я Хукера.
— Ни черта, — признался Хукер. — Я даже не знаю ничего об автомобильных моторах.
— Как можешь ты зарабатывать на жизнь вождением машин, если не понимаешь ничего в моторах?
— Я вожу их. А не ремонтирую.
Правда в том, что я сгорала от желания взглянуть на его моторы. Я перебралась на «Хаттерас» и прошла вслед за Биллом в машинное отделение.
— У него спаренные дизели, — пояснил Билл. — Вдвое больше, чем у Мэннингов «Сансикера». Я мельком взглянул, но с ходу ничего не высмотрел. Полагаю, это еще ничего не значит. Я ведь никогда не интересовался всем этим хламом в мастерской.
— Черт возьми, — произнесла я, вытаращившись на дизели. — Это мне не по зубам. Я могу разобрать автомобиль на части и снова собрать, но я не имею представления ни о чем подобном этому.
— Дыши глубже, — посоветовал Билл. — Это ведь просто моторы… только побольше.
На связь вышла Мария.
— Возвращается вертолет, — сказала она. — Уберите огни.
Хукер, Билл и я стояли в темноте, ожидая, когда же Мария даст отбой. Мысли неслись вскачь, сердце грохотало в груди. Я торчала на сломанной посудине с золотом Кастро и чем-то еще, с виду похожим на бомбу. И нас искали нехорошие парни.
— Все чисто, — сказала Мария.
Хукер снова включил огни.
— Насколько серьезные эти проблемы с заглохнувшими двигателями?
— Я понятия не имею, насколько все плохо, — ответил Билл.
— Решение руководства, — продолжил Хукер. — Давайте воспользуемся лебедкой и переправим золото на «Сансикер», пока Барни крутится там внизу. Наверно, лучше пусть оно будет на лодке Рича. Никто не ищет его катер. Вы, парни, можете сразу отчалить, как только загрузитесь. А мы последуем позже, как только сможем.
Я нашла служебное руководство и несколько технических инструкций и начала прокладывать путь через выявление основных неисправностей. По крайней мере, нам бы выбраться как-нибудь из бухты и выйти из кубинских вод, чтобы попросить о помощи по рации и не угодить при этом под арест.
Я проверяла шланги и изоляцию, когда услышала, как заработали моторы «Сансикера». Тогда взглянула на часы. Я провозилась уже два часа. Я вышла из машинного отделения и поднялась на палубу. Билл удалялся прочь, держа курс на открытый океан. Мария распласталась на носу, держа в руках фонарик и периодически обшаривая воду перед судном.
Наибольшие неприятности предстоят, когда наступит момент выхода из узкого пролива.
— С ним все будет в порядке, — успокоил Хукер.
Я кивнула, подавив слезы, не желая выказывать перед Хукером свою принадлежность к полу, снабженному другими гормонами.
— Думаю, я отыскала поломку, — сообщила я ему. — У тебя в топливо попала вода, наверно, собралась за какое-то время. И это влияет на оба двигателя. Мне удалось осушить воду, собравшуюся в топливных фильтрах, и у нас все получится, если они снова не заполнятся водой. Я не знаю, почему это не нашли механики, когда яхту последний раз обслуживали. Мне нужно еще кое-что проверить, и на этом я закончу.
— Копайся, сколько хочешь. Билл больший мастак, чем я, когда дело доходит до управления этой яхтой. Я все равно бы подождал и отправился на рассвете, когда смог бы разглядеть, куда плыть.
— А не думаешь ли ты, что ждать опасно?
— Согласен. К несчастью, наши шансы сесть на песчаную отмель слишком высоки, если я попытаюсь плыть по темноте. Я покупал эту яхту в расчете, что всегда найму капитана. Кое-что я научился делать, но я не профессионал.
Я спустилась вниз с палубы, а Хукер последовал за мной с двумя бокалами и бутылкой вина.
— Не возражаешь, если я понаблюдаю? — спросил он.
— Не-а.
— Не против, что я болтаю?
— Не-а. Я могу делать несколько дел сразу.
— Я думал, ты работала в страховой компании.
— Ты, наверное, правильно употребляешь тут прошедшее время.
— Так что там с механическими штучками?
— У папы автомастерская. Я изредка помогала.
— Должно быть, все же чаще, чем изредка. Билл считает, что ты гениальный механик.
— Билл мой брат. Ему положено так думать.
Хукер сунул мне бокал вина.
— Неправда. У меня две сестренки, и я считаю их дурочками. Что ты изучала в колледже?
— Не твое дело.
— Искусство? Американскую историю? Машиностроение?
Я отпила вина.
— Машиностроение, но я никогда не пользовалась дипломом. К тому времени, когда я закончила колледж, мои иллюзии насчет будущей профессии развеялись.
Вино и опрос я закончила в точности в одно время.
— Думаю, мы можем отправляться, — сообщила я Хукеру. — Запусти ее и проверь приборы.
Хукер вернулся через две минуты.
— У нас проблема, — сообщил он.
— С приборами?
— Приборы и близко не стояли рядом с такой проблемой. На выходе из бухты стоит какая-то посудина. Не «Сансикер». Огни выключены, но я разглядел белый корпус, отражающийся в воде.
— Может, «Флекс»?
— Нет. Не такая большая.
Мы с Хукером вышли на палубу и взглянули на посудину.
— Может, они тут рыбачат или ныряют с трубкой и ластами, — предположила я. — Может быть, просто безобидные развлечения на лодке.
— Безобидные развлечения не устраиваются в два часа ночи на лодке с выключенными огнями. Боюсь, кто-то засек нас с вертолета и приплыл сюда. На «Кэлфлекс» имеются небольшие лодки. Возможно, это одна из них.
— Мне кажется, они блокируют нам выход. Если они думают, что на борту Мария, возможно, утром они пошлют сюда парочку бандитов. Или, может, в этот самый момент, эти бандиты надевают акваланги.