«Что на нее нашло?» — подумал он, ощущая некоторую растерянность перед этой необъяснимой яростью.
— Ладно, все мы немного устали, надо отдохнуть, — быстро проговорил он. — Значит, ты к маме и родственникам, а я…
Он простучал короткую дробь по крышке стола.
— А я на диван к телевизору.
Дольников улыбнулся, смягчая некоторое напряжение в разговоре, которое возникло, что называется, на ровном месте, но искорки от него заметно посверкивали в воздухе.
— Знаешь, — сказала вдруг Диана, — я тебя очень люблю. — И хочу, чтобы ты всегда знал это.
— Хорошо, — кивнул Олег. — Буду знать. Спасибо.
Последнее слово прозвучало глупо, и Дольников поспешил исправиться.
— Я тебя тоже люблю, — сказал он тихо и максимально серьезно. — Ты даже не представляешь, до какой степени изменила мою…
В кабинет вошел фотограф Шмелев, и разговор прервался. Затем Олега вызвал редактор, и он вышел минут на двадцать. А когда вернулся, Дианы в кабинете уже не было. Лишь на экране компьютера маячил подмигивающий смайлик, оставленный ею на прощание.
Улыбнувшись, Дольников вдруг задумался, почему она выбрала именно это смайлик? Почему не простая улыбка, а вот это подмигивание? В чем подвох? Но затем решил, что просто хотела поднять ему настроение.
«Не надо быть таким подозрительным, — подумал он. — Девочка просто дурачится. И вообще, не ищи врагов. Даже среди врагов. В конце концов, людям свойственно заблуждаться. В том числе и тебе».
Успокоив себя этой не слишком мудреной сентенцией, он сосредоточился на работе, а когда до обеда оставалось минут двадцать, подхватил сумку и, воровато оглядываясь, вышел из кабинета. Собственно, волноваться не было повода, никто не знал, куда он идет и чем собирается заняться. Но ему казалось, что лучше действовать как можно незаметнее, и потому вздохнул с облегчением лишь тогда, когда сел в свою машину и вырулил с казенной стоянки на проезжую часть.
— Поймите, — говорила виноватым голосом женщина с усталым лицом, — сейчас самый сезон! Начало учебного года. У меня пять тысяч студентов без жилья! Если бы вы хоть на месяц раньше…
Дольников растерянно смотрел на женщину, которую звали Жанна, и молчал. Он явился в агентство по найму недвижимости с надеждой, что завалят предложениями. И совершенно не учел, что может попасть в цейтнот. Риелтор не врала. Он видел очередь в коридоре, слышал, как кричит в трубку второй риелтор, такая же уставшая немолодая женщина, и понимал, что найти выгодный вариант будет сложно.
— Мне подходит любой район, — сказал он. — Но, конечно, не Шабаны и не Колодищи…
Он улыбнулся. Жанна слушала его внимательно, но даже не пыталась изобразить улыбку.
— В Колодищах как раз есть неплохая квартира, — заметила она. — Даже две.
— Нет, давайте поближе, — попросил Дольников. — Пусть это будет дороже, но только в пределах кольцевой. Я готов на любые условия.
— Все готовы, — пробормотала Жанна.
— Так уж и все? — не поверил Дольников.
— Хорошо, — вздохнула специалист по устройству чужого быта. — Давайте паспорт. Будем оформлять договор.
Дав Олегу подписать договор и приняв у него деньги — восемьдесят рублей, что неприятно удивило Дольникова, — она взяла общую тетрадь, где у нее были записаны адреса и телефоны владельцев квартир, и принялась их терпеливо обзванивать. Она сделала пять звонков, и на все получила отказ.
— Если бы немного раньше, — как мантру повторяла она, листая свой каталог. — Было столько предложений. А сейчас студенты идут толпами, попробуй всех засели. Хотя бы на две недели раньше!
Олег потихоньку цепенел под этими заклинаниями. Бежать в другое агентство бессмысленно, там, скорее всего, та же ситуация. И что делать?
У него имелся запасной вариант: позвонить Вадиму и сказать, что он поживет у него какое-то время, возможно, не один. Через месяц-два поток студентов иссякнет, и тогда можно будет найти подходящий вариант. Он вряд ли будет возражать, ему эта квартира не нужна. И даже, возможно, рад будет оказать услугу, тем более, что она ему ничего не будет стоить. Но… Так не хотелось просить лишний раз, одалживаться. Верховцев, конечно, отличный парень и надежный друг. Но в том-то и дело, что лучше решать самые важные дела без друзей, особенно, такого рода. Будет ерничать, подшучивать, давать советы, лезть в их с Дианой отношения на правах благодетеля.
Нет, исключено! Лучше уже в Колодищах…
— Мне нужен только частный дом, — втолковывал второму риелтору клиент за соседним столом, сменивший предыдущего. — Мы с женой жили в своем доме. Поэтому нам ищите только частника. Нам эти квартиры сто лет не надо.
— А полдома пойдет? — спрашивала риелтор, ничему не удивлявшаяся, как психиатр в клинике.
— Пойдет, — кивал клиент, парень лет тридцати, лысоватый, полный, очень суетливый. — Главное, чтобы вход отдельный. А если сдадут еще часть огорода, просто супер! Я дальнобойщик, сюда на фирму устроился, часто в разъездах. А жонке надо чем-то заниматься, пока меня ждет. Вот огород самое то…
У него был смешной провинциальный акцент, и он сильно волновался, утирая скомканным платком красное курносое лицо.
«Человек приезжает в столицу, начинает новую жизнь, — подумал Дольников. — Вот и я начинаю. Как странно это все. Будто мне и правду двадцать лет…»
— Хорошо, Татьяночка Сергеевна, — услышал он голос Жанны. — Тогда я даю ваш номер, сами договаривайтесь. Да, взрослый мужчина. Один. Вы же один? — спросила она Дольникова.
— Один, — кивнул Олег. — Пока…
Жанна понимающе усмехнулась, чуть качнула головой — осуждающе, как показалось Олегу. Он едва не вскипел, но сдержался. Не в его положении устраивать сцены. Тем более вариант, кажется, подобрался.
— Значит, так — положив трубку, сказала Жанна. — Улица Кедышко, это возле Толбухина, напротив парка Челюскинцев… Вам подходит?
— Еще как! — воскликнул Дольников. — Спасибо.
— Вот адрес, телефон, звоните. Хозяйка — очень хорошая женщина. И квартира отличная.
— С мебелью?
— С мебелью, холодильником и телевизором. Там все есть, даже стиральная машина. Заселяйтесь и живите. Извините, что не можем сопроводить. Но, сами видите, у нас сейчас такая запарка…
— Что вы! Я сам! Спасибо большое! — вскочил Дольников, сжимая в руке бумажку с заветным номером.
— Если не подойдет, возвращайтесь. Будем искать дальше, — впервые улыбнулась Жанна.
— Хорошо, — кивнул он. — Большое спасибо.
Он не успел попрощаться, как мимо него протиснулся какой-то вихрастый парень, плюхнулся на освободившееся место, и женщина занялась им. В коридоре, как ему показалось, очередь стала еще больше. Олег вышел на улицу и засмеялся. Приключение!
Оказавшись в своей машине, он набрал номер, врученный Жанной. Почти сразу ответил приятный, хорошо поставленный женский голос. Татьяна Сергеевна показалась очень милой дамой, они быстро договорились о встрече, и он поехал на бульвар Толбухина. Это было недалеко, и Олег заранее радовался, что нашел квартиру в получасе ходьбы от работы. Такая удача обнадеживала. Он верил в приметы, а это была очень значимая примета. Жилье в его положении решало многое, и быстро найденный вариант внушал надежду на самое благоприятное будущее.
Он без труда отыскал нужный дом, оказавшийся панельной пятиэтажкой советских времен. Двор был старый, заросший кустами и деревьями. Прямо у подъезда высилась груша-дичка, усыпавшая землю своими мелкими твердыми плодами. Дольников набрал номер квартиры на домофоне, и когда дверь открылась, вошел в подъезд. Сразу же в нос ударил запах кошек и подвала, но на лестнице было чисто, а на подоконниках стояли плотным строем цветы в разномастных горшках.
Он поднялся на пятый этаж, нажал кнопку звонка. Открыла женщина лет шестидесяти пяти, еще стройная, со вкусом одетая, с породисто выступающим носом и ярко накрашенными губами. Она смерила Олега быстрым опытным взглядом, в котором подозрительности было больше, чем радушия, улыбнулась, обнажив белые зубные протезы, и заученно наклонила голову.
— Прошу.
«Похоже, из педагогов, — определил Дольников. — Не повезло».
Он вошел в прихожую и, остановленный взглядом хозяйки, принялся разуваться. Сама Татьяна Сергеевна была в домашних туфлях на каблучке, что помогало ей сохранять твердую офицерскую осанку.
Сунув ноги в предложенные ему кожаные шлепанцы, Дольников улыбнулся, выражая готовность ознакомиться с обстановкой. Пока ему все нравилось. Ремонт был простой, но недавний. Обои, коврики, деревянные полы выглядели аккуратно, без трещин и щелей.
— Ну вот, — лаконичным жестом, словно стоя у школьной доски, указала в глубь квартиры Татьяна Сергеевна. — Проходите, смотрите. Здесь жилая комната, там кухня. Санузел совмещенный…
— Да? — спросил Дольников.
— А вас не предупредили? — быстро повернулась к нему Татьяна Сергеевна.
— Предупредили, — успокоил ее Олег.
Он осмотрел санузел, кухню — все чистенько, скупенько, бедненько, как в казарме. По сравнению с квартирой Верховцева, это была ярко выраженная благопристойная нищета.
Татьяна Сергеевна ходила за ним по пятам, давала какие-то пояснения, на что Дольников только кивал, думая о чем-то своем. Татьяна Сергеевна поняла, что ее не слушают, и обиженно замолчала, тенью маяча за спиной.
Олег вернулся в комнату, выглянул в окно.
— И балкона нет, — сказал он задумчиво.
— Такая планировка, — быстро, но твердо ответила женщина.
Она настороженно следила за Олегом, как боец на ринге, оценивающий своего противника. Поведение гостя ей не нравилось. Он не выражал восторгов, молчал и хмурился. Татьяна Сергеевна, опустив руки «по швам», застыла у двери, нацепив на лицо выражение осуждающего достоинства, что, видимо, было ей свойственно.
Дольников встал у окна, отодвинул тюлевую занавеску и выглянул на улицу. Внизу катили автомобили, мелькая среди деревьев, как разноцветные стекляшки в калейдоскопе. Слева виднелся сквер, а перед ним, на другой стороне улицы, на углу, где когда-то был ресторан «Жар-птица», блестели зеркальные окна какого-то новомодного заведения.